Готамерон. Часть I (СИ) - Цепляев Андрей Вадимович (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Вернувшись в лагерь ночью, он снова упал на лежанку, но в этот раз проспал до полуночи и, открыв глаза во тьме, долго не мог понять, где находится. Ходил ли он к алтарю, говорил ли с Никласом и был ли вообще в городе? Со стороны доносилось сопение отца. Снаружи стрекотали сверчки. В шуршащей траве шныряли полевки. Он пролежал так до рассвета, слушая звуки ночного леса, а когда снаружи посветлело, бесшумно поднялся и прокрался к сундуку.
Воспользовавшись последним предрассветным часом, Гримбальд достал оттуда сверток с сушеным мясом, забрал бутыль с водой и, спрятав все это в походный мешок, вышел наружу. За кожаной ширмой по-прежнему царил полумрак. Обычно до середины дня в лагере было темнее, чем на холмах по соседству, поскольку солнечные лучи проникали в лощину только к полудню, а густые кроны елей хорошо закрывали хижины от света. Трава под сапогами благозвучно шуршала, утопая в росе. Со всех сторон доносилась привычная лесная музыка. Подставив лицо прохладному ветерку, Гримбальд долго стоял не шелохнувшись, а когда открыл глаза — увидел перед собой Бартока. На нем, как и вчера, была одежда горожанина. В руках связка стрел. Парень словно никуда и не уходил.
— Ты на охоту? — поинтересовался юноша.
— В долину на ферму.
Барток сорвался с места и затерялся среди хижин, но быстро вернулся, держа в руках мешок.
— Мне тоже на ферму надо, к друзьям. Убийца гримлаков ведь не против компании? Вместе любую опасность перехватим как кусок пирога.
Вместо ответа Гримбальд закинул за плечи мешок и зашагал к дороге. Неугомонный охотник принял молчание за согласие и зачесал следом. На самом деле Барток был одним из тех, кого он не хотел видеть рядом даже в момент опасности. У сына Вульфгарда был несносный характер, визгливый голосок и длинный язычок, при виде которого любая змея завязалась бы в узел от зависти. Он постоянно болтал, хвастался незначительными достижениями, а еще пил джин, чей запах и вкус раздражали Гримбальда. Судя по всему, в мешке как раз была порция этого мерзкого напитка.
В пути Барток как обычно стал задавать вопросы. Спрашивал в основном о том, как ему удалось поймать гигантского волка. Потом сам долго рассказывал о диковинных зверях, которых видел в глуши после пяти бутылок джина. Кончилось все скучной историей про то, как он охотился на мирквихтта, но нашел только его шкуру.
Гримбальд завтракал на ходу и почти его не слушал, отвечая по возможности кивками и угуканьем. Чем ближе была земля барона Орвальда, тем меньше он думал о совершенном убийстве. Мысли сначала занимал Грог, а потом висевший на шее талисман. В тот вечер они с Кассией хотели сорвать эти безделушки, но так и не смогли. По необходимости, каждый мог легко их снять, но стоило только захотеть избавиться от талисманов намерено, как рука переставала слушаться. И это еще полбеды. Ведь существовали же на свете люди, жившие в зависимости от каких-то трав или напитков. Иногда Гримбальду казалось, что их ненормальная привязанность была похожа на долгую затяжку рвотной травы. Слова давней клятвы не отпускали даже после нескольких бутылок вина. Пятнадцать лет они не могли покинуть друг друга. Встречались не реже, чем раз в два-три дня. Если разлука затягивалась, начиналась мигрень.
Так на людей могли действовать лишь чары, да только откуда им было взяться. В детстве они представить себе не могли, как правильно использовать даже самые простые свитки с заклинаниями, а уж ворожить и подавно не умели. Ко всему прочему, эффект от ворожбы со временем иссякал, а их привязанность была крепка, как кусок кладенцовой руды.
— А еще в тот вечер я хлопнул стервятника… — прозвучал над ухом мерзкий дискант.
Подавив желание хлопнуть рассказчика, Гримбальд подумал о госпоже воров. По его убеждению, кто-то из четверых определенно что-то недоговаривал, и, скорее всего, это была Кассия. Девушка всегда была хитра как сотня колдуний. Именно Кассия придумала слова клятвы, первой выточила талисман и указала им, какое дерево использовать. Она же выбрала место и время. Если бы девушка в довершение ко всему была дочерью нисманта или алхимика, он бы точно знал, у кого искать ответы на вопросы. Вот только клятву придумала безграмотная дочь лесоруба. Конечно, ей могли подсказать, что нужно делать, но даже будь у нее все необходимые ингредиенты и атрибуты для настоящего ритуала, силы ей они все равно не прибавили бы. Для того, чтобы колдовать, чародеи использовали энергию, которую черпали из источника, в просторечье названного божественной искрой. Это был тот самый огонь, дарованный Нисмассом на заре мира. Им обладали все живые существа, но у каждого с возрастом этот огонь разгорался по-разному. У маленькой девочки искра был похожа на светлячка в черном небе, и любая попытка произнести заклинание закончилась бы для нее гибелью.
Судьба Грога была не менее туманна. Минули две недели с тех пор, как они виделись в последний раз. Он ведь не мог однажды утром проснуться и решить, что друзья ему больше не нужны. Гримбальд почему-то был уверен, что на фермах Грога нет, как и в том, что он жив, но появится нескоро.
Погрузившись в размышления, он не заметил, как спустился с холма и очутился на краю ивовой рощи возле болота. Барток все болтал, время от времени посматривая на него в ожидании кивка или одобрительного мычания. Взгляд Гримбальда остановился на мшистых островках посреди озера, усеянного желтыми цветами. Он вспомнил, как Грог однажды поплыл туда, чтобы нарвать букет ирисов для Кассии. В тот момент, когда парень поднялся на ближайший островок, из воды на него набросилась вырна — мерзкая, человекообразная рептилия, с длинными волосами и черной чешуей, чем-то похожая на сгорбленную старуху. Верткая тварь попыталась сбить его с ног острыми когтями. Грог не растерялся и зарезал болотную старуху ножом, а потом вместо ирисов принес изумленной девушке трепещущее сердце монстра.
Гримбальд улыбнулся, вспомнив перекошенное лицо подруги. Из страха обидеть храброго друга, она приняла кровавый дар, и стояла на дороге, не зная как с ним поступить дальше.
— Я знал, что тебе понравится, — донесся надоедливый голосок. — Можешь взять парочку.
Гримбальд опомнился, метнув раздраженный взор на болтуна. Барток шел сбоку, протягивая ему пучок тисовых стрел с режущими наконечниками. Скупо поблагодарив охотника, он спрятал дарственные снаряды в колчан и ускорил шаг.
— Ты к Грогу идешь, да? — лукаво улыбнувшись, спросил охотник. — Что же еще тебе могло понадобиться на фермах.
Парень ухмыльнулся зыркнув на опушку, за которой начинались пшеничные поля. Гримбальд от удивления даже пошатнулся, споткнулся об корень и упал бы, не удержи его Барток.
— Все в порядке, приятель? Не хотел тебе говорить, но ты плохо выглядишь.
— Ты его помнишь? Помнишь Грога? — выдохнул Гримбальд, теперь уже совершенно ничего не понимая.
— Конечно. Такого мясника попробуй забудь. Так ты к нему идешь?
— От тебя ничего не скроешь.
— Еще бы! — поддержал охотник. — Знатные у тебя друзья. Жаль, мои ко мне липнут только когда есть деньги.
Он достал из мешка бутылку с джином и использовал ее по назначению. Гримбальд проглотил подступивший к горлу ком, жестом отклонив предложение хлебнуть на двоих. Голова разрывалась от мыслей. С чего это Барток так легко заговорил о Гроге? До сих пор никто из его окружения не вспоминал наемника. Кэрк, встречавший молодого воина чуть ли не каждый день, и тот за все время ни разу не произнес его имя. Темное дело становилось все чернее и уже попахивало нечистотами из смоляной ямы их общего врага.
Отвернувшись, Гримбальд заметил впереди мощеную площадку, отгороженную с трех сторон кустами сирени. В центре ее на мраморном постаменте стояла позолоченная статуя Нисмасса в человеческий рост. Осанистая фигура в робе нисманта и плаще с капюшоном замерла в каноничной позе. Обе руки верховного божества были связаны, чтобы люди помнили о его жертве, которую боги принесли в конце Старого Цикла. Тогда, скрепив поцелуем Союз о невмешательстве, Нисмасс, Ниргал и Нигма оставили Гамелан людям, поклявшись управлять миром каждый из своего плана.
