Разящий клинок - Кэмерон Майлз (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Пыль, поднятая бучей, оседала, и видимость улучшалась. Морейцы были разбиты наголову — разогнаны или, в центре, порублены. К стратегу подступало больше дюжины воинов Красного Рыцаря. Ему пришлось крикнуть, не снимая шлема, и получилось глухо:
— Стоять, где стоите!
Стратег огляделся, зарычал и прыгнул. Его увесистый меч пал, как молния...
...на скрещенные кисти Красного Рыцаря с кинжалом в качестве стальной перекладины. Проклиная раненое бедро, Красный Рыцарь с усилием подался вперед, на мгновение выпустил кинжал из левой руки, поймал клинок противника и резко крутанулся на месте. Нечаянно, внезапно хапнув воздух и споткнувшись, из-за чего стало ясно, какую боль причиняет ему бедро, он расцепил кисти и одним плавным движением вырвал у морейца меч, а ему самому сломал локоть.
Не щадя ни бедра, ни противника, Красный Рыцарь сделал очередной шаг. Держа врага за сломанную руку, он раскрутил его — впечатал в землю стопу между его ног и поверг врага наземь к своим, закованным в сталь.
— Сдавайся, — повторил Красный Рыцарь, задыхаясь от боли и всячески ее пряча.
— Сдаюсь, — выдохнул мореец.
Сэр Алкей занялся пленными, а лучники принялись грубо и деловито разорять морейский стан. Капитан дал им на это час, и никто не собирался оставлять после себя ни единого серебряного сольди. Сундуки вытряхнули, одежду распороли, палатки повалили.
Сэр Алкей заблаговременно уведомил капитана, что находившиеся в лагере женщины были, скорее всего, женами страдиотов, а не потаскухами. Ратники, которыми командовала Изюминка, окружили их и свели в загон, где морейцы держали запасных лошадей. Если женщины и расценили это как милосердное избавление от насилия и лютой смерти, то благодарности не выразили. Наоборот: они вопили, галдели и бранились. К счастью, лишь очень немногие воины владели архаикой.
Войско захватило все подводы и вьючных животных.
Капитан оказался едва ли не единственным, кого ранили. Он стиснул зубы, превозмогая боль; впитал яркий солнечный свет и пропустил его через новоприобретенные лекарские заклинания в попытке залечить травму, но либо он делал что-то неправильно, либо его состояние ухудшалось.
— Я-то поверил — вот она, славная битва, хотя и день никудышный, — посетовал Плохиш Том. — А зрелище вышло жалкое. Лучше уж мне вернуться и продолжить воевать с Дикими.
— Том, нас же втрое превосходили числом. Чего тебе надо? Мы застигли их врасплох. Вряд ли нам еще раз так повезет.
Капитан поморщился.
— Он ткнул копьем в твоего коня? Умно, — усмехнулся Том. — А грохнулся ты скверно. Не был к такому готов.
— Это было совершенно не по рыцарскому закону, — сказал Майкл. — Вот, я добыл вина, и оно поистине недурное.
— Да у тебя, мне сдается, законы немного другие, — заметил Том.
— Что, обязательно было нужно ломать ему руку? — спросил Майкл.
— Он собирался меня убить, — сказал капитан.
Том рассмеялся.
Когда час прошел, войско двинулось на запад в обход стен, сопровождаемое сотней пленных и двадцатью новыми подводами. А следом летели только проклятия тысячи вдруг оказавшихся не у дел и обездоленных женщин.
Дорога была превосходная, но еще не закончился день, когда войско увидело основную армию герцога Фракейского, которая выстроилась перед воротами Ареса в боевом порядке. Морейцы ждали чего-то подобного, и, когда в миле от них над невысоким хребтом, что выходил на древнее поле, показался передовой отряд Красного Рыцаря, морейская армия подалась назад, не позволяя обойти себя с флангов.
Ряды морейцев были втрое длиннее и глубже. У герцога Фракейского имелось четыре неплохих пехотных отряда — в доспехах, с длинными копьями, с лучниками в пятом и шестом рядах; все они расположились в центре. Слева у него стояли дюжие тяжеловооруженные воины, похожие на альбанцев, а справа — страдиоты, подпираемые с правого фланга истриканцами.
Истриканский отряд деспота растекался все дальше вправо по траве бескрайнего, как могло показаться, поля Ареса, галопом огибая фланг войска Красного Рыцаря. Оно же в ответ построилось узким прямоугольником с обозом в центре.
— Я чую их магистра, — сказал капитан, ни к кому конкретно не обращаясь.
Подъехал сэр Йоханнес.
— Мы должны отступить и защитить наш фланг, — сказал он.
— Надо угостить их ясеневыми стрелами, а после — атаковать, — возразил сэр Томас.
Капитан поднялся в стременах, и бедро протестующе взвыло. Его уродливый позаимствованный конь вообразил, будто волен избавиться от нежеланного седока, и подскочил на всех четырех, но капитан его свирепо осадил.
Сэр Йоханнес кашлянул.
— Командир, люди устали, у нас сегодня уже был бой, а враг и числом нас превосходит, и обучен, да и вооружен лучше. Я, соответственно, предлагаю...
— К хренам собачьим, — сплюнул Том. — Мы с ними справимся. Йоханнес прищурился.
— Том, ты не настолько умен, как считаешь. Это глупость. Может быть, мы и победим. Положим уйму наших ребят в пыли — и ради чего?
— Вардариоты врежутся в его фланг — и готово, кампания выиграна, — сказал капитан.
— Или не врежутся, и нас выпотрошат. Кому какое дело? Нам заплатят и так, и так. Христос распятый — мы же наемники! Что на вас такое нашло? Сейчас отступим, а завтра прогоним его при подмоге с флангов этих наших как-их-там-звать.
Капитан взглянул на него как на пустое место.
— Мы прикроем фланги фургонами. Выступайте.
— Тебе, спесивый щенок, просто хочется похвастать двумя победами за день. А люди погибнут за твою... твою... — Йоханнеса распирало от праведной ярости профессионала.
— Он недоумок, это правильно сказано! — хохотнул Том. — Но держи свое мнение при себе, малыш. Нам предстоит бой.
— Смотрите! — вскричал деспот. Он вытянулся над холкой коня и показал на врагов. — Он захватил обе наши иконы! Цукес нас предал!
За свою боевую карьеру герцог не выиграл всех битв, но почуял неладное. Он привстал в стременах.
— Вздор! И произносить подобное вслух не делает тебе чести.
Он поднял руку козырьком и посмотрел на сверкающие сталью ряды своих новых противников. Вардариоты покамест оставались надежно укрытыми за городскими воротами.
Магистр начал стягивать силы. Эманации покрылись рябью и напряглись. Он был не единственным магом на поле битвы, а рана, полученная от главного императорского шпиона и телохранителя, отвлекала его и ослабляла чары.
— С ними могучий маг, — процедил он. — Боже, милорд, их двое! — Он запыхтел, как после долгого бега. — Нет, четверо. Может быть, пять! Во имя Парфенос-Девы, милорд!
— Он победил Цукеса, и у него есть другое войско. Это не все его копья, он кое-чего не показывает, — отозвался герцог. — Тем не менее он варвар, а мы — нет. Давайте его подвинем!
Он махнул своим знаменосцам. Трубачи вскинули туровы рога, и раздавшийся звук был подобен реву порождений земель Диких.
Морейская армия двинулась в наступление. Ее состав производил сильное впечатление: наемные рыцари — слева, пять крупных отрядов пехоты — в центре и герцог со страдиотами — справа, а сзади в нескольких сотнях ярдов шла тонкая вторая шеренга: в основном захудалая конница и охрана, но это был какой-никакой, а все-таки второй ряд.
Армия была невелика, и герцог воспользовался возможностью произнести короткую речь, а потому выехал к центру, откинул верхнюю часть стального шлема и приподнялся в стременах.
— Соратники! — прогремел он. — Эти чужеземцы не лучше варваров, которые пришли забрать наше добро и дочерей, а нас превратить в рабов, когда лордами были наши отцы! Этот наемник держится только на своей самоуверенности! С нами Бог! Ступайте же с Богом!
Войско взревело. Копейщики, находившиеся по центру, — ветераны, служившие герцогу с первых дней его правления, — воздели на копьях позолоченные шлемы и проскандировали его имя, величая императором.
Легким галопом герцог Андроник вернулся к своему небольшому штабу и подал знак сыну.
