Слуга короны - Швец Дмитрий (библиотека книг .TXT) 📗
– Пожалуй, немного, – признал я, снова садясь. – Но вот ты, ты же веришь.
– Я знаю, что не было. Я знаю тебя, знаю ее. Но не верю.
– Это как: знаю и не верю? Такого не бывает.
– Поверь мне, бывает. И если не верю я, то сколько поверят? Ни один! А уж коли не поверят, – продолжал он, – то уж точно вздернут тебя, обвинив в измене родине. Или объявив на всю страну, что ты ее снасильничал. Короче, придумают что-нибудь. Не могут они, не смогут поверить и понять ваших с ней отношений. А замуж ее выдавать надо. И желательно с выгодой для государства. Так что…
– Да брось ты. – Я махнул рукой и снова улегся. – Она же девственница.
– Среди солдатни? Не смешите мои пятки! Не глупи, Медный! Тебя повесят раньше, чем удосужатся проверить это. И будешь ты потом, стоя на эшафоте, жалеть о том, что умираешь за то, чего не совершал. А вот если ты решишься, тогда сможешь плевать на всех и смеяться над ними и с петлей на шее.
– Веселую картинку ты мне нарисовал, – сказал я и, закрыв глаза, задумался.
А ведь он, черт бы его побрал, прав. До последнего слова прав. Как ни смотри, я бы тоже не поверил, что девка, проведя несколько лет в среде таких, как мы, сохранила свою честь. Вот дерьмо!
– Слушай, а может, тогда перебросить ее через седло и дать деру?
– Дурак ты, Медный, хоть и лейтенант. Лероя ты куда денешь?
– Вот в этом болоте и утоплю, – ответил я и никогда не был столь серьезен.
– Дурак ты. – Да что ж такое, он так и будет оскорблять меня весь вечер? – Ты что же, всерьез думаешь, что он один ее ищет. Да таких, как он, – пруд пруди, и каждый норовит урвать кусочек пожирнее. А что может быть жирнее богатой невесты без папаши, но с деньгами и землей. Нет, не стоит его убивать. Он не самый плохой вариант, а если честно, то, боюсь, он лучший. Нам-то один хрен конец. Не выберемся мы из этого, а потому надо подумать о ней.
– Меня ты похоронил, и ладно, я не в обиде, а себя-то ты чего хоронишь?
– Кто оставит жизнь тем, кто знает тайну новоявленной графини? Я бы не оставил.
Пришлось признать, что я тоже.
– Они наверняка придумают, – продолжал Следопыт, – какой-нибудь маленький остров и темную башню, где она ждала, когда за ней приедет принц на белом скакуне. Или сочинят про сестер ордена семи девственниц, что втайне от всех хранили ее добродетель. – Он замолчал и с остервенением сплюнул. – Ну ладно, – сказал он после долгого молчания, за время которого в моей голове не побывало ни одной приличной мысли, – пошли, а то светает уже. Делать-то что будешь?
– Посмотрим, – сказал я и в сердцах выплюнул разжеванную и невкусную травинку. – Пошли!
Форт встретил нас гробовым молчанием. Постовые молча проводили взглядами, а потом долго смотрели вслед, не издавая не звука. Внутри же люди были похожи на каменные статуи, что провожают тебя глазами, куда бы ты ни шел, но не говорят ни слова. И лица у всех одинаковы, каждый хотел выскочить передо мной и, взмахнув руками, заорать «ага», но никто не шевелился и не отводил взгляд.
Четыре десятка глаз в упор уставились на меня, иссверлили мое тело насквозь, не оставив живого места.
Я остановился в центре зала. Народ медленно поднимался с лежаков, садился, вставал на ноги и окружал меня и Следопыта.
– Чего? – спросил я у ближайших глаз, уже не различая их лиц.
Глаза молчали.
– Да что, мать вашу, случилось? С Аделью что? – Нервы не выдержали, и я разорался.
– С Аделью все в порядке, – тысячью голосов отозвалась толпа. – Мы все знаем, Медный.
– Что знаете? – Голова начала кружиться, эх, предупреждал Грязнуля, что лучше долечиться и жирного не жрать. – Что знаете?
– Все! – ответила толпа.
– Да что все? – Я вытащил из толпы первого попавшегося, им оказался Блоха. – Отвечай! – заорал на него я. – Что вы, бесовы отродья, знаете?
– Оставь его, Медный, – гремел Гробовщик, – перестань буянить.
– Ну тогда ты скажи. Что здесь происходит?
– Это моя вина, лейтенант, – вперед вышел Треска, – я и не знал, что по ночам разговариваю.
– И что? – осторожно спросил я. Чувствую, мне не понравится, что он ответит.
– Я разговорился и…
– Да не тяни ж ты, твою мать! – не выдержали нервы у Следопыта.
– Все вокруг знают, кто есть Адель, – выпалил Треска одним духом. А выпалив, вжал голову в плечи и, согнувшись пополам, повернулся ко мне спиной.
Я обвел людей глазами, и, к моему огорчению, все вокруг согласно и как-то радостно кивали.
Ноги подкосились, в глазах стало темно, в голове пусто. Я падал в бесконечную пропасть и падение продолжалось бесконечно долго, пока задница не ткнулась в сырой и шершавый пол преисподней. Тогда мне позволили открыть глаза. Жаль, это не сон. Ко мне тянут руки, меня стараются поднять, хотят выдрать из моих рук Блоху. Черт, какой же маленький Блоха, а я и не замечал.
– Ты в порядке, командир? – прорвался в уши голос, и тут же навалилась масса звуков, криков ободрения, на плечи обрушились радостные шлепки, словно я одолел в бою злобного древнего демона.
– На воздух, – выдавил я.
Гробовщик поднял меня на руки и понес.
– Стой, – прорычал я, он послушно встал. – Следопыт, встань у дверей Адели, если кто пойдет к ней, убей! – Сухим горлом говорить невозможно, но я рычал, я срывался на крик, я хватал держащего меня на руках Гробовщика за одежду и только-только начавшие отрастать волосы. – Ее не выпускай. Головой отвечаешь!
Следопыт подмигнул мне и, обведя народ глазами, демонстративно вытащил меч.
– Пошли, – сказал я Гробовщику. – Треска, за мной!
Втроем мы вышли на воздух. Я попытался слезть с рук Гробовщика, но тот покачал головой и не выпустил меня, пока мы не зашли в конюшню. Пони встретил нас, показал, где можно усесться, и быстренько слинял. Я не сомневался, что он будет подслушивать, как и большинство парней, но не стал ничего делать.
– Ты в порядке, командир? – серьезно спросил Гробовщик, боясь опустить мое тело на землю.
– Как тебе сказать, чтоб Треску не обидеть? – ответил я. – А что?
– Когда ты упал там, я уж подумал, что ты умер. Испугался я.
– Да не, – улыбнулся я, – в порядке все. Как он ни пытался, – прорычал я в сторону Трески.
Не ожидал я услышать это от Гробовщика, не ожидал. И мне это польстило, значит, я еще кому-то нужен на этой земле, значит, кто-то еще волнуется за меня, переживает. Адель не в счет, она в меня влюблена, хотя и сама не знает почему. Молот тоже, он все же мне брат. Но чтоб из подчиненных… Их забота и беспокойство куда как ценнее и приятней. Для души приятней.
– Еще раз, – сказал я, упав на кучу сухих камышей, – как это произошло?
– Я не знал, что говорю во сне. – Треска сидел, обхватив голову руками и зажав ее между колен. – Я забыл об этом, – сквозь слезы говорил он. – Отец меня потому и выгнал с корабля. Он сказал…
– Не отвлекайся. – Бывает, Треску иногда заносит, и он начинает вспоминать свое прошлое или выдумывает, какая разница, сейчас не до его историй. – Говори по делу!
– А бить не будешь? – серьезно спросил он.
– Я когда тебя бил? Да и что уже толку. Ну давай!
– Так вот, во сне я рассказал о том, что Адель графиня, и что ты в нее безумно влюблен, и что ее ищут, и что, когда найдут, нам всем будет или награда или плаха. Понимаешь, Медный, – надрывным голосом, почти срываясь на крик, заревел Треска, – мне снился Трепа. И он же меня и разбудил. Я продолжил с ним разговор, а потом, когда проснулся…
– Ума не хватило все отрицать, – закончил я за него.
– Ну знаешь, – обиделся он, слезы разом высохли, – не все такие умные, как ты.
– Да, это жаль, – согласился я, – представь, насколько проще было бы жить, если бы все обладали мозгами. А ты что, – обратился я к Гробовщику, – заткнуть ему пасть кулаком не догадался? – Гробовщик виновато пожал плечами.
Я опустил голову на колени и задумался. Вот дерьмо! Почему я всегда влипаю в такое дерьмо, почему все беды на свете происходят именно со мной? Нет чтоб, скажем, на Гробовщика рухнула пара моих головных болей. Он большой, он их без труда утащит.
