Разящий клинок - Кэмерон Майлз (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Аэскепилес вздохнул.
— Это не чушь, милорд. Я сделал три попытки, и все они провалились. Деспот покачал белокурой головой.
— И почему мы никогда не видим этих неимоверных усилий? Аэскепилес поджал губы.
— Туман, — сказал он.
— Пресвятой Василий и вся небесная рать, — проговорил Ликос Дукас, знаменосец герцога и ветеран пятидесяти сражений. Он показал мечом.
Вардариоты ехали на великолепных чистокровных лошадях, а истриканцы герцога — на степных пони. И первые, с лучшей экипировкой, надвигались, как указал Дукас, на врага — смыкались вокруг него, забирали в клещи.
Наступил миг, когда обе силы встретились — взметнулась пыль, и показалось, что кони дружно остановились.
Затем пыль собралась в густое облако и скрыла происходящее.
Герцог Андроник сплюнул.
— У нас пятнадцать минут, потом они обойдут нас с фланга и отрежут от дома! Ликос, отправляй фургоны. Все, что можно спасти. Проклятье, Аэскепилес, дай же мне немного тумана! Убери с неба солнце! Пусть станет темно!
Деспот Деметрий прижал локоть к боку и повернулся в седле. Он был отличным наездником, и его тело, казалось, составляло с конем единое целое.
— Бегство — позор. Давайте сразимся!
Сэр Ликос оставил его слова без внимания и поехал к обозным фургонам.
Аэскепилес вошел в прохладную темноту своей базилики силы и подготовил сложное заклинание, переходя от колонны к колонне и выстраивая далекие звезды в своем тщательно упорядоченном небе. Охлаждение; приворот; увлажнение; сцепление, ослабление и придание сил.
Все это было чрезвычайно сложно, и Аэскепилесу нравилось выстраивать величественную систему поддержки, пока другая часть его деятельного ума вытягивала силу из посоха и лазуритового кольца. Его личный резерв еще оставался нетронутым.
«Сейчас он возобновит ворожбу, — сообщил из эфира Гармодий. — Мне бы не помешала помощь».
Вместо того чтобы отозваться немедленно, капитан пришпорил коня и легким галопом направил его к последнему приземистому холму на границе поля Ареса — настолько округлому, что он казался искусственным. Сэр Йоханнес и сэр Милус последовали за ним, а чуть впереди квадратный строй его воинов разомкнулся и вытянулся в шеренгу, расширив пространство еще на триста шагов. Фургоны, сбившиеся в кучу, остались слева и справа позади.
С этого холмика Красный Рыцарь различил справа городскую стену, а слева увидел поле Ареса целиком — лиги четыре. Он дал себе миг пропитаться благоговением, ибо находился на поле Ареса, а империя некогда была достаточно сильна, чтобы заполнить эту равнину солдатами.
Армия герцога, стоявшая ближе, снова выросла до половины его собственной и растянулась влево так, что неприятельский левый фланг простерся намного дальше его правого, если не принимать в расчет того, что в самой дали вражеского строя смешались истриканцы деспота и вардариоты, окутанные одним пылевым облаком.
«Он напускает туман», — сказал Гармодий.
«Останови его».
«Я могу применить твои небольшие резервы, если поделишься».
Плохиш Том собрал клин и вернулся к переднему строю. Теперь он ехал воплощением самой войны, из пасти огромного черного скакуна рвались клочья пены. Том вскинул окровавленный топор и отсалютовал. Затем указал на морейцев:
— Вот вам славное упражнение! Гляньте на них!
С его топора летели ржавые капли, а благоговейный тон говорил сам за себя. Герцогская кавалерия заезжала флангами и отступала. Это был красивый маневр. В неподвижном дневном воздухе прозвучали далекие трубы.
Красный Рыцарь скользнул в свой Дворец воспоминаний, распахнул дверь, и теплый зеленоватый бриз пронесся по черно-белому мраморному полу, смешиваясь с золотистыми лучами, которые просачивались сквозь галерею дальних окон. Возникла силовая дымка.
«Так-то лучше», — сказал Гармодий.
Дворец воспоминаний Красного Рыцаря был ему ни к чему, ибо он, без сомнения, прочно укоренился на собственном рабочем месте.
«Он сильнее тебя?»
«Нет, — буркнул Гармодий. — Но он осторожен, аккуратен и даровит. А мы с утра израсходовали потенциальную силу, как матрос, который швыряет на ветер золото. Потратили ее на прятки, форсирование реки и десяток других причуд...»
«Избавь меня от этого».
— Они хотят сбежать, — сказал Том.
— Пусть! — Сэр Йоханнес — редкий случай — улыбнулся. — Иисус Спаситель, мы чуть не лишились целого фронта. Всем будет лучше, если они уберутся. Правильно, капитан?
— Посмотрим, не удастся ли придержать их на месте, — ответил капитан. — Бегом — марш! Рысцой! — крикнул он.
Его новый трубач подал неразборчивый сигнал, но капралы услышали крик, и войско, уже снова рассевшееся по коням, рванулось вперед.
Позади Красного Рыцаря его новый паж, четырнадцатилетняя Нелл, вспорхнула на своего рослого пони и выругалась.
— Туды-сюды, туды-сюды! — возопила она с отроческим негодованием.
В пятистах шагах армия герцога разворачивалась в марширующие колонны. Маневр был сложен, выполнялся хорошо и все же проходил медленно. Люди начали оглядываться на катящуюся волну алого цвета и стали.
— Неужели нельзя просто их отпустить? — спросил Йоханнес.
Капитан покачал головой.
— Тогда нам придется воевать с ними всю зиму. А если разобьем их сейчас, то и делу конец. — Он приложил руку козырьком и гаркнул: — Вперед! Легким галопом! Выровнять строй!
И сам устремился вперед.
Герцог Андроник вздохнул так тяжко, что щеки раздулись пузырем и резко опали.
— Что же он такой настырный? — пробормотал он. — Аэскепилес!
— Смотрите, милорд, — отозвался магистр.
Он поднял руки, осторожно выстраивая в голове баланс сил.
От мокрой травы начал подниматься туман — сперва жгутиками, затем щупальцами.
— Я продолжаю говорить, что довольно одной атаки! Надо охватить их с флангов, и тогда они быстро покатятся к своим варварским очагам, — сказал Деметрий. — Отец, послушай Кронмира. Мы лишимся поддержки в городе...
— Христос Пантократор! — вспылил герцог. — Деметрий! Уйдешь последним, коли такой горячий!
Но как только туман начал сгущаться, на севере пришли в движение истриканцы, и под копытами их коней задрожала земля. Они вознамерились отрезать герцогу пути к отступлению. Его же первые обозные фургоны только тронулись с места.
— Маркос! Возьми последние тагмы и убери с дороги вардариотов! — приказал герцог и повернулся к сыну. — Не смей — повторяю, не смей — здесь погибнуть. Все, что я делаю, совершается ради тебя и твоих сыновей. Прикрой нас, а потом уезжай.
Туман курился, как дым.
А затем налетел ветер. Он дунул прямо в лицо со стороны неприятеля, неся с собой пыль и траву. Первый порыв был похож на выдох усталого путника, но второй оказался свирепым, как в зимнюю бурю.
Туман раскололся, словно стекло.
Неприятель спешивался. Деметрий огладил бороду.
— Они же слишком далеко, — проговорил он громко. — Как им удается...
— Посмотри на их коневодов, — сказал отец. — Было время, когда империя давала лошадь или мула каждому — всем пехотинцам, всем лучникам.
Чуть левее отступала колоннами их собственная пехота: плотным строем, со щитами внахлестку и высоко поднятыми копьями; на неожиданном ветру вдруг напряглись небольшие конические, похожие на флюгеры штандарты фракейского приграничья.
— Целься! — взревел Калли.
Лучшие лучники прикинули дистанцию на глаз и глумливо заулыбались.
Канди, самый тучный толстяк в войске, покачал головой.
— Да мне туда ни в жисть не попасть, — пробормотал он.
Однако хрюкнул и натянул тетиву до самого уха.
— Пли! — гаркнул Калли.
Несколько человек уже выстрелили: никто не в состоянии дольше пары секунд удерживать огромный боевой лук с натянутой тетивой.
Капитан, находившийся в двадцати шагах позади строя лучников, ощутил прилив энергии. Странно, даже в чем-то огорчительно быть наблюдателем и в то же время — участником тайной схватки.
