Странники между мирами - Ленский Владимир (книги .TXT) 📗
Он снял с пояса маленькую фляжку и вылил немного воды на сомкнутые губы человека. Чильбарроэс глотнул, кашлянул и открыл глаза.
И мир вокруг него и Аньяра изменился: медные стволы открылись во всей своей ослепительной красоте, стройные, проникающие через всю вселенную до самого неба. Синева небес лучезарно сияла, а шелковые ленты музыки извивались в воздухе, точно летучие змеи, и наполняли весь мир сокровенным смыслом. Так обретает осмысленность пустая доселе жизнь, стоит лишь войти красивой женщине. Так расступается нечистота в воде, едва туда попадает свежее яблоко.
Чильбарроэс сел, хватаясь за руку Аньяра, привалился головой к колену сидящего рядом эльфа. Обоих сотрясала дрожь.
— Что это? — спросил Чильбарроэс шепотом.
— Мне страшно, — отозвался Аньяр.
Они оба знали ответ: смерть чудовища открыла им дорогу в эльфийский мир. И оба они желали теперь лишь одного: вернуться туда, где властвуют туман и тишина.
— Эта красота убивает меня, — тихо проговорил Чильбарроэс. — Уведи меня обратно, брат!
Аньяр помог ему встать, и они, преодолевая слабость, побежали прочь, в глубину леса, подальше от синей реки, которая несла свои вздувающиеся, пронизанные светом воды мимо Медного леса, мимо эльфийского города-дворца, разомкнутого на все четыре стороны, мимо овеществленной музыки, мимо той чрезмерности бытия, которая оказалась невыносимой и для Чильбарроэса, и для Аньяра.
Принц Теган легко нес бремя «вечного наследника»: его совершенно огорчало предполагаемое долголетие родителей, особенно матери, которое на неопределенный срок, если не навсегда, отодвигало время вступления на престол самого Тегана.
У молодого человека было много друзей — и среди знати, и среди людей попроще: принц немало дней проводил в лесах, на охоте, в путешествиях, и везде у него находился знакомый трактирщик или какая-нибудь щедрая, жизнерадостная приятельница в зажиточном доме на краю деревни, где можно остановиться большой веселой компанией и хорошо провести денек-другой за угощением и прогулками.
Став королем, Теган вынужден был оставить свои прежние развлечения. Теперь он был постоянно погружен в дела. Смерть матери и исчезновение отца оказали на него страшное действие: прежде веселый, Теган сделался хмурым, молчаливым, он замкнулся в себе и отдалился от всех, с кем прежде так замечательно развлекался.
Никто еще не знал, каким Теган будет правителем: разумным или подверженным минутному настроению, склонным карать или склонным миловать. Из легкомысленного юноши с одинаковой вероятностью мог получиться и превосходный король, и тиран.
С севера за Теганом следили с не меньшим, если не с большим любопытством. Окажись новый король ничтожеством, склонным срывать свои неудачи на окружающих, — и задача герцогов Вейенто будет решена очень быстро. Впрочем, даже если Теган проявит чудеса мудрости и терпения, его правлению неизбежно придет конец: вряд ли новый король справится с неурожаями, голодом, недовольством народа. Северяне придут в столицу как спасители Королевства, и потомки Мэлгвина займут трон, принадлежащий им по праву.
Приблизительно за месяц до годовщины коронации Гиона и Ринхвивар — до знаменательного дня явления эльфийской крови — во дворце произошло событие, внешне совершенно незначительное.
Один из королевских лакеев, служивших еще Мэлгвину, совершил ужасную оплошность: подавая его величеству вино в графине, старик споткнулся, разбил графин, упал сам и сильно поранил руку. Хуже того: падая, он ухитрился еще и толкнуть молодого короля, так что несколько осколков застряли у Тегана в ладони, и их пришлось вытаскивать щипчиками.
Пока с королем возился дворцовый лекарь, злополучного лакея увели. Теган со свежей повязкой на руке перешел в другой зал, где не было пятен разлитого вина и растоптанной стеклянной крошки. Он устроился в кресле возле ока и разложил перед собой на столе дипломатическую переписку: длинное письмо с выражениями соболезнования от герцога Вейенто, два брачных предложения от южных баронов, оба недурные, если принимать во внимание внешние данные предполагаемых невест и влияние в Королевстве их отцов; одно шпионское донесение, где сообщались некоторые новые данные о подземном народце («Все-таки гномы существуют и поддерживают связи с Вейенто!» — думал Теган, покусывая губу).
Король все еще был занят этими мыслями, когда к нему без доклада вбежала одна из давних его приятельниц, графиня Азелиона, некогда — постоянная участница всех вылазок принца, его верный друг и поверенная детских тайн. Азелиона была старше Тагана на шесть лет — в те годы разница казалась большой. Длинные пепельно-русые волосы она носила заплетенными в две косы, стянутые тонкими ремешками. Эта девушка не любила украшений. Её просторные одежды стягивались в талии очень простыми серебряными наборными поясками; сходными же были и обручи, которые подхватывали рукава: выше локтя эти рукава, неизменно длинные, с тонкой меховой опушкой, вздувались пузырем, а ниже — свисали свободно.
Тегану нравилось лицо Азелионы: круглое, с ярким румянцем. После долгой скачки по полям оно обветривалось и пылало.
Когда в жизни Тегана произошла перемена, Азелиона почти исчезла из поля его зрения. Казалось, он даже не вспоминает о ней. И сейчас, заслышав ее быстрые шаги, он поднял голову и посмотрел на девушку как на незнакомку.
— Вы отрываете меня от важных дел, — отрывисто проговорил Теган. — Что случилось? Почему вы входите ко мне вот так, без предупреждения?
— Вы... — Она остановилась, тяжело дыша. Огненный румянец пополз от ее щек к скулам. — Вы... как вы можете!
— Мне очень некогда, сударыня, — сказал Теган. — О чем идет речь?
— О человеке, которого по вашему приказанию бросили в тюрьму.
Теган зловеще сблизил веки.
— Могу я также узнать имя этого человека? — осведомился он.
— Хотите сказать, что впервые об этом слышите?
Теган сложил письма и отодвинул их от себя.
— Садитесь, госпожа Азелиона... — Он кивнул ей на кресло, стоявшее напротив.
Девушка повиновалась, продолжая настороженно смотреть на короля. Она держала спину очень прямо, руки положила на колени и, сама того не замечая, стиснула кулаки.
— Вы так изменились! — вырвалось у нее.
Король покачал головой.
— Это иллюзия. Я тот же, что и был прежде. Так кого это я распорядился бросить в тюрьму?
— Иофа. Старого лакея.
— Что?
Теган, до сих пор сохранявший невозмутимость, вдруг подскочил.
— Я распорядился бросить старика в тюрьму? Впервые об этом слышу!
Азелиона недоверчиво посмотрела на Тегана. Он уселся в кресле поудобнее.
— Подробности, — потребовал Теган. — Что вам известно об этом деле?
— Вероятно, меньше, чем вам... — Азелиона вздохнула, разжала кулаки. — Иофа подавал вино его величеству. Иофа упал, разбил графин и, более того, поранил его величеству ручку. Было такое?
— Было, — кивнул Теган, — однако я до сих пор не понимаю, каким образом вышло так, что Иофа...
— Его величество, — продолжала Азелиона, бесцеремонно перебивая короля, — бросил верным стражам: «Уведите его!», после чего отправился в объятия дворцового лекаря.
— Положим, не в объятия, но близко к тому, — согласился Теган. — Я действительно попросил стражников увести старика, потому что он плохо держался на ногах. Он сильно поранился, к тому же, по-моему, у него кружилась голова...
— Речение его величества было истолковано в том смысле, что виновного надлежит поместить туда, где место всем виновным, — сказала Азелиона.
— Так его даже не перевязали? — Теган вскочил. — Я никогда в жизни не приказал бы так поступить с человеком, даже если он и пытался меня убить... А Иофа не пытался. У него даже в мыслях такого не было.
— Уверены? — спросила Азелиона.
— В чем? — Теган поднял брови. — В том, что Иофа не замышлял худого, или в том, что я не отдавал распоряжений наказать его?
— Идём, — просто сказала Азелиона. — Не вздумайте отделаться от меня каким-нибудь письмом с королевской печатью. Вы должны прийти туда лично.
