Восьмое правило волшебника, или Голая империя - Гудкайнд Терри (е книги TXT) 📗
А теперь их тела валялись на поляне. Когти и клювы терзают их. Хрипя от восторга. От нетерпения.
Нет. Надо отыскать их.
Вперед, вперед. Найдите их. Вы должны это сделать.
Николас страдал от боли нового рождения в этих сумрачных лесах, этих жутких лесах с этими чудовищами в обличье женщин. Он получит свою награду. Он не отступит. Не сейчас. Не после всего.
Ищите. Смотрите, смотрите. Ищите.
Волшебник скользил в ночи на мощных крыльях. Он смотрел в темноту глазами, которые видели. Вместе с созданиями, которые чуют живое на далеком расстоянии, он пытался поймать их запах.
Они летели в ночи, охотясь. Охотясь.
Да, там Николас заметил их повозку. Он узнал ее. Крупные лошади. Он уже видел ее – вместе с ними. Его собратья бесшумно закружились над нею, опускаясь все ниже.
Их нет. Их там нет. Это ловушка. Просто ловушка. Обман. Они послали повозку, чтобы обмануть его, сбить с дороги.
В бешенстве он взлетел выше, еще выше и оглядел местность.
Охотиться, охотиться. Найти их.
Он полетел с пятью птицами, изучая землю под собой. Чернокрылые летели, изучая каждый куст. Его жажда стала их жаждой.
Охотиться на них. Охотиться.
Крылья затекли, но он летел вперед.
Он должен их найти. Он не станет отдыхать, пока не найдет их.
Нельзя допустить ошибку. Он продолжал гнать себя вперед, высматривая добычу.
И вот за деревьями он уловил движение.
Была полная темнота. Те, кого искал Николас, не заметили своих преследователей, но зато он их отлично видел. Птицы опустились ниже к земле. На этот раз он не подберется к ним слишком близко.
Кружась над ними, кружась, следя, кружась, следя, наблюдая за ними.
Она! Мать-Исповедница! Он увидел и остальных. С рыжими волосами вместе со своим четвероногим другом. И остальные. Он должен быть среди них. Обязан быть. Рал должен идти вместе с ними на запад.
Запад. Значит, они идут на запад. Идут туда, где он видел их последний раз.
Николас засмеялся. Они идут на запад. Отряд, который должен был захватить их, погиб, а они идут на запад. На запад.
Туда, где он их ждет.
Они в его руках.
Он получит Мать-Исповедницу и лорда Рала.
Джегань получит их.
Они идут к нему – его награда. Что он получит в награду за них?
Д’Хару.
В обмен на этих жалких людишек он получит Д’Хару. Джеганю придется передать ему правление Д’Харой, если он хочет этих двоих. Он не посмеет отказать Николасу Скользящему в его желании. Не посмеет, когда у чародея есть то, чего Джегань хочет больше всего. За этих двоих император заплатит любую цену.
Боль. Крик. Удар, ужас обрушились на него. Он почувствовал, как ветер относит его и рвет перья.
Одна из птиц сорвалась вниз и разбилась о землю.
Николас закричал. Дух и птица потеряны. Далеко-далеко отсюда, в далекой комнате с деревянными стенами и кровавыми кольями, далеко-далеко, в месте, о котором он почти забыл, далеко-далеко отсюда дух вырвался из-под его контроля.
В то же самое время, как птица рухнула оземь, в комнате умер один из несчастных.
Страшный крик боли. Еще один вырвался из его рук. Еще один дух забрала смерть.
Николас старался увидеть, что еще было возможно с помощью трех оставшихся духов.
Охота, охота, охота. Где он? Где Рал? Где? Он увидел всех. Где лорд Рал?
Третий крик.
Да где же он?
Николас изо всех сил удерживал зрение, несмотря на жестокую боль.
Еще один закричал от боли.
Прежде, чем он успел собраться, заставить их повиноваться своей воле, еще два духа отправились в подземный мир.
Где он?
Николас рыскал, держа когти наготове.
Вот! Вот он!
Чародей заставил птицу снижаться.
Это он! Он! Дальше, чем остальные. Почему-то дальше. На скале, которая над остальными. Он не с ними. Он выше.
Упасть на него. Упасть.
Вот он, упасть прямо на него.
Боль разорвала последнюю птицу. Земля стремительно надвигалась на Николаса. Он отчаянно пытался остановить падение. Волшебник почувствовал, как птица с ужасающей скоростью ударилась о скалу. Но только на мгновение.
Николас тяжело дышал, задыхаясь. Его голова кружилась от слишком быстрого неуправляемого возвращения.
Он моргнул и был готов закричать, но его рот только беззвучно открылся. Чародей зажмурил глаза, но крика не последовало. Он вернулся. Хочет он того или нет, но вернулся.
Николас оглядел комнату. Он вернулся, и потому не смог закричать. Ни один вопль не присоединился к нему. Они были мертвы. Все пятеро.
Волшебник повернулся к четверым на кольях – все тела оползли, подобно смятым тряпкам. Пятый лежал, сжавшись, в углу. Все неподвижны. Духи покинули их тела навсегда.
В комнате было тихо, как в гробнице. В чаше сияла только частица его собственного духа. Он втянул его обратно.
Некоторое время Николас неподвижно сидел, дожидаясь, пока перестанет кружиться голова.
Лорд Рал – исключительная личность. Николас не думал, что потеряет всех пятерых. Это была просто удача. В следующий раз удача ему не поможет. И все-таки, лорд Рал – исключительная личность.
Николас мог снова выпустить свой дух, найти новые глаза, но его голова раскалывалась, и к тому же теперь это уже не имело значения. Лорд Рал направляется на запад. Он идет в великую империю Бандакар.
А Бандакаром правит Николас.
Жители империи благоговеют перед ним.
Николас усмехнулся. Лорд Рал сам идет к нему в руки. Он будет удивлен тем, кого встретит здесь. Лорд Рал знает многих из этих людей.
Но он не знает Николаса Скользящего.
Николаса Скользящий, который станет императором Д’Хары, когда преподнесет Джеганю то, о чем он так мечтает: мертвое тело лорда Рала и живую Мать-Исповедницу.
Сноходец может оставить их себе.
А в обмен Николас получит империю.
29
Энн услышала дальнее эхо шагов в пустых темных коридорах Народного Дворца. Она не знала, день был или ночь. Энн потеряла счет времени, сидя в полной темноте. Она зажигала лампу только когда они приносили еду, или она писала Верне, или когда ей было так одиноко, что хотелось побыть хотя бы в компании крохотного огонька.
Здесь, в месте рождения Ралов, ее сила была так слаба, что она с трудом зажигала лампу.
Энн боялась зажигать лампу слишком часто и израсходовать масло, поскольку не была уверена, что ей принесут еще. Она не хотела остаться без света, и потом узнать, что больше ничего не получит. Она боялась потерять этот слабый огонек, эту крохотную искру света.
В темноте Энн вспоминала свою жизнь и то, над чем так долго работала. Веками она вела сестер Света к тому, чтобы увидеть свет Создателя, а Владетель должен быть в том мире, которому он принадлежит, в мире мертвых.
Веками она ждала этого времени, назначенного пророком.
Пять веков Энн ждала рождения того, кто может привести их к свету Создателя, его магии. Того, кто сумеет победить всех, кто скрывает этот свет от мира. Пять веков она работала ради уверенности в том, что избранный сделает все, способное остановить силы, разрушающие магию.
Пророк сказал, что только Ричард сможет сделать это, не позволить врагу опустить серое покрывало на род человеческий, только он может спасти искру магии в людях. Пророк не сказал, что Ричард победит; пророк только сказал, что у него есть шанс принести им победу. Без Ричарда всякая надежда потеряна – это бесполезно. Поэтому Энн думала о нем задолго до того, как он родился, вырос и стал их лидером.
Кэлен казалось, что работа Энн – вмешательство в жизнь других. Она считала, что все заботы Энн вызваны ее страхом. Энн ненавидела эти мысли, потому что иногда она думала, вдруг Кэлен права. Может, Ричард, рожденный свободным, сам выбрал бы путь, который привел бы его к победе в битве. Зедд тоже был уверен в том, что все ключи – только в руках Ричарда, в его свободной воле, в его собственной решимости вести их.
