Камешек в сапоге - Руб Андрей Викторович (бесплатные версии книг TXT) 📗
— Столбняк — это не только болезнь. Это сленг, обозначает… неосуществленное мужское желание.
— Не очень понятно…
— Э… Пожелавший секса мужчина способен на разные чудеса.
— Приведи пример.
— Легко! — я развалился на ближайшем, оказавшемся очень мягким и удобным диванчике, стоящем у стены. — Пожелав женщину немного выпивший… мужчина, легко может пробежать стометровку даже со сломанными ногами.
— Это невозможно без применения специальных препаратов. Ответ не понятен.
— Секс и желание — двигатель прогресса, железяка!
— Спорное утверждение.
— Чтоб ты понимала в человеческой психологии! У Алекса Веббера, я как-то прочитал одну историю. Тебе будет полезно услышать это — для общего развития.
Однажды одна весьма симпатичная женщина, её звали - Шелли Мюллер, подвезла мужа к его офису и дабы подзарядить супруга положительными эмоциями, поцеловала его на прощание, ну и в довесок, на секундочку подняла майку, показав ему свою шикарную грудь. В результате сего невинного уличного стриптиза в больнице оказались четыре человека.
Одновременно в местную больницу были доставлены сама Шелли с травмой головы, Тим с легкой контузией, Брайан с серьёзными повреждениями дёсен и некая Памела Клесик без двух пальцев на правой руке.
А хронология этого происшествия, — поучительным тоном продолжил, — примерно такова: в тот самый момент, когда фрау Мюллер обнажила грудь, это всё увидел водитель проезжающего мимо такси Тим Вегас. От увиденного, потрясённый таксист потерял управление и въехал в здание госпиталя. А там в тот момент дантист Памела Клесик осматривала пациента — Брайана Коркорана. От неожиданного и сильного толчка врачиха подпрыгнула и засадила бур поглубже в больной зуб пациента. А тот от боли резко сомкнул челюсти, откусив Клесик два пальца.
— А что случилось с фрау Мюллер? – обалденно сексуальным голосом поинтересовалась… ИскИн.
— Ей тоже досталось - на её голову упал осколок от козырька над входом в госпиталь.
— Это трагическая случайность.
— Так вот чтобы такой случайности не случилось и здесь, смени голос на какую-нибудь оперную диву, что ли. Читал я, что у них классные голоса. А то, слушая тебя, в голову только и лезут разные непотребства.
— Выполняю, — голос сменился и стал нормальным женским голосом.
— Во-от. Другое дело. Слушай, а зачем я здесь?
— Пока, в доступе к такой информации — отказано.
— Ну тогда в качестве кого я, здесь? — зашел я с другой стороны.
— У вас статус Капитана. «Уровень-Б» — условно.
— Это как?
— В данный момент вы являетесь старшим офицером, со всеми правами и обязанностями. Условно.
— Это чего же все здесь обязаны подчиняться мне?
— Люди — да. Я — условно.
— Вот заладила «условно, условно». Чтобы надо чтобы твое условно — стало не условно?
— Пройти минимальную подготовку до уровня «Три-А», сдать тесты на профпригодность и психологическую устойчивость.
— И за что ж это мне такая куча приятностей? — скептически поинтересовался я.
Внутри сидела такая здоровенная и весьма скептически настроенная зеленая скотина, привыкшая во всем искать подвох. Ну не бывает, чтоб все хорошо. Не бывает и все! Особенно в армейских подразделениях — это я усвоил четко. Где-то ждет меня засада. Будет какая-то гадость, не может не быть. Спасли, одели, обули — бесплатно. Да ещё и старшим на станции сделали. Пусть и условно.
— Согласно директиве «Ноль-Один».
— И что это за директива?
— Это информация уровня «Три-А». Пока — недоступна.
— А что доступно?
— Жилая зона, полигон — доступны полностью, оружейка — условно доступна. Система жизнеобеспечении, силовая и техническая часть — недоступны.
— Вот и поговорили…. А сейчас-то мне чего делать?
— Отдыхать, знакомиться с вашими будущими подчиненными.
— Эх, и ни хрена себе? — только и смог выговорить я.
— Хотя модификация вашего организма прошла успешно, но возможны кратковременные сбои. Дезориентация в пространстве, кратковременная потеря сознания. Нужно несколько дней для того чтобы все имплантаты вышли плановый уровень разгона.
— Во порадовала?!
Сильно царапнуло слово — «имплантаты». Но судя по всему, зла мне тут пока никто не желает. Скорее всего, проведены улучшения организма. Как к этому относится — я пока не знал. Но все что ведет к моей безопасности — априори хорошо. Ладно, поживем — увидим. Все равно как я понял изменить ничего нельзя.
— Кстати, а где все?
— Спят.
— С-спя-ат?! — возмутившись, задал я вопрос в никуда и по неистребимой армейской привычке зачем-то сразу заорал: — Ну так буди-и!!!
Мгновенно заревели ревуны, зажглись и стали моргать - указывая путь, стрелки из дальнего коридора. По стенам тревожно заморгали красные лампы.
— Погаси иллюминацию — отвлекает.
Я встал, привычно загнав складки назад. «Толстоват ты стал, братец. Худеть тебе надо», — мягко укорил я сам себя.
— Да, и звук тоже можешь отключить.
В голове хмыкнуло… или мне показалось?
— Итить-колотить! — выразил я всю полноту своих чувств.
Первым выскочил здоровенный детина, одетый в какое-то ветхое тряпье. Что-то вроде вязаной майки с рукавами и сильно бэушные вязаные лосины, почему-то состоящие из двух половин. Обут он был в раздолбаные сапоги. Я бы конечно посмеялся над таким прикидом. Но мало того, что парнишка был под два метра ростом, в руке у него был здоровенный меч. И что-то, по тому, как он его держал, подсказывало мне, что пользоваться им он умеет.
«В блин! тоже мне «рыцарь — печального образа». Только маньяков-реконструкторов мне тут и не хватало».
Вбежав в кают-компанию, он моментально грамотно сместился влево. Прикрыв спину стеной он молча обежал глазами помещение и начал контролировать пространство.
Следом мелко крестясь и даже вроде как подпрыгивая, влетел... монах… священник… — в общем, кто-то обряженный в сильно потрепанную рясу.
Я даже головой тряхнул, отгоняя наваждение.
Монах тоже сразу отвалил в сторону. Состороив постную рожу он, сложил ладони и, возведя «очи горе» начал молится.
Поймав на секунду его острый и внимательный взгляд, случайно брошенный в мою сторону, я понял, что от молитвы он весьма и весьма далек. Может он конечно и монах, но взгляд у него уж больно профессиональный.
Следом за ним за ним ввалилась Юлька в короткой футболке со странной надписью: "Пожертвуйте денег на силикон!". Увидев вид сзади, детина в углу гулко сглотнул и сразу прилип к ней глазами. А Юлька, увидев меня, радостно завизжала и кинулась ко мне.
Обняв меня со всей мочи, она обцеловала мне все лицо. И при этом умудрялась нести невменяемую чушь:
— Я знала… я знала… ты нас спасешь…
Дав чуть выплеснуться эмоциям, я услышал в коридоре голос матерившегося Чики. Он влетел внутрь и не переставая орать кому-то невидимому:
— И не хрен меня током бить, я так иду! — на последней фразе он знакомо подпрыгнул, как перед этим монах. — А-а-а... Бес! И ты здесь?! Живой! И вижу даже прибарахлился? — Чика жизнерадостно улыбаясь, пошел ко мне поздороваться.
— Прибарахлился.
— А волосы где?
— Чика, ты не поверишь! Пришлось за шмотки рассчитаться! — это я, произнес трагическим театральным шепотом с огромным надрывом.
Чика жизнерадостно заржал. Ухватив меня и Юльку обеими руками, он обнял нас, радуясь.
— Я говорил тебе Юлька, что он вывернется.
— А я верила!
— А если верила, чего ж тогда ревела?
— На будущее… — совершенно нелогично ответила она.
— Это на какое будущее? — возмутился я.
— Ну-у… — она задумалась. — А вообще тебе идет. Ты так выглядишь мужественнее.
— Да-а — чисто женская логика. — Опа? А это кто?
Не переставая болтать со своими спутниками я, тем не менее, продолжал привычно контролировать периметр.
В зал вошел… Нет, не так. В зал — восшествовал, весьма прикольный персонаж. Он был одет в синий костюм в тонкую красную полоску, белоснежную рубашку со стоячим воротником и в начищенные черно-белые штиблеты. На его голове красовался котелок, а в руках была трость. Персонаж живо мне напомнил двадцатые годы.
