Чары дракона - Керр Катарина (книга регистрации TXT) 📗
– Ты должна поспать, – заметил он.
– Не могу. Я чувствую себя так, словно демоны протащили меня за своей колесницей миль двадцать.
– Как-как именно ты себя чувствуешь? Истощённой, ослабленной, неуверенной, слабой, больной или просто нехорошо и тошнит?
– Просто усталой, спасибо. О, ну… – она заколебалась. – Что-то не так, но я не могу определить, что… Не головная боль или что-то подобное, но… чего-то не хватает.
– Не хватает?
– Вот именно не хватает. Словно часть меня умерла с волком. Я все ещё ненавижу чёрный двеомер и все, чему он служит, но я не ненавижу его так, как раньше. Теперь я как будто холодно смотрю на него. Это имеет смысл?
– Да, имеет, и так даже и лучше. Подумай об этом, мой совёнок с широкими взглядами. Предположим, кто-то отправился к хирургу с опухолью, набухающей, у него подмышкой, а хирург в своей ненависти к болезни стал бы кричать и ругаться, нанося все новые и новые удары ножом по ненавистному наросту. Принесёт ли это пользу пациенту?
– Я вижу, что ты хочешь сказать: лучше охотиться на зло в здравом уме с холодным рассудком, чтобы резать осторожно, глубоко и качественно.
– Именно так, именно так.
Саламандр вроде бы собирался сказать что-то ещё, но Джилл так широко зевнула, что содрогнулась всем телом. Он с беспокойством положил руку ей на плечо и уставился ей в глаза.
– Ты на самом деле устала, моя дикая голубка. Посмотри туда! Рассвет розовыми пальцами изгоняет прочь воронов ночи, потом начинает использовать свои боевые дротики – солнечные лучи, и я предлагаю вернуться в лагерь и разбудить остальных. Чем скорее мы тронемся в путь, тем быстрее по-настоящему поедим.
Когда они возвращались в лагерь, Родри вышел их встретить. От того, как он осмотрел её, холодными глазами и поджав губы, Джилл почувствовала себя неуютно.
– Что не так, любовь моя? – спросила она.
– Что не так? – он повернулся к Саламандру. – Что ты там делал?
– Нёс вахту, как мы и договорились.
Родри уже собрался что-то сказать, но просто пожал плечами и пошёл позади них. «Я поговорю с ним позднее, – подумала Джилл. – Сейчас я слишком устала». Гвин скатывал одеяла и собирал пожитки, чтобы тронуться в путь. Родри отправился ему помогать, не произнеся больше ни слова.
– Я пойду седлать лошадей, – сказал Саламандр.
– Я помогу.
– Не надо. Отдохни немного.
Джилл покорно пошла за Родри в лагерь. Когда она села на землю рядом со своими седельными вьюками, Родри прекратил работу и мгновение смотрел на неё, просто смотрел, холодно оценивая.
– Со мной теперь все в порядке, правда. Я просто несколько устала.
– Как долго ты находилась там с моим братом?
– Что? Недолго.
– Хорошо, – Родри резко отвернулся. – Ну, тебе требуется отдохнуть.
– Знаю, – она как раз вовремя подавила зевок. – Мы сегодня доберёмся до Пастедиона. Клянусь Богиней, я хочу принять горячую ванну и поспать в мягкой постели.
– Надеюсь, мы до него все-таки доберёмся, – это сказал Гвин, подходя к ним. – Если ястребы знают, где мы находимся, – а после прошлой ночи похоже, что знают, – они явно не намерены пожелать нам счастливого пути и оставить все, как есть.
– А в Пастедионе есть гильдия? – спросил Родри.
– Понятия не имею, но, с другой стороны, откуда мне знать такие вещи? – Гвин улыбнулся. – Они никогда не говорят простому человеку больше, чем ему требуется знать.
Джилл закрыла глаза и задумалась. Она чувствовала, как вокруг неё собираются Дикие, чувствовала, как от них к ней толчками поступает энергия, ощущала какой-то холодный ветер, который дул над нею и повсюду вокруг.
И он внезапно поднял её, и Джилл взлетела высоко вверх в облаке обрадовавшихся Диких… красивых блестящих разноцветных кристаллических форм. Все происходило на их плоскости, не в астрале. Её собственный серый гном присоединился к ней, как дрожащая цепь оливковых и лимонно-жёлтых кристаллических линий, пронизанных насквозь красновато-коричневыми искрами, которые набухали и снова уменьшались, когда они вместе летели высоко над ржаво-красной землёй. В серебряном фонтане силы, льющейся вверх с круглого озера, голубые и серебряные сущности танцевали и парили, приветствуя их, а мерцающие в чистом свете сильфы и ещё Бог знает кто ныряли туда-сюда вокруг, как почётная стража.
Далеко внизу Джилл увидела нечто, казавшееся грудой кусков угля или чушек чёрного железа, наваленных кучами у края воды. Среди них ползали крошечные туманные световые пятна в форме яиц, многих различных цветов. Джилл спустилась пониже и увидела ровные улицы и прямые углы между ними и поняла, что смотрит на Пастедион и его дома, построенные из мёртвого дерева и камня. В приливе отвращения она снова взмыла вверх. Её гном держался близко за спиной. Джилл направилась назад, в долину. Внизу дорога архонтов шла прямо – глубокая рана или разрез уродливого чёрного цвета, проложенный сквозь красноватую ауру травы, пульсирующую новой жизнью после зимних дождей. Никогда ещё Джилл не чувствовала себя такой свободной, такой счастливой, когда летела и словно махала крыльями сквозь озарённое рассветом небо.
Внезапно Дикие исчезли с предупреждающим возгласом. К ней приближалось серебряное пламя, оно набухало и нависало, разгораясь внутри искрами голубого света. Инстинктивно Джилл рухнула прямо вниз, направляясь к безопасной земле. Затем к её сознанию прикоснулось сознание Саламандра.
– Ты, презренная, несчастная, тупая ослица! Что ты там делаешь? Разве ты не понимаешь, насколько ты уязвима? Возвращайся! Возвращайся немедленно!
Джилл почувствовала, как что-то потянуло её назад, опустила глаза вниз и увидела серебряную нить. Она натягивалась, сжималась, тащила её назад к телу. В то мгновение, когда Джилл вспомнила, что у неё есть тело, она почувствовала его притяжение, как страсть, которой невозможно противостоять. Тело схватило её, дёрнуло вниз, с неба, и вниз, вниз…
И затем мгновенно, со звуком, напоминающим шлёпок рукой по дереву, Джилл проснулась. Она лежала на земле. У неё все болело и, казалось, саднила тысяча синяков. Попытавшись сесть, она застонала. Саламандр стоял рядом на коленях, а за его плечом Джилл увидела испуганное лицо Родри.
– Извините, – пробормотала она. – У меня никогда не было привычки терять сознание, как у придворных дам. Наверное, это от плохой компании, с которой я связалась.
– Несомненно, – ответил Саламандр и глубоко вздохнул с облегчением. – И ты меня извини, потому что у тебя все будет дьявольски болеть какое-то время. Мне пришлось загонять тебя назад в твоё тело и делать это быстро.
Джилл похолодела, медленно села, глянула на него испытующе в надежде, что он шутит, но она никогда ещё не видела Саламандра таким серьёзным.
– Что ты имеешь в виду? – прошептала она.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Мы обсудим это позднее. Прости меня, моя маленькая куропатка, но нам нужно трогаться в путь. Ты можешь ругать меня по пути.
И она на самом деле ругала его, потому что эти синяки оказались не какой-нибудь магической иллюзией, а вполне реальным результатом того, как её эфирный двойник шлёпнулся в её физическое тело. Сидеть в седле было очень больно. После нескольких миль езды верхом у неё не осталось сил ни на что. Она вертелась в седле в безуспешных попытках ослабить боль в мускулах и суставах или уменьшить тряску, когда лошадь шла по особенно неровной местности. Хотя и Саламандр, и Родри пытались с ней разговаривать, Джилл на них рявкала, пока они не отказались от своих бессмысленных попыток. Она едва осознавала своё окружение, только отмечала общее направление. Теперь они ехали через обработанные поля, а это свидетельствовало о том, что город уже близко.
После нескольких часов, которые показались Джилл неделями агонии, они добрались до Пастедиона. Это произошло примерно через час после полудня. На взгляд Джилл город выглядел довольно симпатичным. Он был построен по большей части из бледных рыжевато-коричневых камней, между домами простирались густые сады. Когда путники ехали по мощёным улицам, то услышали симфонию колоколов, нежно звучащих в теплом, наполненном запахом цветов воздухе. Пели колокола храма, позвякивали украшенные колокольчиками упряжи на маленьких серых ослах, которых вели за собой многие пешеходы.
