Попасть - не напасть (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Ёжь твою рожь!
А что я еще могла сказать, очнувшись хоть и в своей кровати, но в состоянии нестояния?
Чувствовала я себя так отвратительно, что просто ужас. Жуть жуткий и кошмарный. Болело плечо. Болела грудь и почему-то спина.
Голова не болела - для разнообразия. Она просто кружилась. Состояние было такое... тошнотно-дурнотное. Примерно, как при сотрясении мозга - в детстве у меня такое было. Давно, но ощущения мерзейшие. Незабываемые!
Слабость, тошнота, общая паршивость организма - все в ассортименте.
- А...
Больше у меня выдавить ничего не получилось. Сидящая рядом женщина ахнула и подскочила.
- Госпожа! Вы пришли в себя?
Нет, блин! Это мой призрак тут вякает!
Хотелось сказать что-то, но пересохшую гортань сжало в таком спазме, что самой страшно стало. Кашлять страшно. Даже от вдоха грудь болела, а как она заболит, если я...
Кое-как я сдержалась, но слезы брызнули на метр вперед.
Сиделка оказалась опытной. Она это сообразила, как-то ловко обхватила меня за плечи, приподняла - и в губы мне ткнулась соломинка.
Вода с лимонным соком.
Никогда ничего вкуснее не пила.
- Спасибо...
Теперь уже получилось разговаривать.
- Что со мной случилось?
- Я позову ваших родных, госпожа.
- Да. Пожалуйста. А вы...?
- Анна Ивановна. Я ваша сиделка.
Ну хоть тут я угадала.
- Дайте еще попить, пожалуйста. И зовите.
Первым в комнату влетел Ваня.
- Машенька!!! - Обниматься он, слава Богу, не стал. Вместо этого схватил меня за руку, прижал ладонь к груди. - Маша, я кретин! Я... я не подумал... прости меня!
- Маша...
Петя подошел с другой стороны, заглянул мне в глаза. Я посмотрела на одного брата, на другого...
- Что с матерью?
Ваня выдохнул.
Это было не прощение, это было понимание. А может, и все сразу.
Ты по-прежнему мой брат, я не сержусь, я все забыла. Сама хороша. Сама должна была подумать...
- Машенька...
Из Вани словно скелет выдернули, он буквально осел на пол у моей кровати.
Вместо него ответил Петя.
- Ее почти неделю тому назад похоронили.
- ЧТО!?
Других слов у меня не осталось.
- Я.... Столько!?
Ваня закивал.
Я посмотрела на него, на Петю...
- Кошмар!
- Ну-ка, что тут у нас? - в комнату вошел человек, в котором за версту опознавался доктор. То ли по форме, то ли по запаху карболки, то ли по профессиональным замашкам - вот уж что во всех мирах одинаково!
- Я тут. У себя, - проворчала я.
- Вот и замечательно. А теперь мы попросим всех лишних выйти и вас осмотрим.
Протестовать я не стала.
Неделю!
Ёжь твою рожь!
- Что со мной случилось?
- Рана, обморок, горячка.
Да уж...
Чувствовала я себя преотвратно.
- Вы пролежали в беспамятстве почти десять дней.
- А чувствую я себя на все двадцать.
- Если шутите, значит жить будете, барышня. Здесь больно?
Больно было и я сердито зашипела сквозь зубы.
- Да.
- Ничего не поделаешь, мне надо знать.
- Все я понимаю. Но дайте хоть пошипеть всласть!
Врач усмехнулся и продолжил осмотр, конца которого я не дождалась - отключилась.
***
Второй раз я открыла глаза в той же комнате. Чувствовала я себя намного лучше, слабость осталась, тошнота, головокружение и боль, но сейчас я была готова к этим 'приятным' ощущениям, да и поменьше они стали.
Я шла на поправку.
- Маша?
В этот раз в комнате сидел Ваня.
- Я, я, - отозвалась я чуточку ворчливо.
- Как ты себя чувствуешь? Может, тебе водички?
Водички хотелось. И в туалет тоже хотелось, но когда я сказала о втором желании, братец, покраснев, потянул из-под кровати утку и пообещал позвать сиделку.
Я кивнула и попросила озаботиться на кухне бульоном. Подозреваю, ничего серьезнее мне просто пока нельзя. А вот бульончик с сухариками, в следующий прием пищи простоквашу... там и желудок заработает.
Ладно, нет худа без добра. Зато какая у меня будет тонкая талия! Просто шикарная!
Меня вполне профессионально обихаживали, обтерли мокрой губкой, помогли поменять рубашку, я посмотрела на свою рану, но ничего толком не увидела.
Плечо и часть груди было закрыто толстой повязкой, но бинты были чистые, плохого запаха не было,, так что - нагноения и гангрены нет? Или все выжгло воспалением?
Что же я помню из медицины?
Температура подскакивает - организм борется? Да, как-то так... почему и не рекомендовали ее сбивать, кажется, до 38,5 или 39 градусов. Я, впрочем, все равно не сбивала.
А тут полыхнуло.
Похоже, мои лейкоциты уничтожили всю инфекцию с воплем: 'хозяйка, жрать давай!!! ЕЩЕ!!!'.
Отсыпали мне урок на будущее.
И ведь были у меня амулеты, были... не подействовали. Я оказалась слишком самонадеянна, подумала, что в любой ситуации успею их активировать - куда там! Мяукнуть - и то не успела!' Сообразить, что происходит! И провалялась сколько времени!
Поделом мне, дурехе!
А что можно сделать по данному вопросу? Не кольчугу же надевать под платье? Да и не поможет.
А что поможет?
Хм...
А платья тут из натуральных тканей. Может, добавить туда кевлар? Я формулу помню, осталось вспомнить еще,, как его получить. Формулу мне знакомый рисовал, говорил, что безумно простая, бензол, азот, кислород... даже красиво получалось.
Но кевлар, кажется, не все способен выдержать. А если не кевлар?
Что у нас еще обладает высокой прочностью?
Надо подумать, прикинуть... как раз, пока лежу, будет мне занятие. За дурость надо расплачиваться. И виновата именно я.
Виновата.
Только не в том, в чем меня могут обвинить посторонние. В другом.
Не в небрежности и глупости. Не в опрометчивости и неосторожности, нет.
В смерти Анны Синютиной. Может, еще и Арины Синютиной. И смогу ли я это когда-нибудь искупить - Бог весть.
Если бы я не поменялась местами с Машей...
Я сделала что-то хорошее, но две жизни на моей совести. Не влезь я в эту семью, и жили бы они по-прежнему, прекрасно бы жили, не тужили, наследство получили, добро наживали - чего надо?
А я влезла.
Я не делала выбор ни за одну, ни за другую, но это моя, моя вина! Я поставила их в такие условия, что Анна и Арина не выдержали искушения. Они и не выдержали. И сорвались.
Результат?
Две смерти на моей совести.
Потому я и сорвалась к Анне на пожар. Потому что чувствовала вину за собой. Я никогда не скажу этого вслух, но ведь думать не запретишь.
Это - моя вина.
Сиделка ушла и вернулся Ваня. Вслед за ним просочился в дверь и Петя.
- Расскажете, что именно со мной случилось?
Спать пока не хотелось, а вот поговорить - даже очень.
- Ты ничего не помнишь?
- Ненавижу. Это я еще помню, а вот что было потом?
Ваню отчетливо передернуло.
- Тебя ранили. Петя побежал за фельдшером, а Елпифидор Семенович...
- А он там откуда взялся?
- Пост околоточного рядом. Помнишь?
- Он там дежурил? Не верю!
- Правильно, - согласился Ваня. - Не дежурил, пришел проверить, как там и что. И увидел оглушенного околоточного.
- Кто его так?
- Неизвестно. Но пришел он весьма кстати. Помог поймать Благовещенскую.
- Кого?
- Да, это она на тебя покушалась. Пуля попала в грудь, но я так понял, как-то очень удачно, - отчитался Ваня.
Как бы это ни звучало, но я тоже так думала.
Убить человека не всегда просто, иногда мешает отсутствие опыта. Надо было мне стрелять в голову, но там тоже вопрос. Череп же. Кость.
Могло пойти по касательной, могло еще как-то...
Мне стреляли в грудь. Пуля прошла, чудом не раздробив мне ключицу, но порвала какой-то сосуд и застряла чуть-чуть не выйдя наружу.
Пришлось ее доставать - для простоты операции - с другой стороны. Так что во мне есть сквозная дырка.
