Зов Лиры [Руки Лира] - Нортон Андрэ (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Буря, которая громыхала целый день до самого вечера, наконец улеглась. На небе не было ни облачка.
Дверь хлева, сложенного из необтёсанных глыб, слепленных глиной, была открыта. Снаружи ярко сияло солнце, которое уже клонилось к горизонту. В помещение ворвался свежий ветерок, такой приятный после звериной вони, которую оставили после себя ушары. В воздухе запахло весной.
В холодный сезон иногда случаются оттепели. Видимо, природа решила одарить холмы нежданным теплом.
Когда Нош смазала его раны целебной мазью, боль немного улеглась. Крин заметил, что до этого девушка подержала мазь над мешочком с Пальцами. Сев на постели, юноша увидел Дарующего Надежду и принялся внимательно проверять остроту клинка. На лезвии не было ни пятнышка, ни зазубринки, но парень предпочёл бы заточить его заново в хорошей оружейной.
Закончив возиться с разными маленькими коробочками, Нош подошла к Крину и присела, скрестив ноги. Она откинула капюшон, скрывавший её лицо, на спину и с наслаждением вдыхала пьянящий тёплый воздух.
— Интересно, далеко ли отсюда караванный путь? — промолвил Крин, задвигая Дарующего Надежду обратно в ножны. — Узнать не у кого. Я знаю только, что это где-то на востоке. Если идти на восток, рано или поздно наткнёшься на дорогу.
Хотя голова болеть перестала, Крин смог встать на ноги только через три дня. Притом первые попытки закончились неудачей. И юноша прекрасно понимал, что ему ещё рано пускаться в путь, где их могут подстерегать неведомые опасности.
Когда Ханка пригнала стадо обратно, он принялся расспрашивать девочку о прилегающей к деревне территории. Но она знала немного. Хлев, в котором они укрывались, Янкин построил всего два года назад. Это была крайняя точка, куда забиралась пастушка, и то нечасто.
Придётся смириться с тем, что Нош и Ханка некоторое время будут его глазами и ушами. Девочка повела Нош к дереву, с которого открывался вид на окрестности. Именно отсюда Ханка видела страшный конец Жилы. Длительное наблюдение показало, что в село больше никто не возвращался — ни поселянин, ни степняк.
Крин изводился от нетерпения. Он знал за собой этот недостаток и старался преодолеть его. Ну чего хорошего он добьётся, если заставит всех покинуть это надёжное укрытие и тащиться в неведомые дали, если сам не продержится на ногах и до конца дня?
Утром пятого дня Ханка не повела ушаров на пастбище, как обычно. Животные беспокоились и выли в своём стойле. Пастушка подошла к Нош и что-то прошептала ей на ухо. Нош призадумалась, затем кивнула. И обратилась к Крину:
— На старом пастбище не осталось травы. Ушаров нужно переводить на другое место. Ханка погонит их, как я посоветовала, на восток. Хотя она сама там никогда не бывала. Мы пойдём следом, потому что животные могут зайти так далеко, что не успеют вернуться к ночи.
Крин дёрнул уголком рта. Пускаться в путь сейчас — всё равно что прыгать с обрыва с завязанными глазами, и вполне вероятно, что внизу ждут острые камни. Но рано или поздно все равно пришлось бы уходить отсюда. По крайней мере, он уже может держаться на ногах, а припасов заметно поубавилось, так что мешок сильно полегчал. Когда Ханка вывела ушаров из хлева, Крин заметил, что Нош, упаковывая мешки, большую часть снаряжения переложила в свой.
Когда юноша попытался возразить, она ответила:
— Ты понесёшь Дарующего Надежду и не вздумай говорить, что он лёгкий. Мне пришлось нести его сюда, и я знаю, сколько он весит. В Рифте я научилась носить тяжести… К тому же ты должен быть готов защищать нас, если возникнет необходимость. Луков у нас нет, но…
Девушка показала Крину полосу кожи, положила посредине камень и взмахнула получившейся пращой.
— Я часто охотилась в Рифте с этой штукой, попрактикуюсь немного, и ко мне вернётся прежнее мастерство. Ты не станешь отрицать, что это настоящее оружие…
— Не стану, — согласился он, дотронувшись до заживающей щеки.
Утром они как следует поели и принялись паковаться. Пастушка Ханка увела стадо, прихватив с собой часть снаряжения. Нош встала на пороге и окинула убежище прощальным взглядом. Пустое и брошенное строение, но оно спасло им жизнь. Девушка вздохнула, покидая дом.
Они прошли по старой дороге из каменоломни, которая была достаточно широкой, чтобы шагать бок о бок. След, оставленный ушарами и Ханкой, виднелся чётко, так что к полудню путники нагнали стадо. Когда солнце только встало над горизонтом, следы копыт свернули с дороги в кусты. Вскоре Нош и Крин вышли на поляну, поросшую высокой пожухлой травой, где и увидели пасущееся стадо. У дальнего холма чернела тонкая фигурка, которая сразу же замахала руками.
— Они идут слишком медленно, — заметил Крин, хмуро разглядывая животных, которые неспешно набивали желудки травой. — Если мы будем подстраиваться под их шаг, то не попадём в Даст до зимы. Если они будут всё время пастись…
— Будут, — сказала Нош. — Если ты так рвёшься в Даст, воин, иди туда сам.
Она устала. Но не от перехода, а от постоянной внутренней борьбы. Крин прав: животные в тягость, они передвигаются слишком медленно. Но… как же Ханка? Оглянувшись на девочку, Нош увидела рядом с ней другую малышку, которую милость Лиры вырвала из объятий смерти. Нет, она ни за что не бросит Ханку, хотя и понимает, что пастушка никогда не оставит своё стадо.
Крин встал и прошёлся по поляне. Он явно расстроился. Нош призадумалась и решила, что её брошенное сгоряча предложение, возможно, самый лучший выход из сложившейся ситуации. И вправду, пусть он идёт в Даст, а когда доберётся, отправит им навстречу отряд воинов.
Девушка уже собралась высказать это вслух, когда Крин подошёл к ней. Он был мрачен.
— Госпожа, — обратился он к ней, на мгновение превращаясь в высокородного Наследника Дома, — я присягнул лорду Ярту. Пока я не смог выполнить его поручение. Но мой лорд считал себя обязанным твоей жрице Дрин. Он выполнял все её просьбы. Вот и ответ на мой вопрос. Мы останемся вместе и будем надеяться, что успеем добраться в Даст до наступления холодов.
Он замолчал и сел, блуждая рассеянным взглядом по лужайке.
Нош принялась собирать камни, проверяя, подходят ли они для её пращи. Что гадать о будущих опасностях? Нужно быть к ним готовым, но не изводить себя боязнью того, что не в силах изменить.
Они провели ночь в кустах у края поляны. Огня разводить не стали. Нош легла рядом с Ханкой и укрылась плащом. Снова нагревшийся мешочек с кристаллами она положила между собой и Крином. Девушка знала, что парень решил дежурить ночью, хотя Ханка уверяла, что ушары спят очень чутко и предупредят, если что-то случится.
На рассвете стадо проснулось и принялось пастись. Крин всё-таки заснул, а когда открыл глаза, то обнаружил, что его откинутая рука лежит у этого проклятого мешочка.
Ханка выбралась из-под плаща Нош и села, протирая глаза. Занимался серый рассвет. Пастушка склонила голову набок, прислушиваясь к мерному хрусту стада. Затем перевела взгляд на Крина.
— Башар знает. Сегодня они пойдут дальше. Ушары не такие глупые, как все животные.
Когда путники перекусили, солнце уже окрасило верхушки деревьев розовым светом. Ханка встала и пронзительно крикнула. Самый крупный ушар поднял голову, заворчал и пошёл вперёд. Остальные медленно потянулись следом. До заката они прошли довольно много, учитывая скорость, с которой передвигалось стадо. Ушары на ходу подхватывали кустики и пучки травы и медленно пережёвывали. Ханка шагала впереди, рядом с вожаком, обнимая огромное животное за мохнатую шею.
К ночи путники так и не нашли новое пастбище, зато добрались до равнины. Крин удивился, заметив, что ушары не стали выбегать на открытое пространство, как это сделали бы варги или лошади. Осторожные животные бродили вдоль крайних кустов, вытягивая шеи и пощипывая траву, не выходя из укрытия. Ему даже пришла в голову дикая мысль, что Ханка каким-то образом убедила ушаров безостановочно двигаться и соблюдать крайнюю осторожность.
Когда путешественники устроились на ночлег, стадо окружило их и улеглось, образовав тёплую мохнатую стену вокруг спящих людей.
