Дочь Революции (СИ) - Карнов Тихон (читать онлайн полную книгу .TXT, .FB2) 📗
Кемром, совладав с собой, направил на неизвестную револьвер:
— Нет, — сказал он чётко и выстрелил.
Не андера, догадалась Анастази, когда преградившее им путь видение исчезло. Она вновь вспомнила то, с чем столкнулась в «Холданас Коройск».
— Что это за [ерунда]? — На губах снова возник горьковатый привкус пережитого страха.
— Кошмары… Dahshech dejst, — с отвращением бросил капитан. — Наваждение царства Немока. Даже после его Нисхождения эти твари терроризировали Капорейн и другие приграничные деревни… Я надеялся, eni nontoj sazerkkon pasten kos.
— Кошмары?.. Я-я видела его, он…
— Полагаю, hor ты ещё жива, — неожиданно перебил спутницу капитан и опустил на неё взгляд, — всё прошло успешно? — А затем, наклонившись, полушёпотом добавил: — Никогда не говори о своих кошмарах, hejnest? Пока человек не может самостоятельно справиться со своим кошмаром, знание питает его… и делает опасным для других.
Они поднялись на второй этаж и зашли в кабинет. Вернее, то, что от него осталось. В сравнении с остальными помещениями «Клюквы», интерьер выглядел целым: следы копоти были лишь на смежной с коридором стене, а мебель, едва тронутая элегией, стояла на прежнем месте. На рабочем столе находились забитый пылью системный блок и кинескопный монитор, перпендикулярно столу — некогда обитый кожей диван. Материал весь потрескался, отовсюду топорщилась набивка.
При входе в кабинет Анастази чуть не споткнулась о небольшую статуэтку — бюст Роксаны Даргааге, оперной певицы и первой исполнительницы роли Гекаты в «Громовом крае». Икона конца IX века — символ заката карпейского благополучия. Лицо женщины запечатлели красивым и упитанным, волнистые волосы — собранными в аккуратную причёску, а грудь с плечами покрывали складки пеплона.
На полках сохранившегося шкафа находились диски с музыкальными альбомами, выпущенными не позднее 70-х годов. Приметив обложку одного из них, Анастази взяла его и сдула с коробки пыль.
— О, это же «Веста кер Модждо»? — Лайне неожиданно воодушевилась.
— «Мойдо», — не отвлекаясь от простукивания стены, педантично поправил Кемром. — Ты прожила в Карпее несколько лет и не знаешь, что «j» читается как «й»?
— Эй! Я вообще-то… Это любимая группа Элиота, и он всегда называл её так.
— Плохо быть Элиотом. — Наконец капитан остановился в метре от окна — когда он вновь постучал по стене, звук вышел громче и словно застрял внутри. — Похоже, здесь.
Только Анастази повернулась, как капитан рукой пробил стену, и та посыпалась. В кармане меж бетонными плитами оказался небольшой сейф. Наклонившись, мужчина отпер его и извлёк оттуда классическую Dis-UT и дробовик US-UT. Патронов к последнему, впрочем, не оказалось.
— Подожди здесь, — перед выходом из кабинета бросил капитан, — я внизу видел коробку с патронами. Скоро буду.
Только Кемром переступил порог, как Анастази продолжила рассматривать коллекцию дисков.
Когда до лестницы оставалось всего несколько метров, позади захрипело:
— Не ожидал, что ты так скоро выберешься, Аверс.
Кемром, стараясь не выдать свою тревогу, лишь мельком оглянулся, но никого не увидел. Все чувства мигом обострились — встревоженное сердце замедлило темп. Сосредоточившись, капитан сумел абстрагироваться от внешних шумов и услышал тихий скрип, напоминающий шёпот элегических частиц.
Вырвав из ножен карпейскую флиссу, Кемром резко повернулся и выставил клинок — точно в тот момент он столкнулся с антикварной российской саблей. Её старинная рукоять золотилась в полумраке, и капитан мрачно усмехнулся.
— Hor не можешь убить меня, — зашипел он, — может, наконец оставишь в покое?
— Чтобы ты вновь помешал Великому Восхождению? — Файдалом напором выбил флиссу и полоснул Кемрома по руке, после чего толкнул. — Надо же, во времена Парада ты был легендой… И чем же ты стал, Реверсон? Ты слишком слаб, чтобы победить — и я не стану спрашивать тебя, примкнёшь ли ты к нам. Ты никогда не был частью нашего мира.
Кемром, точно облитый позором, отвёл взгляд. Посмотрел на повреждённую руку и нахмурился. Порез, в отличие от ушедших времён, не стремился затягиваться — лишь пара червей проползла через рану, и кровь обильным ручьём окрашивала рукав пальто и пол.
— Похоже, ты действительно неисправен, — продолжил отречённый и остриём сабли провёл по щеке капитана. — На что ты способен без своего бессмертия?
— На многое. — Криво улыбнувшись, Кемром отвёл от лица оружие. — Ты не учёл, что я не только служил Чёрным Зорям, но и воспитывался среди них.
— И что?
Кемром вновь глянул в проход — Анастази держала Файдалома на мушке.
— Сегодня твоё Нисхождение, — бросил капитан и, перекатившись, смазал пальцы собственной кровью. — До встречи в забвении.
Только отречённый двинулся к Кемрому, как Анастази выстрелила. Среагировать Файдалом не успел — пуля насквозь прошила его грудь. Немёртвый пошатнулся. Оглянулся. Анастази вновь зажала спусковой крючок.
Меж тем Кемром кровью вырисовывал на голой стене литеры: как отдельные, так и целые вязи, что замысловатым узором являли собой ключ к Нисхождению. Движения капитана были уверенны, ювелирно точными. Вестнице было сложно не отвлекаться на то, с каким мастерством мужчина обращался со знаниями, хранимыми орденой.
Файдалом резко изменил курс и ринулся к Анастази.
— Так значит, — заговорил с ней немёртвый, — это ты убийца отречённых? Выстрел из стагетской пушки… Моё почтения, госпожа. Признаюсь, прежде мне импонировала Рагнара, но ваш острый ум заставляет меня жалеть о том, что текущие обстоятельства не позволяют сохранить вам жизнь.
— Очень, — меж выстрелами прошипела девушка, — мило.
Едва расстояние сократилось до метра, как Кемром подскочил к отречённому и развернул к себе. Нашпигованный радиацией и скованный литерами раствориться немёртвый не смог. Одной рукой Кемром прижал его к исписанной литерами стене, второй — пробил грудную клетку и вставил внутрь него дымящуюся кадильницу.
— Серьёзно? — Файдалом оттолкнул капитана. — Ты решил меня освятить?
— Просто почистить, — выдохнув, — от элегии.
И Кемром не лукавил, когда упомянул ликвидацию субстрата. Даримое кадильницей тепло стянуло субстрат к себе, а фимиамовый дух лишил его прежней силы. Анастази в мельчайших подробностях помнила Нисхождение Рагнары, и увиденное ею теперь разительно отличалось от исхода в «Витязе».
Отречённый, казалось, полностью состоял из элегии. Сотканный отравляющим веществом и источающий его, он разошёлся на мириады мельчайших частиц, которые магнитом притянуло к выписанным на стене символам. Кадильница, утратив точку опоры, упала на пол. Литеры, что сором в себя впитали элегию, на мгновение вспыхнули. Погасли. Порядком завладела тишина.
— [Сойти с ума] можно… — ахнула Анастази. — Ты… Что ты вообще сделал?
— Нисхождение.
Кемром подошёл к стене и увидел, что подле неё лежал эголетсо. Глянув в сторону, мужчина снова вздохнул и подобрал крест.
— Это Нисхождение?! — продолжала недоумевать спутница. — Чтобы прикончить твою эту, нам пришлось [бомбить] её из пушки!
— Занятно. Всё намного проще, чем ты думаешь, Анастази. Все немёртвые — продукты элегической среды, и отречённые тоже. Я не ожидал, что отравленная живая плоть способна так реагировать на фимиам, но это напомнило мне, чем можно… заменить радиацию.
— Я даже не об этом. — Лайне повесила винтовку на плечо. — Это что, литеры?! Я их даже прочитать не могу!
— Это говорит о том, какая ты вестница.
— Да-а, спасибо, — скривилась девушка. — И всё же, что ты написал?
— Послал его далеко и надолго, — ответил Кемром и махнул рукой. — Пошли. Не хотелось бы выяснить, что к Бездне переметнулся ещё кто-то из моих бывших коллег.
Вместе они поспешили на первый этаж.
Над телом, что недавно осенила Анастази, склонился красморовский странник. Лишь завидев его, Кемром направил на него винтовку и передёрнул затвор. Красморовец, разом среагировав, поднял руки, но почти сразу опустил одну из них и снял маску. Его внешность немало удивила вестницу: столь модифицированного человека она видела впервые.
