Долина каменных трав (СИ) - Прягин Владимир (книги полностью .txt) 📗
А у трактира маялся Виктуар.
Он меня не заметил. Перед ним, похоже, стояла нешуточная дилемма — либо зайти и выпить кружку-другую пива для успокоения нервов, либо сесть в бордовый вагончик конки, который как раз подполз к остановке. Подёргавшись ещё секунд десять, студент выбрал второй вариант.
И тогда я совершил глупость.
Повинуясь наитию, я последовал за Виктуаром — ускорил шаг, потом пробежался и в последний момент вскочил-таки на подножку.
Студент, пройдя в начало вагона, уселся на свободное место. Я остался стоять на площадке сзади; выскреб из кармана медяк, протянул кондуктору и лишь после этого задался вопросом — что я, собственно, делаю? Чего добиваюсь?
Рационального ответа не находилось, но и слезать на полдороге было бы глупо. Чувствуя себя не то героем дешёвой пьески, не то филёром-недоучкой на экзаменационном задании, я повернулся к объекту слежки спиной, облокотился на поручни и застыл в этой фальшиво-непринуждённой позе; лишь изредка бросал украдкой взгляды через плечо, чтобы убедиться, что Виктуар ещё здесь.
Два битюга, тащившие нас по рельсам, бежали неспешной рысью; пассажиры чинно переговаривались. Железная колея, выныривая из-под днища вагона, торжествующе сверкала на солнце. Улица уплывала назад, блестя оконными стёклами.
Студент сошёл на конечной станции, у реки.
Я едва удержался, чтобы не плюнуть с досады на мостовую, потому что моя затея со слежкой выходила теперь на новый виток абсурда — Виктуар, без сомнения, намерен был дождаться парома, чтобы переправиться на тот берег.
На моё счастье, «объект» до сих пор пребывал в растрёпанных чувствах после стычки с Елизаветой и по сторонам не смотрел. Оказавшись на пристани, он сразу нацелился на летний буфет, где разливали водку; опрокинул шкалик и, закусив бутербродом с сёмгой, приказал повторить. Я наблюдал, глотая слюну и зависть, но мысли мои потекли теперь в правильном направлении.
Если студент, пережив неприятное и крайне странное происшествие, сразу рвётся на другой берег, то это вряд ли случайность. Вполне вероятно, что цель его путешествия имеет отношение к тайне.
Мне хочется разобраться, но готов ли я рисковать? Вдруг Виктуар и правда колдун-злодей, который лишь притворяется простофилей? Хотя, конечно, поверить в такое трудно. Если я сейчас отступлюсь, то потом изругаю себя за трусость и за то, что упустил шанс удовлетворить своё любопытство.
И, наконец, коронный, ослепительный в своей простоте аргумент: других мало-мальски важных занятий, способных составить альтернативу шпионским играм, у меня в любом случае не имеется…
Паром с гребными колёсами по бокам подошёл, разгрузился и сразу же стал принимать на борт новую партию пассажиров. Студент предпочёл путешествовать первым классом — поднялся на открытую палубу в кормовой части, где собирались те, кому не жалко было отдать за билет шестьдесят копеек. Я же, заплатив пятиалтынный, скромно прошёл на бак. Моими соседями стали двое мелких чинуш и рыхлая тётка с пустой корзиной. Тётка довольно щурилась — похоже, удачно расторговалась на рынке; от неё отчётливо пахло рыбой.
Судно трудолюбиво вгрызалось в волны. Дым из трубы относило ветром на юг, к широкому воронкообразному устью, покрытому чешуёй золотистых бликов; похожие дымы поднимались западнее, над портом. Я стоял, любуясь пейзажем и ощущая глуповатую гордость из-за того, что живу на «правильном» берегу, а реку пересекаю лишь ненадолго…
Когда мы причалили, пришлось изрядно поволноваться.
Студент, торопливо сбежав по сходням, не стал нанимать извозчика, а двинулся сквозь толпу. Я продирался следом, то и дело теряя его из виду. Но удача всё ещё оставалась на моей стороне — мне удалось нагнать Виктуара на неширокой улочке, где людей было уже не так много. Теперь я шагал уверенно и почти без опаски; он по-прежнему не задумывался о возможности слежки и ни разу не обернулся.
Мы шли около четверти часа, всё дальше углубляясь в тоскливый припортовый район. У длинного двухэтажного дома, похожего на барак, студент наконец-то притормозил и юркнул в подъезд. Я не последовал за ним — во-первых, теперь он мог бы меня заметить, а во-вторых, была вероятность, что на входе есть защитные чары. Последнее предположение, правда, смахивало на паранойю, но мне слишком отчётливо помнилась история ротмистра в пересказе Елизаветы — все эти ледяные капканы и прочие разбойничьи трюки.
В итоге я просто спрятался за углом и стал выжидать. Мне не очень-то верилось, что у Виктуара, имеющего дворянский титул и деньги, в этом доме живут друзья или какая-нибудь любовница, не говоря уже о родне. Наверняка он пришёл по делу и долго там не пробудет…
Я оказался прав.
Дверь подъезда открылась, и студент шагнул наружу в компании немолодого седеющего мужчины, одетого по-простецки: армяк навозного цвета, мешковатые штаны, сапоги с широкими голенищами. Вот только лицо с тонкими чертами и с въевшимся выражением превосходства никак не подходило к наряду — этот диссонанс не могла замаскировать даже щетина а-ля похмельный извозчик.
Стоя от меня шагах в десяти, ряженый господин настороженно огляделся; я тотчас отпрянул за угол. До меня донеслись голоса — Виктуар о чём-то спросил взволнованным полушёпотом, а его спутник буркнул:
— Успокойся. Пошли.
Спустя десяток секунд я отважился снова выглянуть — они быстрым шагом удалялись по улице. Я двинулся за ними, хотя это решение далось мне не без труда; с каждой минутой становилось яснее, что игры кончились. Фальшивый простолюдин, в отличие от студента, внушал серьёзные опасения, и мне не хотелось проверять на собственной шкуре, что будет, если он обнаружит слежку.
Я готов был уже отстать, но тут события приняли неожиданный оборот.
Виктуар споткнулся на ровном месте и скрючился, опёршись рукой о стену; потом сделал несколько нетвёрдых шагов и нырнул в ближайшую подворотню. Его спутник с озадаченным видом шагнул туда же.
Стараясь не топать, я подбежал к проёму, но соваться в него не стал — и правильно сделал. Голоса послышались совсем рядом:
— Что с тобой, Витя? Что за припадки?
— Нехорошо… Тошнит…
— Объелся, что ли? Ты понимаешь, как это всё некстати?
— Простите, барон…
Я вздрогнул и вжался в стену, стараясь лишний раз не дышать. Ряженый продолжал раздражённо:
— Витя, ты честный малый — это я в тебе и ценю. Но повзрослей уже наконец! Ты приехал прямо сюда, хотя я просил этого не делать…
— Но я же хотел как лучше! Предупредить… Она ведь прямо упомянула… Она…
Студент поперхнулся, будто внезапный спазм сдавил ему горло. На мгновение стало тихо, затем барон витиевато выругался — и послышался дробный негромкий звон. Казалось, кто-то рассыпал горсть мелких стеклянных бусин.
Не утерпев, я заглянул в подворотню.
Виктуар стоял на коленях, и его рвало — но не желчью, а ледяной крупой. Кристаллики падали на землю, мерзко позвякивая. Барон наблюдал, забыв обо всём вокруг; отвращение в его взгляде смешивалось с азартом.
Почувствовав, что от этой картины меня самого тошнит, а в глазах темнеет, я бросился прочь по улице. Прохожие шарахались от меня как от злой собаки, мне не хватало воздуха, но я продолжал бежать — и опомнился лишь на паромной пристани.
Страх отступил, и нахлынул стыд.
Поднявшись на борт судёнышка, я вцепился в поручни и стоял, словно истукан, пока мы пересекали реку. Мне мерещилось презрительное хихиканье за спиной, но обернуться я не решался. В памяти всплывали подробности моего позорного бегства; теперь-то я понимал, сколь мало от меня проку, если речь идёт о реальном деле, а не о баловстве с чернилами и бумагой.
Чуть успокоиться я сумел, лишь вернувшись на родной берег. А сидя в вагоне конки, определился, что делать дальше.
Я снова зашёл к Светлане — и у неё, к моей радости, отыскался адрес Елизаветы. Разжалованный наместник с племянницей жил теперь на юго-востоке города, почти на самой окраине; он, похоже, специально задался целью оказаться как можно дальше от замка.
