Склеп Хаоса - Локнит Олаф Бьорн (первая книга .txt) 📗
– Он сорвался, – каким-то севшим голосом отвечает за капитана Сигурд. – Его не толкали, он сорвался… Или заметил что-то на борту корабля и сам прыгнул…
– Шестьдесят восемь, – еле слышно произносит Деррик, обшаривая взглядом бухту. Ди Блайи с тоской смотрит на берег – ему очень хочется туда, подальше от всех этих непонятностей и тайн.
В шлюпке галдят. Настолько громко, что отголоски долетают даже до берега. Фарес поднимается на борт своего корабля, но гребцы продолжают вглядываться в голубовато-зеленую искрящуюся толщу.
Конан молчит. Почему-то это пугает Маэля больше всего. В этом молчании – невысказанный приговор. Даже если Плоскомордый достаточно умелый пловец и, скажем, прячется под днищем «Ветра Эгера», ему все равно необходимо вынырнуть за следующим глотком воздуха. А вода в гавани Карташены сегодня настолько спокойна и прозрачна, что плывущий человек непременно будет замечен. Кроме того, будь ты хоть каким умельцем, немного наплаваешь с переломанной или вывихнутой рукой…
Монброну никогда не доводилось тонуть, но сейчас он очень отчетливо представил, как это происходит. Ласковая, теплая вода постепенно становится все темнее и холоднее, играющее на волнах солнце блекнет, до боли, до потери сознания хочется вздохнуть – но вместо воздуха глотаешь воду, соленую влагу океана. А что потом?..
Это казалось невероятным – в яркий, солнечный день прямо у тебя на глазах исчезает человек, с которым ты только что разговаривал. Который стоял в двух шагах от тебя, ты отчетливо видел ехидный блеск в его глазах, слышал голос, по-здешнему раскатисто произносивший слова. И этот человек совершенно по-идиотски сорвался с веревочной лестницы, упал в море, захлебнулся и утонул.
– Идем, – вдруг отрывисто бросает Конан. – Быстро!
– Куда? – растерянно спрашивает Ди Блайи. – Все кончено. У них больше нет виновного, что им теперь здесь делать?
– С тебя золотой, – Маэль не сразу признает в этом невнятном сипении некогда звонкий голос Деррика. – Ошибаешься. Посмотри на корабль.
Над «Ветром», до того стоявшем неподвижно и выглядевшем совершенно обезлюдевшим, вспыхивают белые полотнища поднимаемых парусов. Тех, что расположены ближе к носу, Маэль не знает, как они называются. Паруса слабо вздуваются, опадают, снова наполняются… и карак начинает медленно разворачиваться носом к пристаням.
– Идем, – повторяет Конан, и на этот раз никто с ним не спорит.
Они спускаются с пристани. Господин губернатор неуверенно пытается остановить племянницу, но та проходит мимо него, словно мимо бездушного предмета. Деррик на миг задерживается, чтобы бросить короткую, резкую фразу, от которой дон Карбальо вскидывается, точно вытянутый плетью норовистый жеребец. Но Деррик уже уходит, и рядом с ним бежит его неразлучная рыжая псина, а «Ветер Эгера» закончил разворот и теперь медленно, тяжеловесно движется к причалам, раздвигая шелковистые, прохладные волны Закатного океана.
В нарушение приказа капитана и всех морских законов, по крайней мере десяток человек из команды «Вестрела» покинули корабль, рассыпавшись по причалу. Среди них Маэль признал давешнего знакомого с ярмарки – Асторгу с его неизменной золотой серьгой. Остальные были ему незнакомы. Впрочем, завидев капитана, они мгновенно очутились там, где им полагалось находиться – на борту карака. На пристани остались только мрачнеющий на глазах Асторга вкупе с грузным зингарцем средних лет, обладателем роскошных, закрученных вверх усов, и молодым светловолосым парнем, смахивающим на немедийца.
– Только не говори, я сам скажу, – не дал капитану даже рта раскрыть Асторга. – Мы опять по уши в неприятностях? Вы стояли ближе и точно видели – Плоскомордый упал или его столкнули?
– Упал, упал, – закивал Сигурд. – Точно говорю, сорвался!
– Столкнули, – убежденно заявил усач. – Либо Фарес, либо кто-то из гребцов. А может, с корабля стрелу пустили. Ну не может человек с Побережья вот так, запросто, плюхнуться с трапа и отправиться на дно!
– Орм? – капитан «Вестрела» повернулся к помалкивающему немедийцу, неведомо какими путями занесенному на Полуденное Побережье. – Ты что-нибудь заметил?
– Похоже, что он упал сам… с посторонней помощью, – медленно проговорил светловолосый Орм. – Он мог повздорить с Фаресом по дороге туда, мог заподозрить приготовленную на борту ловушку… Я не знаю.
– А какая разница? – нерешительно подал голос Маэль. Корсары уставились на него так, будто он ляпнул самую страшную глупость за последнюю сотню лет. Околачивавшийся тут же Деррик приглушенно хмыкнул.
– Если Эван сорвался по случайности, то… В общем, жаль парня, конечно, но с его концом Фареса и остальных здесь больше ничего не держит, – быстро пояснил Конан. – А коли его столкнули, значит, Фарес ведет какую-то свою игру и все, что он нам наболтал – ложь от первого до последнего слова. Возможно, нет у него никакого свидетеля, и Эван как-то об этом догадался. И он ведет «Ветер» к берегу – вот что мне совсем не по душе.
Маэль оглянулся. Донна Агнесса стояла шагах в пяти от корсаров, прислонившись к ограждению пристани, и рассеяно смотрела на играющую солнечными бликами бухту. Монброну показалось, что она расстроена намного больше, чем старается показать. Может, этот Эван из Бальи был ее… ну, не другом, конечно, но хорошим знакомым? Или просто преданным ей человеком?
Ди Блайи пребывал в подозрительной близости от госпожи графини, нашептывая ей нечто утешающее. В иное время Маэль обязательно бы постарался незаметно оттеснить не в меру языкатого барда в сторону, но сейчас было не до того.
Господин губернатор и его свита удалялись. Вот это заставило Маэля не на шутку насторожиться. Они что, не замечают приближающегося корабля? Или уверены, что после столь странной и (скажем честно) подозрительной смерти Плоскомордого Фарес тихо-мирно покинет гавань Карташены, отправившись восвояси?
Наполовину потушенные склады уже не горели, а только дымили. За исключением того, в котором хранились винные запасы – там пламя разгулялось вовсю, и налетавший с моря ветер относил жирно-черный дым в сторону городских кварталов.
На «Ветре Эгера» спустили часть парусов, но, как показалось Маэлю, карак не стал от этого двигаться медленнее. Наоборот, набравший разгон массивный корабль, украшенный на носу деревянной фигурой русалки с копьем в руке, неудержимо скользил по направлению к причалам и, наконец, тяжело ударился о них. С борта вниз полетели свернутые канаты и посыпались люди. Им понадобилось всего ничего – не больше двадцати ударов сердца – чтобы разбиться на десятки и загрохотать по причалу в сторону города.
– Что они делают? – неожиданно тонким голоском спросила Агнесса, отступив от края пристани. – Где дядя?
– Он ушел, – растерянно ответил Монброн. – И увел всех своих людей.
Донна Вальехо приглушенно, но яростно взвизгнула. Не требовалось быть высокоученым философом, чтобы понять причину ее злости. Маэль безошибочно вычислил ее с первого взгляда, и ему неожиданно стало холодно, хотя вокруг царил обычный для Побережья летний денек – с сухой жарой и ослепительным белым солнцем на безоблачном небе.
Спустя миг ему стало еще холоднее, потому что предводитель корсаров спокойно проговорил:
– Сдается мне, госпожа графиня, вашему городу сегодня крупно не повезло.
Агнесса обвела собравшихся на причале мужчин растерянным взглядом расширившихся глаз. Она была умна, эта молодая аристократка из провинциального города, и прекрасно понимала, что ее приказов слушались до определенного времени. У нее нет ни права, ни власти указывать корсарам, как поступать, да и в любом случае пытаться отстоять Карташену, имея в распоряжении жалкую горстку в двадцать с небольшим человек – просто безумие. Потому все, что ей оставалось – стоять и бессильно смотреть.
С «Ветра Эгера» на берег высадилось около сотни человек, и еще десяток перемахнул через борт «Ха-Сем». Разномастная, яркая, гомонящая и размахивающая оружием толпа быстро и умело рассыпалась по примыкающим к гавани улицам. Почти сразу же раздались звуки, сопровождающие любой погром или стычку с тем же постоянством, с каким шакалы преследуют стадо антилоп – истошный вопль, рассыпчатый звон бьющегося стекла и треск разгорающегося дерева.
