Стальной подснежник - Арнаутова Дана "Твиллайт" (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
— Осторожней там, — буркнул Тибо, решив вдруг вместо шута побыть нянькой. — Может, рассвета дождетесь?
— Ничего, дорога рядом. Сейчас луна выйдет, как днем станет.
Луна и вправду поднималась над горизонтом круглобокая, нагло-яркая и веселая, как богатая молодка на деревенском гулянье. Еще чуть — и зальет светом все вокруг. Эйнар вздохнул, махнул рукой и первым пошел по тропе, ведущей вниз, к деревне у подножья горы. Хорошо, что здесь расстояния не такие, как в степях. Под гору по знакомой дороге — часа через два они будут в Гарвии.
Он не ошибся — дошли как раз за это время. Ну, может, чуть дольше, и то из-за мародеров. Те плелись невесело, только вдовий сын все пытался забежать вперед, канюча, что не знал, не думал, не виноват, — пока Эйнар не велел ему заткнуться. Парень притих и дальше шел молча, перебирая ногами настолько быстро, насколько позволяла общая веревка.
А над Даглорскими горами висело серебряное блюдо луны, почти совсем круглое — до полнолуния был еще день. В детстве мать рассказывала Эйнару, что это окошко в другой мир, и умершие смотрят сквозь него на живых. Эйнар старался вести себя хорошо, чтоб отцу не пришлось за него краснеть… Но получалось у него это так себе. Если отец и вправду смотрел на него с небес, то только вздыхал, наверное, от непутевости единственного отпрыска.
В голову лезла всякая муть — лишь бы не думать о том, чем сейчас придется заниматься. Идя впереди, чтобы задать правильный шаг отряду, он первым увидел скупые огоньки деревни. Здесь, как и везде в поселениях, ложились рано, разве что женщины допоздна занимались рукоделием при лучине, но за полночь легли и они.
Эйнар вышел на площадь и, дождавшись, пока пленников построят у королевского столба, ударил в висящее на нем било — большой медный диск с привязанной колотушкой. Собаки, и до этого провожавшие чужаков лаем, залились вовсе истошно. За прикрытыми ставнями окон начал тут и там теплиться свет, кто-то высунулся на улицу, позвал соседей — деревня просыпалась.
Эйнар терпеливо дождался, пока на площадь выбежал, подвязывая штаны, местный староста. Пока он, уразумев происходящее и охая, собирал деревню, двое солдат зажигали просмоленные факелы, по закону висящие у каждого королевского столба, и вставляли их в кольца-держатели. На площади стало гораздо светлее, но в кольце света оказались главным образом сам Эйнар, солдаты и пленники. Из приземистых каменных хижин вышли все: от стариков до детей, цепляющихся за материнские юбки и таращащих сонные глазенки. Эйнар дернул щекой, но убрать с площади детей не велел. Вместо этого он кивнул одному из новобранцев на било. Парень понятливо ударил — по площади снова разнесся густой звук, прекративший людской гомон.
— Люди Гарвии, — хрипловато начал Эйнар, постепенно набирая силу голоса. — Подданные его величества Криспина Третьего, да хранят его небеса! Я, Эйнар Рольфсон, комендант крепости Драконий Зуб, привел сюда преступников, подлежащих королевскому суду. Эти пятеро — все, кто остался в живых из шайки убийц, грабителей, мародеров. Узнаете ли вы кого-то из них?
Деревня испуганно молчала. Где-то в толпе заныл ребенок — женщина шикнула на него, и тонкий голосок смолк.
— Узнаете ли вы кого-то? — снова повторил Эйнар.
— Это же я! — крикнул вдовий сын, шагая вперед, насколько позволила веревка. — Люди, это же я, сын Вальдонии!
Эйнар обвел глазами темную колышущуюся массу. Сам бы он не разглядел и тем более не узнал в толпе старуху Вальдонию, но деревенские расступились — будто вода отхлынула, обнажая единственный черный камень.
— Сыно-о-ок… — выдохнула вдова, валясь на колени. — Младший мо-о-ой… Да что же это…
Прежде чем заговорить снова, Эйнар вспомнил миску с побрякушками и ворох шалей.
— Узнаете, значит. А этого? — кивнул он на второго гарвийца старосте.
— Пришлый он, — заискивающе ответил староста, поглаживая странно куцую бороденку. — В том году только пришел. Не наш…
— Если в том году, значит, ваш, — тяжело уронил Эйнар. — Вина их доказана, есть свидетели и улики. Как офицер короля приговариваю этих людей к немедленной смерти через повешение.
— Да как это? — истошно крикнул вдовий сын в оглушительной тишине после слов Эйнара. — Я же не знал! Не хотел я! Клянусь, господин капитан! Брат меня сманил!
— Брат виноват, значит? — тяжело и холодно повторил Эйнар. — И давно он тебя сманил?
Вдовий сын смотрел на него круглыми глазами, не соображая от страха, что ответить. Мальчишка, щенок… Только из этого уже не вырастет честного пса: ни пастушьего, ни охотничьего, ни даже просто шавки, стерегущей дом и радующей детей. А чтобы из него не вырос волк или шакал, об этом придется позаботиться Эйнару.
— Господин капитан, господин капитан!
Вдова, уразумевшая его слова, рванулась вперед и рухнула к ногам Эйнара, пытаясь их обнять. Он торопливо сделал шаг назад, велев:
— Поднимите ее. Быстро!
Ошалевшие новобранцы — эти тоже не ожидали, видно, что поход в деревню кончится казнью, — подхватили женщину.
— Господин капитан, — рыдала старуха. — Младшенький ведь он! Один остался! Это Ирек его сманил, демонское отродье, сызмалу от него толку не было, а теперь и брата загубил. Помилуйте! Всю жизнь за вас буду богов молить, сколько хватит мне той жизни! Не оставляйте одну, господин капитан, не дайте пережить кровиночку!
На одно-единственное мгновение у Эйнара и впрямь мелькнула мысль оставить вдове сына. Трусливый да пуганый — вдруг и впрямь возьмется за ум? Хоть будет кому приглядеть за старой. Но он не зря велел своим щенкам смотреть на испачканную кровью одежду и помнить.
— Женщина, — сказал Эйнар. — Как давно твой младший ушел из дома?
Старуха, рыдая, мотала головой, и Эйнар повернулся к старосте. Тот, чуя за собой и деревней немалую вину — им бы раньше предупредить о пришельцах да поучаствовать в облаве, — торопливо отозвался:
— Дней десять, как ушел он. Всего-то дней десять. Мы думали, на охоту подался парнишка. Кто ж знал…
— Кто знал… — снова повторил Эйнар, глядя на старосту в упор. — Ну-ну…
Глава деревни под его взглядом икнул и попятился.
— Вдова Вальдония, — снова повторил Эйнар, поворачиваясь к старухе, прекратившей рыдать и глядящей на него с безумной надеждой. — Шесть дней назад на перевале ограбили обоз. Два купца с возчиками да три семьи переселенцев. Их всех перерезали, как скот. С женщинами еще и потешились сначала. Только двоих детей один из переселенцев успел спасти. Мальчик утащил маленькую сестру в лес. Два дня они прятались, а на третий их нашли мои люди. Девочка больна, мальчишка рассказал, что случилось, и замолчал. До сих пор молчит. Ты боишься остаться одна, женщина? Хочешь взять себе этих детей? У них нет ни отца, ни матери. И твои сыновья этому виной.
— Го-го-господин капитан… — всхлипнула вдова.
— Я не повесил этих пятерых там… — опять заговорил громче Эйнар, — чтобы показать их вам. Чтобы каждый взрослый и ребенок запомнил и передал другим: вот что бывает с убийцами и мародерами. Наказание одно и для всех — смерть.
Он нашел взглядом высокое дерево — старый граб, растущий у края площади. Не будь его, пришлось бы использовать сам королевский столб — для этого на нем предусмотрительно имелись наверху особые скобы.
— Тимар, Искин, веревки. Узел-удавку вязать умеете?
Даже в темноте бледные, как рыбье брюхо, новобранцы замотали головой. Эйнар взял веревку, сноровисто завязал на ней пять палаческих петель. Не так, как настоящие палачи, конечно… И витков маловато, и вешать положено по одному…
— Чурбаки катите, — обратился к парням. — Живо, а то сами их за ноги держать будете.
В толпе сначала тихо, потом все громче завыли женщины. Пятеро, так и стоящие понуро, повалились на колени. Один, тот самый вдовий сын, которого Эйнару хотелось приложить совсем другим имечком, да при исполнении нельзя, тихо скулил.
Двое новобранцев, испуганные обещанием, быстро раздобыли в чьем-то дворе не чурбаки, но длинную скамью. Что ж, пойдет. Эйнар велел перенести ее под дерево, прямо под нижнюю ветку. Сам, вскочив на скамью, закрепил веревку, обвив ее и спустив петли вниз. Ветка выглядела вполне способной выдержать пять тел. Спрыгивая, Эйнар незаметно для всех передернулся — спина между лопатками зудела, словно в нее целились.
