Знак Кота - Нортон Андрэ (электронная книга .txt) 📗

Однако теперь канцлер указывала на пластину, которая раскачивалась у нее над головой к центру и наружу, к толпе на противоположной стороне площади, откуда вышел сам Шанк-джи. Поначалу аристократы не склонны были с ней соглашаться. Они по-прежнему бросали яростные взгляды в моем направлении. Тогда она властно взмахнула своим собственным жезлом, и я увидел, как несколько ее гвардейцев начали прокладывать себе путь через толпу к другой стороне площади. Но как они собирались обнаружить там преступника — я понять не мог.

Интриги великих Домов были хорошо известны, и можно было предположить, что Шанк-джи пал жертвой зависти или злобы. Несомненно, как и у всех, у него были враги, желавшие ему вреда. Высшему Духу известно, что сегодня здесь собралось достаточно тех, кто отнюдь не был на моей стороне. Может, кто-то боялся того, что Шанк-джи получит верховную власть, и того, что это будет означать для него самого или для его Дома. Другого ответа я не находил.

И тут я вспомнил, что мне говорила Алитта о тех, кто видел в моей победе приближение несчастий. Может, за всем этим стоит кто-то, готовый их навлечь? В моей памяти вспыхнуло видение фигурки из мастерской Равинги — человека, который носил как знак рода голову отвратительной крысы. Но ведь он давно уже мертв. Нет, это должно быть результатом интриг Домов.

Те, кто был под мобилем, вернулись на ступени, и канцлер снова взмахнула жезлом. И мобиль еще раз со скрипом стал опускаться. Я облизнул внезапно пересохшие губы. Значит, все продолжается и настала моя очередь проходить испытание. Мне будет трудно сосредоточиться на своих действиях.

Я не слышал, просто не мог услышать в непрерывном звоне мобиля и реве толпы вокруг, но я ощутил пение, пришедшее из-за моей спины, пение Мурри. Оно заставило меня ответить, и этот гул отозвался во всем моем теле, захватил меня, и я бросился вперед.

Сверкание пластин передо мной почти ослепляло. Моя рука бессознательно нашла подвеску на груди, и я сделал первый шаг. Для меня там не было прохода, не было пластин — скорее я видел кружащиеся, кувыркающиеся тела кошачьего народа, увлеченного восторгом собственного таинства, в которое они вовлекли и меня.

Внутрь — наружу — налево — направо. Я прыгал и вертелся, кувыркался, нырял, снова прыгал. И я крепко удерживал в уме видение кошачьего танца, смутно осознавая, что теперь это моя единственная надежда.

Сколько я кружился в этой пляске? Сейчас не могу вспомнить. Только перед глазами вспыхнуло сияние, и оно было тем, чем я должен был завладеть. Внезапно видение танцующих котов исчезло. Я уже достиг центра мобиля, и надо мной качалась корона, сверкая драгоценными камнями так, что, если смотреть прямо на нее, можно было ослепнуть.

Я задержался на один вдох и прыгнул. Сокровище, которое я должен был добыть, было закреплено на цепи. Я схватился за нее левой рукой и повис, правой пытаясь отцепить мой трофей, лишь теперь заметив угрожающее вращение пластин вокруг меня. Пока еще они не задевали цепи, за которую я так отчаянно цеплялся, хотя одна раскачивалась в опасной близости.

Корона была моя — по крайней мере, она была у меня в руках, снятая с удерживавшего ее крюка. Я спрыгнул на плиты, поскользнулся и упал ничком на камни. Рука, на которую я пытался опереться, тоже скользнула по липкой поверхности. Учуяв запах крови, я понял, что упал прямо туда, где закончилось испытание Шанк-джи.

Над моей головой со свистом прошла пластина, и я нырнул вперед. Теперь я был уверен, что поднялся ветер, и мое положение стало почти безнадежным. Я не мог ползти на животе, поскольку по крайней мере две пластины всего на палец отстояли от каменных плит и раскачивались взад-вперед, угрожая располосовать любого, кто попробует протиснуться под ними.

Я уже не мог вызвать в себе видение танцующих котов, которое привело меня сюда. Здесь были лишь заточенные раскачивающиеся пластины. Но на сгибе моей руки тяжело лежала корона, и я осмелился чуть приподнять голову, чтобы как можно лучше рассмотреть летающую вокруг меня смерть.

Теперь я припал к земле, воспользовавшись тем, что две ближайшие пластины, несмотря на то, как широко они раскачивались, имели между собой зазор. Затем вскочил на ноги. Прямо передо мной сейчас была другая пластина, которая образовывала вместе с соседними крут, находившийся сразу за внутренним, тот, в котором я теперь оказался заключен. Чтобы прорваться, я одновременно должен был прыгнуть и изогнуться. Я собрался и бросился вперед.

Ветер от прошедшей рядом пластины бросил меня плашмя на внешнюю и самую опасную линию. Моя голова дернулась от рывка за стянутые узлом волосы. Оставаться там, где в следующий момент меня рассекло бы, я не мог. Я снова прыгнул, имея лишь долю секунды на то, чтобы решить, куда перекатиться, чтобы вырваться наружу.

Я лежал лицом вниз на плитах, почти оглушенный звоном мобиля. Или не только им? Тут был еще какой-то звук — рев голосов, перекрывавших металлический лязг. Неровно срезанные пряди волос хлестнули меня по лицу, когда я пополз вперед, при каждом движении боясь почувствовать, как острый край пластины рассекает мое тело. Затем, с трудом веря в это, я понял, что вырвался из этого чудовищного сооружения, и, шатаясь, поднялся на ноги. Затем нагнулся и поднял корону, которую принес с собой.

Я ощутил, как ко мне прижалось пушистое тело, а шершавый язык прошелся по ребрам. Я схватил Мурри за густой мех на плече, словно одно это прикосновение вселяло в меня уверенность, что я действительно одержал победу.

Наконец я обернулся, как раз чтобы увидеть, что мобиль снова поднимается. За ним меня ждали канцлер и жрец, рядом с ними Голубой Леопард власти. Но я не сразу двинулся к ним, а сперва провел рукой по голове Мурри и сказал:

— Только благодаря тебе, брат, — прекрасно понимая, что говорю правду. Здесь не было никого — за исключением Равинги, которая стояла где-то в толпе у меня за спиной, — кто желал бы этого исхода. Никого, кроме Мурри.

— Благодаря твоей воле, — ответил он.

Я отпустил его, покрутил в руках корону, возможно для того, чтобы еще раз убедиться, что я действительно держу ее. Камни сверкали, великолепием своим резко контрастируя с моим окровавленным телом. Хотя, по величайшей удаче, вся эта кровь была не моей.

Мобиль уже поднялся достаточно высоко. Теперь я мог пройти к ступеням без страха. После пережитого напряжения я чувствовал себя слабым, голова кружилась, и фигуры канцлера и жреца казались мне колеблющимися.

Однако я переставлял по очереди ноги, пока вдруг не обнаружил, что Мурри рядом со мной уже нет. Какое-то внутреннее упрямство не позволяло мне идти вперед без него. Рев толпы стал еще громче. Гневались ли они на мою победу или приветствовали мой успех? Этого я не знал.

Оглянувшись в поисках Мурри, я увидел распахнутые рты и размахивающие руки. Гвардейцы, опустив копья поперек собственного тела, образовали заграждение, чтобы сохранить вокруг участок свободного пространства.

Я не мог задерживаться, хотя тревожился за Мурри — если толпа действительно объединилась против меня, он окажется в большой опасности. И все же, если я император, мне следует заявить о своей победе и показать, что «варвар» сумеет взять завоеванное и держаться при этом достойно.

Я подошел к ступеням. Жрецу я протянул корону, Хотя я честно добыл ее, до официальной коронации она не будет мне принадлежать. Но даже при том теперь я уже был императором — хотя мне было очень трудно свыкнуться с этим.

Канцлер протянула мне императорский жезл власти, леопард припал к земле и прорычал что-то, близкое к урчанию. Я знал, что теперь мне следует повернуться к буйной толпе моих подданных с жезлом в руке.

Я поднялся на пару ступеней. Высокий трон был все еще пуст, но я не сделал ни движения, чтобы усесться на него. Где-то, возможно, на одной из крыш вокруг, находился стрелок, сразивший Шанк-джи. Вполне возможно, что некий Дом сочтет нужным избавиться и от выскочки, чтобы устроить новые испытания с новыми соискателями. Все это вполне имело смысл.