Полночь мира (=Пепел Сколена) - Буркин Павел Витальевич (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗

  - А в толпе сегодня вы действовали... вопреки?

  - Само собой, нет. Когда воздействуешь на толпу, идти против ее настроя опасно. На рынке едва ли не каждый в чем-то мухлюет. Кто обвешивает покупателей, кто расплачивается фальшивыми монетами, кто ворует, а другие еще как-то жульничают. Проститутки норовят взять денег побольше, а потом лежать бревном - и я бы не стал их осуждать. И все вместе терпеть не могут рыночную стражу, которая требует постоянных подношений, чтобы палками по заднице не угостили и товар не отняли. Наверняка каждый подумал, что "изменники" - это так, для отвода глаз, чтобы никто не пытался выскользнуть с рынка. Я усилил эти мысли с помощью магии и озвучил то, что у каждого на уме. Сомнения превратились в уверенность. А когда бегут все, в толпе ни меня, ни стражников не вычислить. Так и с копьем. В горячке боя... мог бы стражник промахнуться мимо твоего брюха? Но он был свято уверен, что ты чуть уклонился, и удар надо нанести правее - потому что ждал от тебя подобного. Вот я и усилил его уверенность. А тебя на миг заставил замереть - заметь, пользуясь твоим же ужасом. Первый раз в рукопашной?

  Моррест смутился. Какому мужчине приятно, что кто-то заметил его испуг? Да еще и не стесняется сказать это в глаза? Хорошо хоть не при алкском юнце и любимой...

  - А ты не боишься, что тебя... почуют другие? - Моррест с трудом подбирал слова, но сведения о здешней магии настоятельно требовали проверки. Ведь если магия есть, и не в виде "ловкости рук и никакого мошенства", а в виде силы, влияющей на реальность... сама эта реальность должна очень сильно отличаться от привычной по прежней жизни. - Другие маги, инквизиция?

  Непонятного слова "инквизиция" чернокнижник не понял.

  - Не, не знаю, что за инквизиция, но со жрецами мне встречаться не стоит. Да, они охотятся за такими, как я. Особенно эти... Воины Правды. Редкие сволочи. - "Ага, так тут инквизиция называется, - подумал Моррест. - Интересно..." - С ними шутки плохи. Я потому и бросился бежать, что заметил их за спинами стражников. Не знаю, как объяснить тебе, в тебе-то магии не чувствуется... Они могли вычислить меня запросто, и даже если изначально охотились на ва... на изменников, схватить за компанию.

  - Значит, за нами будет погоня?

  - Скорее всего. Только это ничего не изменит, просто на вас будут охотиться одни, на меня другие. Вместе проще выбраться из старой доброй Алкии. Мой тебе совет: надо добраться до Старого Энгольда - город большой, там легче затеряться. Потом добиться покровительства Императора... Это самый лучший выход. Вопрос в том, как пойдем.

  - Не через Ведьминский лес, надеюсь? - вспомнил слышанное от Альдина Моррест.

  - Надеюсь, нет, - криво усмехнулся чернокнижник. - Но если повиснут на хвосте - другого выхода не останется.

  Моррест улегся на жесткую, холодную даже сквозь плащ землю. Над головой не было даже звезд - все затянули тучи и резная листва старого клена. Только эта листва, подсвеченная скупым светом костра, да могучие стволы деревьев, словно уходящие во тьму колонны исполинского зала. Казалось, мир съежился до крошечного пятачка, очерченного окружающей мглой... Потом глаза незаметно закрылись, и Моррест увидел себя дома - в Российской Федерации. Обшарпанные "хрущобы", одетые в асфальт улицы с чахлыми тополями, стылый дождь с мутно-багрового ночного неба мегаполиса, промозглый ветер. Когда-то загазованность, грязь и неизменные хачики-торговцы родной столицы, матерные надписи на стенах подъездов и загаженные лифты вызывали тоску и иронические замечания о наследии совка. Но теперь Моррест больше всего на свете хотел вернуться.

  Глава 9. Воин Правды

  Когда Эвинна увидела последний перевал, из груди вырвался стон. За перевалом был Сколен и свобода - но она поняла: через этот перевал ей не пройти. Сапоги разбиты о камни и лед, ноги исцарапаны и едва движутся от холода, глаза безжалостно режет горное солнце, сверкающие снега и ледяной ветер. Холод, кажется, поселился у нее внутри, он не рассасывался даже от тепла костра - когда удавалось добыть дров. По утрам грудь и горло рвал надрывный кашель, и он тоже не проходил. А еще живот сводило от голода - как не берегла она взятую еще в Тэзаре еду, хватило всего на месяц. Выручали горькие ягоды на горных кустах, порой удавалось пробраться в деревню, украсть что-то съестное. Но с каждой пройденной милей Эвинна чувствовала, как ее оставляют силы. Еще хуже стало, когда горные леса оделись осенним багрянцем, а листва устало зашелестела, облетая под серыми дождями. Внизу, в долинах, еще было тепло, но высокогорные перевалы уже мел первый, еще мокрый и тающий днем снег. Утром усталое осеннее солнце превращало его в ледяную грязь, но стоило ему скрыться за снежными пиками, как ледяной ветер с гор прихватывал все вокруг льдом. Грязь смерзалась и становилась скользкой, ребристой и каменно-твердой, на ней запросто можно было упасть, разбить колени и ободрать руки. И это в лучшем случае: не раз по такой наледи Эвинна едва не срывалась в пропасть.

  Потом стало совсем плохо. Теперь снег не таял даже днем, ветер швырял колкую снежную пыль в лицо, леденил руки и уши, перехватывал дыхание. Изорвавшиеся о камни сапоги почти не держали тепла. Да и плащ оказался мало пригоден для странствий по горло в снегу и ночевок в обледенелых высокогорьях. Все-таки в нем ходили преимущественно летом.

  Эвинна безвольно оперлась на измочаленный посох. Сил идти не было, хотелось сесть в снег и умереть. И пусть осталось всего несколько миль, для нее прежней - меньше дневного перехода. Только подняться - и потом спуститься с последнего, уже не столь высокого и крутого перевала. Пусть внизу ее ждут леса и болота родного Сколена, где люди - уже не кровожадные, готовые перегрызть горло дикари, а свои, с ними можно объясниться на родном наречии, получить кров и пищу. Пройти эти несколько тысяч шагов, поняла Эвинна, будет посложнее, чем все, что было за полгода пути по северным землям.

  Но и там пришлось пережить немало! Эвинна вспомнила, как шла по горам и долинам кетадринов - хоронясь от дикого зверя и от человека, который хуже любых зверей. Как десятой дорогой обходила горные селения - даже убогие деревушки у самой кромки ледников, где ютились племена неудачников, не сумевших удержать плодородные долины. Но хотя высокогорные племена были столь же нищи, как она сама, она даже не пробовала найти у них приют. Для одинокой девушки попасться на глаза значило подвергнуться многократным изнасилованиям, а потом мучительно умереть. Нет у униженного большей радости, чем еще больше унизить другого.

  На излете лета она благополучно выбралась из земли кетадринов, расслабилась, думая, что пронесло и скоро она окажется в Сколене. Какое там! Легче было бы рискнуть и попытаться проскочить через земли баркнеев - но Эвинна слишком плохо знала северные края, а спросить было не у кого. Свернула раньше времени, ошиблась перевалом - и вот она совсем на другой дороге, а чтобы вернуться на Баркнейский тракт, придется возвращаться обратно.

  Девушка отклонилась далеко к западу и, войдя в земли Верхних, а потом Нижних Кенсов, вынуждена была переплывать холодный и бурный Кенсорт, в котором едва не утонула. Потом, уже в пору осенних дождей и первых метелей, она миновала Росную долину и стала карабкаться на Кенсийский хребет. Последний его отрог и предстоит теперь перейти. Она знала: дальше гор не было, только поросшие лесом холмы. За перевалом начинался Сколен: самая северная часть страны, столь бесплодная, что там не селились даже беглецы от алков. Сейчас для нее не было края милее, и до этого рая на земле оставалось всего несколько тысяч шагов. Вот только каждый из них стоит, наверное, прежнего дневного перехода. Превозмогая боль в обмороженных ногах, кашель и слабость, Эвинна шагнула вверх по склону. Лед под разорванными подошвами обжег холодом, нога скользнула, девушка неуклюже повалилась в сугроб. Так не пойдет. Придется ползти.