Троя. Повелитель Серебряного лука - Геммел Дэвид (мир бесплатных книг .txt) 📗

– Не понимаю, – сказала Андромаха. – Если Приам хотел смерти сына, почему не убил его в Трое?

Лаодика остановилась и повернулась к ней.

– Тебе нужно понять, что до болезни моей матери в Трое было два правителя. Мама ненавидела Троилуса. Я думаю, она ненавидит всех сыновей Приама, которых родили другие женщины. Когда Троилус задумал свергнуть отца, она решила, что его надо убить немедленно. Отец отказался. – Лаодика пожала плечами. – И он все равно умер.

– Гекуба отравила его?

– Я не знаю, Андромаха. Может, он просто умер. Но ты удивишься, если узнаешь, сколько людей умерло молодыми, разойдясь во мнении с моей матерью.

– Тогда я рада, что понравилась ей. Так сколько лет Гектору?

– Почти тридцать.

– Почему он ни разу не был женат?

Лаодика отвела глаза.

– О, может, из-за войн и сражений. Тебе нужно спросить у него, когда он приедет домой. Устроят большой пир и празднования в честь его побед.

Андромаха понимала, что от нее что-то скрывают, но не решилась настаивать. Вместо этого девушка сказала:

– Должно быть, он – великий воин, если о его победах говорят до самих сражений.

– О, Гектор никогда не проигрывает, – воскликнула Лаоди-ка. – Троянская конница непобедима на поле битвы.

Андромахе показалось, что такая уверенность в брате – наивность. Случайная стрела, брошенное копье, несчастливый удар может положить конец жизни любого воина. Но она ничего не сказала, и девушки спустились вниз к рыночным площадям, остановившись посмотреть на выставленные товары. Наконец, они добрались до дома лекарей. Они сели в садике позади Дома змей, Лаодика послала слугу разыскать лекаря Махаона. Другой слуга, более старый мужчина, принес им чаши с соком, полученным из разных фруктов. Андромаха никогда не пробовала ничего более вкусного. Жидкость по цвету напоминала солнце.

– Что это? – спросила она.

– Фрукты привозят из Египта и Палестины. Они самой разной формы и цвета. Некоторые золотые, другие желтые и зеленые, одни хороши на вкус, а от других слезы появляются на глазах. Но жрецы смешивают их с медом – очень освежает.

– Отец говорит, что именно торговля помогает развитию цивилизации. Народы учатся, перенимают друг у друга и улучшают навыки и умения. У нас есть портные из Египта. Они начали экспериментировать с красками из Фригии и Вавилона. Получаются удивительные цвета. Гектор привез из Фессалии лошадей. Он скрестил их с нашими кобылами, от которых родились прекрасные боевые скакуны. В Трою приезжают талантливые люди. Отец говорит, что однажды мы станем центром огромного цивилизованного мира.

Андромаха слушала, как Лаодика рассказывала о Приаме и его мечтах. Было очевидно, что она обожала своего отца, и так же очевидно, что у него не хватало на нее времени.

Голос Лаодики стих.

– Думаю, я тебя утомила, – сказала она. – Прости.

– Чепуха. Это интересно.

– Правда? Ты не просто так это говоришь?

– Зачем это мне? – Андромаха обняла ее за плечи и поцеловала в щеку.

Жрец-лекарь Махаон вышел в сад. Андромаха заметила, каким усталым он выглядел. Лицо жреца было бледным, а на лбу выступил пот. Несмотря на молодость, у него уже начали выпадать волосы, а плечи ссутулились.

– Приветствую тебя, дочь царя, – сказал он. – Всегда рад тебя видеть. И тебя, Андромаха из Фив.

– Как поживает Ксандер? – спросила Андромаха. Молодой целитель улыбнулся.

– Он – хороший мальчик, очень смышленый. Я поручил ему заботиться об умирающих – у мальчика талант поднимать им настроение. Я рад, что он остался с нами. – Жрец повернулся к Ла-одике и протянул ей маленький, завернутый в ткань сверток. – Этого хватит еще на неделю или около того. Но знайте, что даже эти сильные наркотики вскоре не смогут избавить ее от боли.

– Мама говорит, что чувствует себя немного лучше, – сказала Лаодика. – Может, она выздоравливает.

Он покачал головой.

– Ее нельзя вылечить. Только сила духа и храбрость удерживают ее в стране живых. В свертке маленькая склянка. Она запечатана зеленой печатью. Когда боль станет непереносимой, а это будет, – откройте склянку и смешайте ее с вином. Дайте матери выпить.

– Это избавит ее от боли?

Он нахмурил брови.

– Да, Лаодика. Это избавит ее от боли. Навсегда.

– Тогда почему не дать ей это сейчас? У нее страшные боли.

– Простите, я выразился не совсем ясно. Склянка нужна, чтобы помочь ей в самом конце. Выпив ее, она заснет глубоким сном и спокойно отойдет в мир иной.

– Вы говорите, это яд?

– Именно об этом я и говорю. Последние дни жизни твоя мать проведет в агонии. Боль будет мучительной, она не сможет ее выносить. Вы понимаете меня? В этот момент ей останется жить только несколько часов. Думаю, будет лучше, если вы избавите ее от этого страдания. Однако это ваш выбор.

– Я не могу отравить мать, – сказала Лаодика.

– Конечно, ты не можешь, – сказала Андромаха. – Но ты можешь предать ей то, что рассказал тебе любезный Махаон. И ты можешь дать ей эту склянку, пусть Гекуба сама сделает выбор.

– Спасибо, госпожа Андромаха, – поблагодарил ее Махаон. – Да, это правильно. Он посмотрел на нее, словно собираясь сказать еще что-то.

– Что-то еще? – спросил он.

– Я знаю, вы путешествовали с микенским воином Аргу-риосом.

– Да, – кивнула она. – Суровый человек и неприятный.

– О! Тогда я не буду беспокоить вас моими проблемами. Я подумал, что вы, возможно… друзья.

– Почему, – спросила она, – лекаря беспокоит странствующий воин?

– Вы не слышали? На него напали сами же микенцы и тяжело ранили. Сейчас он на грани между жизнью и смертью. Я не могу заставить его отдыхать, госпожа. Аргуриос настаивает на том, чтобы продолжать работать, потому что хочет расплатиться за еду и за право спать здесь. Я объяснил, что господин Геликаон за все заплатил, но, кажется, это только его разозлило. Он пилит дрова, носит воду. Выполняет все обязанности, для которых у нас есть слуги. Когда он занимается этими делами, которые ему противопоказаны, у него открываются раны. Я пытался объяснить Аргуриосу, что его тело сильно изранено. Он не может дышать в полную силу, у него кружится голова от напряжения. Но Аргуриос не слушает. Боюсь, однажды он упадет и умрет, тогда господин Геликаон будет мной недоволен.

– Мы поговорим с ним, Лаодика и я, – пообещала Андромаха. – Где он?

– Я видел его недавно за домом Земли. Он пытался починить старую стену. В этом нет необходимости. Стена больше не нужна. Но он все равно носит большие камни, перенапрягаясь.

Махаон объяснил им, куда идти, и женщины ушли. Лао-дика была не очень этому рада.

– Я не люблю микенцев, – сказала она. – Мне все равно, если он умрет.

– Он помог Геликаону в бухте Голубых сов, – сказала Андромаха. – Аргуриос расправился с микенским убийцей. Возможно, именно поэтому на него было совершено нападение.

– Думаю, у него были свои причины, чтобы сделать это, – сказала Лаодика. – Микенцы всегда так поступают.

XXIII Раненый лев

Аргуриос с трудом мог дышать, словно какие-то силы перекрыли доступ воздуха в легкие невидимым заслоном. Перед глазами микенца мерцали белые огоньки, голова кружилась так, что он мог в любой момент потерять сознание. Аргуриос, шатаясь, сделал несколько шагов, его руки горели под весом камня, ноги дрожали и болели, в особенности, икры. Он мрачно продолжал класть камни в брешь, образовавшуюся в древней стене, пока перед глазами все не поплыло, и ему пришлось сесть. Аргуриос посмотрел на свои дрожащие руки. Ничто в жизни не предвещало этой катастрофы. Аргуриос видел, как умирали его друзья на поле битвы, другие погибали от страшных болезней. Но он всегда оставался сильным. Долго бежать в полном вооружении было невозможно, и поэтому микенец принимал бой, а о его стойкости ходили легенды.

Пот попал в глаза, а Аргуриос так ослаб, что не мог вытереть его. Он посмотрел через старую изгородь и увидел двоих мужчин, сидящих в тени. У обоих были мечи и кинжалы. Много недель он пытался подойти к ним, но они убегали от него, а у ослабевшего микенца не было сил, чтобы догнать