Попутчики (СИ) - Демидова Мария (книги онлайн полные версии txt) 📗
Распрощавшись с посетителями, Джин вернулась в лабораторию. Она почти закончила настраивать анализатор, когда за спиной распахнулась дверь, и уже через пару секунд колдунью обхватили за талию, закружили в воздухе, чмокнули в макушку и снова поставили на пол.
— О, служитель хаоса пожаловал! — фыркнула она, оборачиваясь. — Боги, за что мне это?
Крис уже успел вернуться к двери и казался слишком довольным, чтобы изображать смущение.
— За то, что ты офигенная, — сообщил он, сияя абсолютно шальной улыбкой и пьяно покачиваясь на нетвёрдых ногах.
Это выглядело бы забавным, если бы было очередной клоунадой.
— Опасно быть офигенной в наше нелёгкое время, — вздохнула Джин. — Сядь немедленно.
Крис сел. Немедленно. Прямо на пол. Посмотрел на врача невинным взглядом снизу вверх, но, очевидно уловив её недовольство, быстро поднялся, шагнул к анализатору и, потеряв равновесие, рухнул на стоящий рядом стул. Прикрыл глаза и спросил уже без преувеличенной весёлости:
— Серьёзно, Джин: что я могу для тебя сделать?
— Для начала — выздороветь, — предложила колдунья, вглядываясь в его поле. — А там посмотрим. Голова кружится?
— Немного. — От кивка он воздержался, но глаза всё-таки открыл и смотрел теперь вопросительно и чуть тревожно.
— А потому что ночью надо спать, а не по карнизам шастать, — наставительно отчеканила Джин.
— Откуда ты знаешь? — Удивление мгновенно оттеснило и тревогу, и, казалось, само головокружение.
— Ты недооцениваешь нашу систему безопасности. Я могла тебя остановить, как только ты вышел на балкон. А уж магию тем более сложно было не заметить.
— То есть ты знала, что я, только что проснувшийся, без возможности нормально колдовать, чешу куда-то посреди ночи по карнизу третьего этажа, и ничего не сделала? — Если бы Джин прямо сейчас встала на голову, это явно поразило бы его меньше.
— Мне нужно было хотя бы немного спокойно поспать, — пожала плечами колдунья. — И я подумала, что лучше уж вы присмотрите друг за другом, чем я буду всю ночь беспокоиться о вас обоих. Отличная страховка на случай каких-нибудь сбоев в амулетах. Если бы что-то случилось, ты бы всю больницу на уши поставил быстрее, чем любая сигналка.
— А если бы я навернулся? — недоверчиво уточнил Крис.
Джин негромко рассмеялась.
— Выгляни в окошко, — посоветовала она, даже не пытаясь сдержать веселья.
Пациент осторожно поднялся, пересёк лабораторию и присел на подоконник. Оценил открывшийся вид. Усмехнулся и вновь обернулся к собеседнице.
— Не навернулся бы, — кивнула колдунья.
Окна палат прекрасно просматривались из лаборатории.
— Спасибо, — произнёс Крис. Медленно и как будто с усилием. — За доверие. И за помощь.
— Это моя работа, — привычно ответила Джин. — И я буду тебе очень благодарна, если ты перестанешь её усложнять и постараешься впредь общаться с окружающими исключительно днём. И приходить в чужие палаты и кабинеты через двери. Нормальные, а не балконные.
— Без проблем, — согласился пациент, и врач продолжила, прогнав из голоса ироничные ноты:
— Твоё поле сейчас стремится восстановить целостность. Ему нужно много энергии. Отсюда слабость и головокружение. Возможно, появятся ещё какие-то неприятные эффекты. И я очень надеюсь, что ты не будешь зря тратить силы. Потому что, если процесс естественного восстановления прервётся, мы не сможем обойтись без операционного вмешательства. А это всегда большой риск. И учти, что оперировать буду не я — у меня нет для этого ни нужной квалификации, ни допуска.
— Я понял, — кивнул Крис и улыбнулся без всякой рисовки — мягко и искренне. — Я буду очень послушным пациентом, Джин. С чего начнём?
* * *
— И что тебя смущает? — донеслось из-за двери, и Шон остановился, раздумывая, стоит ли отвлекать Джин от разговора.
— Ну как… — протянул в ответ звонкий мальчишеский голос. — Вот, например, замедление исходящих полеэнергетических импульсов и ослабление болевой, температурной и кинестетической рецепции.
— Временное, — отозвалась колдунья. — Читай внимательнее.
— И обострение хронической полинейропатии… — Высокий капризный голос звучал незнакомо, но догадаться, с кем разговаривает Джин, было несложно: Шон прекрасно знал, кто может жаловаться врачу на побочные эффекты экспериментального лекарства.
— У тебя нет хронической полинейропатии.
— А в случае…
— Индивидуальной непереносимости у тебя тоже нет, — отрезала Джин. — Считай, что мы это уже проверили. Кончай выделываться.
Шон решительно шагнул к двери. Невольно подслушанный разговор не слишком вязался с тем образом Кристофера Гордона, который складывался из телевизионных репортажей, крутившихся на каждом канале полгода назад, но…
«Все ошибаются», — напомнил себе врач. Хотя именно сейчас ошибиться в этом парне было бы совершенно некстати.
— Мне кажется, вы на меня давите, доктор, — заявил пациент в тот момент, когда Шон, коротко постучав, распахнул дверь.
Кристофер сидел на кресле анализатора, по-восточному скрестив ноги, и изучал бланк информированного согласия. Шон и не думал, что человек может так энергично сидеть. Парень не размахивал руками, не ёрзал на месте, но при этом казался средоточием движения — потенциального, скрытого, но странным образом ощутимого.
Джин расположилась за столом и, не глядя на собеседника, сосредоточенно заполняла какие-то документы. Похоже, осмотр уже завершился, и теперь врач выслушивала претензии пациента относительно его невольного участия в клинических испытаниях. Особенно обеспокоенной колдунья, впрочем, не выглядела. А стоило бы. Если этот упрямец не подпишет бумаги…
Упрямец тем временем резко оборвал свои полные негодования речи и обернулся к двери. Джин оторвалась от компьютера и последовала его примеру.
— Добрый день, — поприветствовал обоих Шон. — Не помешаю?
— Нет, что ты! — улыбнулась колдунья. — Ты как раз вовремя. Я давно хочу вас друг другу представить. Знакомься: это стихийное бедствие, — она кивнула на пациента, который с любопытством наблюдал за вошедшим врачом из-под длинной чёлки, — именуется Крисом Гордоном и вот уже третий день борется за звание самого дисциплинированного урагана планеты. — Парень в ответ на такую характеристику только фыркнул — как показалось Шону, не без гордости. — Крис, а это — доктор Шон Морган.
Дальнейших представлений не потребовалось. Глаза пациента радостно сверкнули, потенциальная энергия обратилась в кинетическую, и он, бодро соскочив с кресла, приблизился к врачу, попутно бросив документы на стол. Протянул руку.
— Очень приятно. — Улыбка у парня была хорошей — открытой, располагающей и при этом по-детски естественной. — Джин рассказала, что вы меня с того света выдернули. Спасибо. — Благодарность прозвучала просто, без лишнего пафоса, но за словами чувствовалась горячая искренность. Рукопожатие оказалось на удивление уверенным — и не скажешь, что три дня назад этого мальчишку с развороченным полем действительно пришлось вытаскивать с того света почти без надежды на успех.
— На здоровье. — Шон вернул улыбку. — Как себя чувствуешь?
— Чувствую, — довольно заявил Крис. — И это уже отлично. Я вообще неприхотлив.
— Ты лучше сам посмотри, — усмехнулась Джин и протянула коллеге снимки. — Этого клоуна послушать — так он здесь здоровее всех врачей и вообще просто кофе попить зашёл.
— Я бы, кстати, не отказался, — картинно надулся пациент. — Но ты не предлагала.
Он откровенно паясничал, абсолютно не заботясь об уместности своего концерта. И при других обстоятельствах это наверняка вызывало бы раздражение. Но Шон никогда не мог злиться на пациентов. Тем более — на таких. Потому что мальчишка был живым. И его насмешки, капризы, неуместные шутки доказывали это лучше любых снимков. Про себя Шон называл это вторичными признаками жизни. Помимо дыхания, сердцебиения, реакции зрачков на свет, помимо множества физиологических показателей, всегда было что-то ещё. Что-то уникальное. То, ради чего он на самом деле работал. Вот уже много лет, встречая своих пациентов, выслушивая их благодарности или жалобы, Шон думал о том, что вся его жизнь, все его усилия определённо стоят того, чтобы кто-то мог благодарить и жаловаться. Чтобы кто-то мог влюбляться, строить карьеру, совершать подвиги и глупости. И чтобы какой-нибудь самоуверенный мальчишка мог нести задорную чушь в лаборатории полевой терапии.
