Повелители Небес - Уэллс Энгус (книга регистрации TXT) 📗

Постепенно я въехал из осени в зиму, оказавшуюся куда более мягкой, чем те, к которым я привык с детства в Вайтфише и потом в Дюрбрехте. И за день до того, как занялась заря Кануна Баннаса, я прибыл в Морвин. Здесь мои странствия кончались в тот год, но — как позже выяснилось — именно отсюда и начинался мой путь.

Глава 16

В самом замке я нашел радушный прием: Янидд, тамошний наместник, крупный мужчина средних лет, приятной наружности, с окладистой бородой сам лично налил мне кружку эля и представил членам своей семьи. Жена его, по имени Дорэ, женщина очень красивая, казалась слишком молодой для того, чтобы иметь трех сыновей, которых звали Рис, Марик и Адор. Старший из них был примерно моего возраста, и каждый из братьев был младше другого на год. Жрица-ведунья оказалась пожилой женщиной с седыми волосами и лицом хотя и не потерявшим еще следов привлекательности, но уже в изрядной степени покрытым морщинами и обветренным. Звали ее Лэна.

Приближались сумерки, и зал наполняли запахи жареного мяса и эля. Сучья кипарисов и ветви омелы свисали со стен, и к каждой двери был приколот дубовый лист и изображение Бога. Праздничное настроение, царившее в замке, в сочетании с прекрасными манерами Янидда успокоили меня и заставили чувствовать себя свободнее. Я обратил внимание, что Измененные в этом замке, по-видимому, и не подозревают об участи своих соплеменников в Тревине. Здесь они чувствовали себя вполне довольными. Этот город, пожалуй, самое удачное место, в котором можно провести празднества в честь зимнего солнцестояния.

Янидд любезно предложил мне принять ванну и отдохнуть, прежде чем приступить к исполнению моих нелегких обязанностей Сказителя. Я поблагодарил его, и слуга-Измененный пришел, чтобы проводить меня в отведенную мне комнату.

Она, как я вскоре убедился, оказалась превосходной. Кровать была широка, каменный пол покрыт пестрой расцветки ковром, угольки, тлевшие в маленьком камине, на котором стоял жбан с подогретым элем, уютно светились. В углу находился гардероб, а высокое окно позволяло видеть море вдали за крышами домов. Я швырнул мой посох и седельные сумки на постель и, распахнув окно, вдыхал пахнущий солью моря воздух, разглядывая многолюдные улицы внизу.

Измененный, «кот» по имени Лан, терпеливо ждал. Обдумывая, с чего бы начать, я решил, что будет, пожалуй, разумнее, если я не стану атаковать его с места в карьер и пугать, как получилось с Томом. Поэтому я закрыл окно и улыбнулся слуге.

— Будешь праздновать Канун Баннаса, Лан? — спросил я.

В отличие от Тома, этот Измененный смотрел мне прямо в глаза и отвечал с улыбкой.

— Да, господин, — сказал он. — Наместник Янидд желает, чтобы все его подданные веселились.

Я представился:

— Меня зовут Давиот, Лан.

— Да, я знаю, — ответил он, но, прежде чем прибавить «Давиот», заколебался.

Это одновременно было и приятно и удивительно для меня, но я вовсе не желал пугать его.

— Не хочу причинять тебе неудобства, Лан. Если тебе удобнее называть меня господином, что ж, пусть будет так, но мне приятнее, чтобы ты называл меня по имени.

Он кивнул, на секунду задумавшись, а затем сказал:

— Возможно, когда мы наедине, я буду звать вас Давиотом, но прилюдно мне лучше титуловать вас как положено: «Господин Давиот».

Я находил, что Лан куда сообразительнее, чем Том, и отнюдь не так запуган, обстоятельство это укрепило во мне веру, что я нахожусь в приятном месте. Я согласился:

— Как хочешь.

Он вновь улыбнулся и сказал:

— Да.

Мне показалось, что он принял решение после некоторых раздумий — уж очень непривычно отреагировал он на мои слова, которые слуги обычно принимали с меньшей живостью. Я спросил Лана:

— Ты слышал обо мне?

— Весь Морвин только и говорил последнее время о Сказителе, который должен приехать как раз к Кануну Баннаса, — сказал «кот», что было, конечно, уверткой.

— Я имею в виду вовсе не это, — уточнил я с деликатной улыбкой, чтобы мои слова не были восприняты как выговор. — И я имею основания думать, что ты знаешь, что именно я имею в виду.

— Откуда же мне знать? — спросил он.

На круглом лице Измененного застыло услужливое выражение, тон, которым он задал свой вопрос, казался совершенно невинным, хотя, возможно, это была просто маска. Я уже заметил, что он весьма сообразителен, осторожен и отнюдь не прост. И в то же время я чувствовал, что ему можно верить. Я решил показать, что кое-что знаю.

— Я думал, что до тебя дошла весть. В Тревине я узнал, что твои соплеменники зовут меня Друг Урта.

— Да, — сказал он и широко улыбнулся. Маска словно слетела с его лица. — Весть дошла, и мы о вас знаем.

То, что я услышал, грело душу: известие обо мне обогнало меня, точно Измененные могли передавать информацию столь же эффективно, как и колдуны. Я решил пойти дальше и выяснить, каким образом весть обо мне достигла ушей его соплеменников.

— Пришел корабль, — пояснил он. — И команда рассказала нам про вас.

Ну конечно, гребцы на кораблях — Измененные, погонщики купеческих караванов — тоже они. Везде есть слуги, и весть летит, разносимая посланниками, из замка в замок. В залах и личных покоях своих хозяев слуги слышат их разговоры, и слова эти эхом отдаются в корчмах и на рынках, на поварнях и в доках. Очень эффективная система связи. Интересно, знал ли Лан об отношениях его соплеменников с Повелителями Небес, но спрашивать об этом не стоило: коснись я этой темы, он все равно ни в чем не признается.

Я спросил его:

— А кто-нибудь из Истинных, кроме меня, знает об этом?

Он покачал головой:

— Не думаю. Для всех мы безлики, лишены глаз и ушей. Вы исключение, Давиот, вы нас видите.

Я пожал плечами. Мне вовсе не казалось чем-то необыкновенным замечать, что Измененные обладают всеми теми же чувствами, что и люди, видеть в каждом из них личность, и все же я знал, что был исключением из общего правила. Куда более я был удивлен тем, что Лан с такой готовностью доверял мне. Хотя вместе с тем не могу не признать, что это льстило мне.

Я заверил Лана:

— От меня-то они, во всяком случае, ничего не узнают.

И снова я был поражен, когда в ответ услышал спокойное:

— Почему бы и нет?

Готового ответа у меня не нашлось, но я решил, что надо предостеречь Лана от подобного благодушия.

— Потому что, — начал я и остановился. Трудно было в словах выразить мои смятенные чувства. — Потому что… Урт был моим другом и пострадал за то, что помогал мне.

— Передавал сообщения вашей колдунье, — продолжил Пан.

У меня отвисла челюсть. Он знает о Рвиан? Это что же?

Каждый мой шаг известен Измененным? Этот «кот»-слуга, по всей видимости, знает обо мне больше, чем любой из моих соплеменников. Я закрыл рот и спросил его как можно непринужденнее:

— Ты знаешь про это?

— От дюрбрехтских Измененных, — ответил он. — Об этом стало известно, когда пошли разговоры о том, за что Урта отправили на север.

Я, сглотнув слюну, стоял и во все глаза смотрел на Лана, не зная, что сказать.

Он в ответ тоже посмотрел мне в глаза, и во взгляде Измененного я видел подлинную искренность и теплоту.

— Это лучше держать в секрете, — сказал он. — Как для моего блага, так и для вашего. Наместник Янидд и его супруга — люди добросердечные, но если они узнают… Они могут решить, что обязаны сигнализировать в Кербрин и Дюрбрехт. И полагаю, если дело дойдет до Великого Властелина или до колдунов, могут быть приняты… меры.

Я не нашел ничего лучшего, чем согласиться.

— И в этом случае, — продолжал Лан, — вы пострадаете вместе с нами. Не сомневаюсь, что вас могут счесть за перевертыша.

Я кивнул, совершенно пораженный тем, что слышал. Чудо нанизывалось на чудо. Это был не простой слуга, не обычный Измененный, в нем чувствовалось умение мыслить глобально, предвидеть ситуацию, — такого раньше я не встречал ни у кого из его соплеменников, исключая, конечно, Урта. Если кто-нибудь и может удовлетворить мою любознательность относительно Ур-Дарбека и диких Измененных, то это Лан.