Атака неудачника - Стерхов Андрей (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗

— Чего зашёл? По делу или так?

— Мимо ехал, — ответил я. — Подумал, дай зайду.

— Соскучился?

— Типа того.

На этом вопросы у Михея иссякли. Повисла пауза. Процентщик занервничал и стал постукивать пальцами по столешнице стола. Почувствовав, что настало время взять инициативу в свои руки, я привычным движением поправил очки на переносице и спросил как можно беспечней:

— Чем занят?

Нейтральный вопрос Михея явно обрадовал и не обременил.

— Да тут вот монету предлагают, — облегчённо выдохнув, ответил он. — Уже больше часа с ней вожусь.

С этими словами он передал мне металлический кружок, в котором я узнал гривенник, какие ходили в здешних краях в девятнадцатом веке. Монета как монета. На аверсе вензель Екатерины Второй в обрамлении лавровой и пальмовой ветвей. На реверсе — два соболя, встав на задние лапы, удерживают овальный щит, увенчанный короной. Внутри щита указан номинал. И вокруг всей композиции обрамляющая надпись «Сибирская монета».

— В чём трудность? — повертев монету, спросил я.

— Отчеканена в шестьдесят третьем, — ответил Михей. И заметив по моей реакции, что эта информация мне ни о чём не говорит, добавил: — В том году и Санкт-Петербургским монетным двором выпускались, и Нижне-Сузунским.

Я пожал плечами:

— А разница?

— Огромная, — всё больше втягиваясь в тему, пояснил Михей. — Если отчеканена Санкт-Петербургским, значит, образец. Это совсем другая цена по каталогу.

— Ну и как отличить?

— Вообще-то, если по уму, эксперту нужно показать. Для эксперта отличить, никакого труда не составит. Дело в том, что Нижне-Сузунский монетный двор использовал сырьё с Колыванских рудников. Медь оттуда шла с приличной долей серебра и золота.

Закрыв глаза, я тщательно потёр монету, а когда глаза открыл, заявил с уверенностью:

— Я тебе, Михей, безо всякого спектрального анализа скажу: выпущена Нижне-Сузунским.

— Думаешь?

— Утверждаю.

— Как определил?

— Я же старый алхимик.

— Носом чуешь злато-серебро?

— Нутром.

Какое-то время Михей соображал, шучу или нет, решил, что не шучу, и засиял:

— Вот спасибо тебе, Егор. Вот удружил.

— С тебя кефир и булочка, — с самым непринуждённым видом пошутил я и показал на стоящий возле перекидного календаря мельхиоровый предмет, весьма похожий на обычный подстаканник: — А это что такое?

— Как что, — усмехнулся Михей. — Подстаканник.

— А почему так Силой от него прёт? Даже тут, среди всего остального, выделяется.

— А потому что вот такой он. Смотри.

Процентщик подхватил артефакт и, удерживая на вытянутой руке, кинул в него подвернувшийся ластик. Ластик, вопреки закону всемирного тяготения, снизу не вылетел. Мало того, он вообще исчез. Чтобы усилить эффект, Михей, как самый заправский уличный фокусник, покрутил чудесный предмет и так и сяк, показывая, что ластик исчез с концами.

Восхищаясь, я поцокал языком.

— Круто? — подмигнул мне Михей.

— Круто, — согласился я, взял подстаканник из его рук, покачал, будто проверяя насколько тяжёл, а когда поставил на стол, спросил: — Откуда, если не секрет?

— Рыбные места знать нужно, — поначалу навёл тумана толстяк, но потом рассказал: — Выкупил по случаю у одной старушенции. После войны служила проводницей в том самом скором «Москва-Владивосток», который, помнишь, в мае сорок седьмого, не доехав сорока километров до Читы, покинул Пределы, а через трое суток появился на безымянном полустанке под Уфой.

— Подстаканник, надо понимать, с того самого поезда? — предположил я.

— Правильно понимаешь, — широко улыбнулся Михей. — Стырила. И вот теперь у меня.

— Везёт же некоторым, — сказал я вроде как с завистью. И словно между прочим поинтересовался: — Говорят, ты ещё и крестом из пирамиды недавно разжился?

Улыбка моментально сползла с лица моего собеседника, он испугано моргнул и закашлялся. Не переставая кашлять, схватил пластиковую бутыль с минеральной водой, приложился и только тогда, когда в бутылке не осталось ни капли, выдавил из себя глухо:

— Кто тебе такое сказал?

— Земля слухами полнится, — ответил я уклончиво. — А что, врут?

— Да нет, — не придумав, как отвертеться, буркнул Михей и начал тереть вмиг запотевшие ладони.

— Покажешь? — спросил я. — Жуть как хочется посмотреть. Столько слышал всякого, но в руках ни разу не держал.

Михей замялся:

— А тебе это обязательно нужно?

— Обижусь, — пригрозил я. — Всерьёз обижусь, Михей.

Он шумно вздохнул, с тоской поглядел на дверь, будто оценивая возможность побега, понял, что скрыться не выйдет, и нехотя выдвинул ящик стола. Поковырялся там немного и вытащил небольшой, длиной не больше спичечного коробка, металлический крест с верхним лучом в форме петли. Подержал на весу и нехотя положил на середину стола.

Это и на самом деле был Анкх, самый главный амулет древне-египетских жрецов. Ещё его называют Крестом жизни, Ключом к Нилу и Знаком знаков. В нём объединяются два символа — крест, как символ жизни, и круг, как символ вечности. Вместе эти символы обозначают бессмертие. Не смотря на простоту, нет знака более могущественного по своей сути, чем этот. Для умелого мага Анкх — ключ к дополнительному знанию. Для такого пустоцвета, как Михей, — всего лишь аккумулятор Силы, ну и, быть может, ещё престижная цацка.

— Забавная штучка, — произнёс я и потянулся к кресту.

— Не то слово, — хвастливо сказал Михей, спешно накрыв крест рукой. — Ни откуда-нибудь, из пирамиды.

— Хеопса?

— Нет, из той, что значится под номером двадцать девять.

— Не слышал про такую.

— Я проверял — есть. Вернее самой-то уже нет, но остались фундамент, подземная галерея и гробница.

Не без труда отодрав ладонь Михея, я взял крест и, так же как в случае с монетой, закрыл глаза. А когда открыл, поинтересовался:

— Что за него отдал?

— Перо Култухты, — помявшись, ответил Михей.

— Переплатил.

Он нахмурился:

— Не понял. С чего ты взял?

— Явно новодел, — поставил я диагноз и небрежно кинул крест на стол. — Вещица, спору нет, крутая. Сделана великим для великих. И Силы в неё закачано по самое не балуй. Но сделана-то из брасса.

— Из чего сделана? — заволновался Михей.

— Из брасса. Сплав такой. Восемьдесят четыре процента меди, пятнадцать — цинка и один — алюминия.

— Ну допустим. И что с того?

— Да, собственно, ничего. Просто такой сплав во времена фараонов не варили. Уровень технологий не позволял.

— Уровень технологий… — Михей от напряжения стал покусывать пухлые губы. — Слушай, дракон, а, может, это самое. Может, тут без технологий? Может, алхимия?

Я расплылся в издевательской улыбке:

— Шутишь?

— Почему, шучу? Нет. Получали же некоторые золото из ртути. Почему этот твой брасс не могли получить?

— Золото из ртути? Кто это получал золото из ртути?

— Как это «кто»? Аугурелло, Георг Агрикола, Джузеппе Борри, граф де Сен-Жермен, другие маги.

— Ты в это веришь?

— Ну как… — Михей растерянно захлопал глазами. — А что, разве такого не было?

Я поманил его пальцем, и когда наклонился, сказал полушёпотом:

— Слушай самую главную тайну алхимиков. Золото с помощью магии — это разводка для лохов. Золото из ртути можно получить только с помощью ядерного синтеза. Поезжай в Чикаго, зайди в Технологический музей, убедись. Именно там лежат тридцать пять миллиграммов золота, полученного в реакторе из ста миллиграммов ртути. И золото то гораздо дороже золота.

— Вот чёрт, — простонал Михей и огорчённо хлопнул ладонью по крышке стола.

— Не переживай, Михей, — произнёс я сочувственно. — И на старуху бывает проруха, Я вот тоже на днях обмишурился. Взял в «Бонусе» фильм Годара «Две или три вещи, которые я знаю о ней», домой прихожу, коробку открываю, а там «Ловец снов» по Кингу. Представляешь? Пришлось возвращаться, менять. Может, и ты ещё встретишь своего горбатого, наедешь на него и всё переиграешь.