Кровавый Триллиум - Нортон Андрэ (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— Не забывай меня, милая Харамис, Великая Волшебница Земли. Я всегда буду твоей подругой и единомышленницей. Если зайдешь в тупик, позови меня, и я, чем могу, помогу.
— Спасибо за то, что вы уже сделали для меня. — Харамис обняла ее. — Надеюсь, наша следующая встреча произойдет в лучшие времена.
Зажав в левой руке Синошур, она вышла. Правой рукой она держала талисман.
Ириана вздохнула и покачала головой. Потом позвала Гри-Гри, вернулась к столу и разделила с ним остававшиеся на тарелке блинчики.
Во время путешествия в пространстве Харамис постоянно слышала слабое позвякивание колокольчиков. Полет длился одно мгновение. Перед ее взором возникла картина, напоминающая скопление сверкающих алмазов; потом картина стала реальной. Она очутилась в огромном ярко освещенном зале. Ее поразила царившая там тишина. Обернувшись, она увидела глубокий водоем, окруженный невысокой мраморной стеной. Пол был выложен металлическими голубыми плитками. Напротив бассейна находилась широкая мраморная лестница, ведущая вверх, к источнику света. По обе стороны каждой ступени стояли подобия статуй.
Синдоны.
Харамис подошла к ближайшей паре. Они оказались на целую голову выше нее, но во всем остальном были точной копией мужчины и женщины, сделанных мастером. На их телах отсутствовали волосы, мышцы, родинки и поры. Они были совершенно гладкими, как отполированная слоновая кость. Темные глаза синдон напоминали камни в оправе, а внутри зрачков таилась золотая искорка — такие глаза, по-видимому, были у Исчезнувших. Во всяком случае, так подумала Харамис. Их бледные бесстрастные лица затеняли величавые шлемы в виде корон с поднятым забралом. Кроме шлемов на них было еще по три ремня — два пересекали грудь, один — талию. На ремнях и шлемах красовались вставки с маленькими сверкающими чешуйками зеленого и голубого цвета самых разнообразных оттенков. С концов ремней свисала золотая бахрома.
Харамис дотронулась до одной из статуй талисманом, и губы ее тут же раздвинулись — она заговорила голосом, который скорее напоминал звучание нежного музыкального инструмента, чем человеческую речь.
— Добро пожаловать в Край Знаний, Великая Волшебница. Что угодно?
— Мне нужно поговорить с Учительницей, — ответила Харамис.
Синдона кивнула и, подняв руку, указала на ведущую вверх лестницу. Несмотря на этот жест, тело ее оставалось неподвижным, как камень, и Харамис еще раз восхитилась гениальностью ее творца.
— Учительница ожидает вас в саду наверху, Великая Волшебница, пожалуйста, пройдите туда.
— Спасибо, — сказала она и стала медленно подниматься по высоким ступеням, внимательно оглядывая стоящие по обе стороны статуи. Все они чем-то отличались друг от друга. Это были не машины и не существа из плоти и крови, а нечто совсем иное.
— Зачем вас сделали? — спросила она.
— Для служения, — ответили мелодичные голоса, прозвучавшие как хорошо слаженный хор. — Мы Стражники, Вестники и Хранители. Некоторые из нас могут учить, некоторые — утешать, а некоторые — лишать жизни, исполняя смертный приговор.
— Вы убиваете?
— Есть стражники, которые обладают этой способностью.
— Великий Боже! — пробормотала Харамис и убыстрила шаги. Яркими мотыльками закружились в ее мозгу новые мысли. Не могут ли эти странные синдоны стать ее союзниками в борьбе со злым Орогастусом?
— Мы были созданы для борьбы со Звездой. — Казалось, синдона прочитала ее мысли. — В далекие времена многие из нас погибли, приняв на себя первый удар. Те синдоны, которые остались в живых, охраняют и защищают Край Знаний.
Харамис остановилась как вкопанная, новая идея озарила ее.
— А вы последуете за мной, если я прикажу еще раз защитить мир от новой угрозы со стороны Людей Звезды?
— Нам отдает приказы только вся Коллегия Великих Волшебников, — вздохнули неподвижные Стражники.
Идея Харамис умерла так же неожиданно, как и родилась, а вместе с ней исчезла и затеплившаяся надежда на победу. Вся Коллегия? Но ведь Великие Волшебники давно умерли! Ну что ж, это была всего лишь идея…
Наконец она вышла на открытое пространство. Здесь было очень светло. Белые тропинки петляли между живописными цветущими клумбами, великолепными кустарниками, аккуратно подстриженными деревьями. Среди зеленых лужаек с пушистой травой были разбросаны небольшие пруды, сверкающие как драгоценные камни, из них били фонтаны и текли тоненькие ручейки, через которые были перекинуты изящные мостики из белого мрамора. Повсюду стояли скамейки — тоже из белого камня. Тут и там виднелись украшенные цветами волшебные гроты, садовые беседки и арки, увитые виноградными лозами. Одна из тропинок показалась Харамис особенно привлекательной, и она пошла по ней к чудесной беседке, легкую крышу которой поддерживали витые колонны. Вокруг нее росли кусты, усыпанные фиолетовыми, белыми и ярко-розовыми цветами, наполнявшими воздух восхитительным ароматом.
Но здесь не было ни насекомых, ищущих нектар, ни птичек, поющих между ветвями, ни маленьких зверьков, снующих в траве в поисках аппетитных фруктов. Царящую тишину нарушали лишь журчание ручейков и фонтанов и шелест листьев, колеблемых ветерком. Харамис взглянула вверх, на небо, и не увидела ни одного облачка. Солнца тоже не было. Вдруг она вспомнила, что говорила Ириана: Край Знаний находится под землей.
— Неужели это реальность? — спросила она саму себя. Она встала на колени, чтобы рассмотреть цветочную клумбу. Все цветы были удивительно красивы, но она не узнала ни одного. Силуэты деревьев тоже казались совершенно незнакомыми, даже трава была необычной на вид — пушистая и ровная, как ковер. Все известные ей травы стригли, и концы стебельков должны были быть острыми, а эта трава была гладкой и округлой.
— Приветствую тебя, Дочь Триединого.
Харамис оглянулась на звук голоса, который интонациями напоминал человеческий, и обнаружила, что к ней из садового домика идет какая-то женщина.
Женщина. Нет, не совсем. Да, у нее было женское телосложение, и одета она была в легкий, летящий наряд. Но ее лицо и обнаженные руки неестественно белого цвета, а на голову низко надвинут золотой шлем, имитирующий короткую прическу из завитых волос. Это была синдона — такая же, как и благородные Стражники.
— Я — Учительница, — сказала она. Черты ее лица оставались неподвижны, и тем не менее она явно улыбнулась. — Чем могу служить, Великая Волшебница Харамис? Если хочешь, пройдем в эту беседку, сядем в тенистой прохладе, и ты сможешь расспросить меня обо всем, о чем пожелаешь.
Харамис пошла за ней по тропинке. Внутри небольшой уютной беседки оказались мраморный столик и два легких кресла с мягкими сиденьями. На столике были приготовлены хрустальный графин с каким-то розовым напитком и простая глиняная чаша с шариками льда. Учительница жестом пригласила гостью садиться, положила в стакан лед, наполнила до краев душистым напитком и протянула Харамис.
— Может быть, этот способ приготовления фруктового сока покажется тебе странным, но нашим прежним правителям, Исчезнувшим, очень нравился такой сок.
— Благодарю вас, Учительница.
Харамис сделала глоток. Лед дотронулся до губ, ощущение было непривычным, но тем не менее напиток, прохладный и ароматный, освежил ее. В голову пришла невольная мысль: когда она вернется домой, завершив свою миссию, надо будет поискать среди машин Исчезнувших в пещере Черного Льда холодильную установку, которая делает лед. Вспомнив о том, что сюда ее привела серьезная опасность, угрожающая спокойствию мира, Харамис взглянула в бесстрастное лицо Учительницы и начала задавать вопросы:
— Правда, что вас и ваших сородичей создали Исчезнувшие и что на самом деле вы неживые?
— Нас сделали члены древней Коллегии Великих Волшебников. Наша жизнь сильно отличается от жизни одушевленных существ, таких, как люди или народ. Мы не рожаем себе подобных, а когда умираем, наши души сливаются с теми синдонами, что еще живы. Я — живущая ныне Учительница, но внутри меня существуют двести предыдущих Учителей. Когда я умру, я перейду в Стражника, или Вестника, или Утешителя и буду разделять его обязанности. Так будет продолжаться до тех пор, пока жива хотя бы одна синдона. Когда умрет последняя, нашему существованию придет конец. Точно так же превращается в пепел последний уголек некогда огромного костра.
