Полуночный Сокол - Геммел Дэвид (серии книг читать бесплатно txt) 📗
— Охранник говорит правду, — подтвердил он. — Наладемуса арестовали и признали виновным.
Персис Альбитан почувствовал огромный прилив облегчения. Он поднялся на ноги и помог встать Госпоже-в-Маске. Ее лицо было призрачно-бледным и блестело от пота, глаза лихорадочно горели, а лоб пылал как огонь.
— Оставь ее, — приказал стражник, — ее не освобождают.
— Почему? — спросил Персис.
Большинство сектантов бросились к выходу, желая скорее уйти из этого ужасного места. Никто даже не взглянул на несчастную девушку, В конце концов с ней остались только Персис и Норвин.
— Почему? — переспросил Персис.
— Мне не сообщили, — отозвался стражник, — а теперь двигай!
Она больна, ей нужен доктор.
— Оставайся с ней, — огрызнулся стражник, — я не против, чтобы ты тоже сдох.
— Они не могут остаться, — возразил советник. Персис склонился над больной.
— Прости меня, — прошептал он.
Глаза девушки тут же просветлели, и она улыбнулась. Не говоря ни слова, она потянулась к Персису и погладила его небритое лицо. В ту же секунду Персис почувствовал, как его тело захлестывает теплая волна. Чирей на шее перестал беспокоить, боль от ран, синяков и царапин утихла. Тепло все усиливалось, будто солнце ласкало его кожу, наполняя каждую клеточку тела ярким светом. Вместе со светом пришло и полное понимание сущности культа, не поддающееся логическому словесному объяснению. Взгляд Персиса был прикован к глазам девушки, и невыплаканные слезы высохли.
Персис Альбитан потянулся и погладил девушку по голове. Он чувствовал необъяснимый прилив сил, наблюдавшая за ними троица застыла в немом изумлении. Внезапно они увидели, что вокруг девушки появилось бледное сияние. Ужасные гноящиеся раны от хлыста затягивались сами по себе и заживали, не оставляя шрамов. На щеках появился румянец, а все синяки исчезли. Сияние вокруг девушки погасло, Персис поднялся и посмотрел в глаза стражнику.
— Не трогай меня, — попросил стражник, пятясь.
— Вряд ли кто-нибудь способен навредить тебе больше, чем ты сам, — заявил Персис и посмотрел на девушку.
Она улыбнулась и жестом показала, что он может идти.
— У вас ее вуаль? — спросил Персис. Стражник испуганно кивнул.
— Принесите ее, а также еду и чистую одежду.
Конечно, я все принесу, — пообещал стражник.
— Да поможет тебе Исток, — сказал Персис, бросил прощальный взгляд на девушку и вместе с Норвином вышел из камеры, прошел по тюремным коридорам и навсегда покинул тюрьму,
Наладемус предстал перед судом совета Джасарея. Главным свидетелем был Волтан, который рассказал о подготовке заговора и о том, как деньги из казны Храма шли на поддержку врагов Города на востоке и затягивание войны. Перед вынесением приговора Наладемус получил последнее слово. Сначала он набросился на Джасарея, который не присутствовал на процессе, обвиняя его в ведении слабой, нерешительной политики, подрывающей величие Города, но когда зачитали смертный приговор, он потерял сознание, и его вынесли из зала суда.
Бэйн быстро бежал вверх по холму, перепрыгивая через поваленные деревья. Добежав до леса, немного сбавил скорость. Раны на плече и боку быстро затягивались, и накануне Свирепый снял швы. Последние несколько дней они с Бэйном почти не разговаривали.
Ты по-прежнему на меня злишься, — заметил Бэйн, когда Свирепый разрезал последний стежок и вытащил нитку.
— Я не злюсь, — отозвался Свирепый, — я просто разочарован.
— Думаю, ты не прав, я смогу его одолеть.
Свирепый пожал плечами:
— Дело не в том. Сражаться с ним, рискуя жизнью, уже нет необходимости. Так что речь идет уже не о мести или справедливости, а о простом тщеславии.
Он оказался сильнее, и теперь тебе нужно доказать, что ты не хуже. Жизнь дороже тщеславия, Бэйн.
Эти слова эхом раздавались в голове Бэйна, пока он бежал. Он не мог объяснить Свирепому ни глубины своих чувств, ни отчаяния, сопровождавшего его большую часть жизни. Лия была подобна радуге, озаряющей землю после бури, надеждой изменить жизнь к лучшему. Когда Волтан убил ее, он словно посадил в сердце Бэйна зерно ненависти, которое проросло и дало всходы. Каждую ночь во сне он видел улыбающееся лицо Болтана, каждое утро просыпался, вспоминая безжалостного гладиатора и меч, отправивший Лию в мир иной. Целых два года ненависть подтачивала Бэйна изнутри, и он был уверен, что она исчезнет, только когда он встретится с гладиатором на смертельном поединке. Именно так поступают риганты.
В раздумьях Бэйн поднялся на следующий холм и стал спускаться по петляющей тропе. По заросшей папоротником земле струилась дымка, и Бэйн перешел на шаг, ничего перед собой не видя. Сейчас, когда до поединка оставался только день, он больше всего боялся подвернуть ногу. Посмотрев вперед, Бэйн увидел, как двое мужчин тащат вниз поваленное дерево. У одного, пожилого, не было левой руки, а другой оказался подростком. Тащить дерево было совсем не просто, сломанная ветка зацепилась за камень, однорукий обрубил ее небольшим топором, и они пошли дальше. Бэйн подошел к ним, улыбнулся однорукому и стал тянуть вместе с ними. Дело пошло побыстрее, и наконец они оказались возле неказистого дома у ручья.
— Большое вам спасибо, — проговорил старик, — мы бы и сами управились, но, клянусь небесами, это было бы не просто.
— Вы Бэйн, — узнал стройный темноволосый парень, — я видел ваш поединок с Дэксом.
Старик подошел поближе и уставился на Бэйна.
— Да, у вас вид настоящего гладиатора, — протянул он менее дружелюбно.
— Вы правда собираетесь сразиться с Волтаном? — не унимался юнец.
— Правда.
— Надеюсь, он будет умирать медленно!
— Довольно! — прокричал старик. — Никто не достоин медленной смерти, даже такой ужасный человек, как Волтан. Убийств было предостаточно.
— Как ты можешь говорить такое! — воскликнул темноволосый парень. — Он один из тех, кто мучил наших друзей и тащил их на костер. Он заслужил мучительную смерть.
Старик присел на бревно и, сняв кожаную варежку с обрубка левой руки, стал чесать сморщенную и исцарапанную культю. Затем взглянул на Бэйна:
— Еще раз благодарю, не хочется отрывать вас от тренировок.
Бэйн немного постоял и побежал вверх по холму к старой оленьей тропе. Оказавшись на вершине, он взглянул вниз на сияющий в утренних лучах Город. Он очень устал, и ноги казались свинцовыми.
Купальня цирка Оссиан была открыта, хотя воду еще не грели, и Бэйн вышел на открытую тренировочную площадку, построенную по совету Свирепого. Несколько молодых гладиаторов уже тренировались под руководством Телорса, поднимая гири. Бэйн стал разминать натруженные мышцы, сделал несколько несложных упражнений и несколько раз влез вверх по канату.
— Подошел Телорс.
— Не перегружай себя, оставь силы на завтра, — посоветовал он.
— Считаешь меня идиотом?
— Не мне об этом судить, каждый делает то, что считает нужным. Лично я попросил бы у императора кучу золота и личный бордель, — пожал плечами Телорс.
— Ты ведь видел, как он сражается, — сказал Бэйн. — Свирепый не верит, что я смогу победить.
— Ванни уже жалеет, что так сказал. Он не хотел, чтобы из-за этого ты начал в себе сомневаться. Ему просто казалось, что он сможет отговорить тебя от поединка.
— А ты как считаешь? Скажи мне правду.
— Я не могу сказать тебе правду, только собственное мнение. Однажды я видел, как огромного, хорошо вооруженного солдата убил парень с самодельным деревянным копьем. Во время поединка может случиться что угодно, — Телорс грустно улыбнулся, — и я не собираюсь стоять здесь и рассуждать, как здорово сражается Волтан. Только не перед поединком! Я лучше расскажу, как здорово сражаешься ты сам. Ты достойный соперник любому гладиатору! Ты сильный, быстрый, и, что важнее всего, у тебя есть сердце! Завтра я буду с тобой, я как следует наточу твой меч и намажу нагрудник маслом.
— Нагрудник? Это же смертельный поединок!
