Кровавый Дозор (СИ) - Дорофеев Николай В. (полная версия книги txt) 📗
- Будешь мне должна! - услышал я еще голос Арины, и уснул.
В этот день в дневнике одного из наблюдателей появилась фраза: “Оказалось, что сумеречная лихорадка Городецкого лечится обтиранием обычным уксусом”.
Арина неоднократно посещала меня и в дальнейшем, но уже не в вульгарном образе уличной путаны, а в том, в котором я впервые встретил ее в лесной избушке.
- Со мной ты быстрее поправишься, - утверждала она. Для того, чтобы регулярно меня посещать, Арине пришлось договориться со Светой и заключить договор с хитрым Гесером, он обязал ее при каждом посещении диагностировать меня, а о результатах докладывать Ивану. Арина не возражала, ей самой было очень интересно и познавательно изучать такой уникальный объект, вот только она не считала нужным содержать здесь штат из своих представителей, как это сделали Светлые и Темные, или постоянно находиться при мне самой. Бабушка ограничилась редкими приездами, во время которых вообще не интересовалась моим здоровьем, а все свое время тратила на пустую болтовню о чем попало. Оказалось, что на самом деле, она тщательно анализировала мое состояние и о своих наблюдениях, как и договаривались, регулярно докладывала Ивану. Ее анализ строился на основании тончайших наблюдений за тембром моего голоса, за состоянием зрачков, она улавливала изменение моего словарного запаса и на протяжении долгих месяцев пыталась сбалансировать мою психику. В результате, именно ее помощь оказалась поистине бесценной и не понятно, как бы проходило мое восстановление без ее активного участия. Выводы бабушки Арины Иван заносил в мою медицинскую карточку, но я до поры до времени ничего не знал об этих записях и нетерпеливо ждал ее лишь потому, что своим присутствием она вносила хоть какое-то разнообразие в мой быт. Навещать меня она старалась тогда, когда рядом не было Светланы, с которой у нее взаимоотношения так и не сложились, зато Надя с “бабушкой Ариной” отлично ладила и они нередко встречались вместе у моей постели.
В подобном состоянии я провел в госпитале немногим более года. Весь окружающий мир замкнулся для меня в четыре стены, а палата стала то ли моим домом, то ли моей тюрьмой. Одни практиканты сменяли других, каждый пытался найти в моих симптомах что-то новое, но главной их наработкой так и осталась “Сумеречная лихорадка Городецкого”, хотя, как оказалось, ничего общего с Сумраком она не имела, я просто простыл, пока спускался в архив и спал в холодной постели.
- А вот если бы Элен Киллоран была на месте, я бы не простыл, потому что два индейца под одним одеялом не замерзают! - попытался я отшутиться перед Светланой, вспомнив старый американский фильм.
- Тогда на свете стало бы на двух индейцев меньше! - как-то слишком серьезно ответила мне Светка, и больше я эту тему не затрагивал.
Поначалу она часто приходила ко мне, и, пытаясь как-то расшевелить, рассказывала новости людей и новости Дозоров, сообщала “страшные” тайны о взаимоотношениях Кеши и Нади, но я очень хорошо знал свою жену и понимал, насколько ей сейчас тяжело. Возможно, даже хуже, чем мне. Что с меня возьмешь? Обычный человек и исправить это уже невозможно. Муж, отец ее ребенка? Да, но ребенок уже вырос и живет своей взрослой жизнью, а что остается ей? У нее в одночасье исчез целый пласт ее собственного мироздания. Она еще любила и оберегала меня, но уже стремительно отдалялась, как пассажиры поезда отдаляются от всех тех, кто остался на перроне. Чтобы как то скрасить свое одиночество, она снова пошла работать в Ночной Дозор, тем более, что, по ее рассказам, настали очень смутные времена.
- Ты представляешь, - щебетала мне она. - После того, как вампиры получили нового Мастера и воссоздали свою историю, они потребовали равноправия, многократного увеличения квоты на человеческую кровь и введения их представителя в руководящий состав Дневного Дозора!
- Надеюсь, им отказали в этом? - я пока не понимал, как мне стоит относиться к Косте Саушкину, который все-таки сильно нам помог в войне с Двуединым, но сама идея их предложения мне очень не нравилась.
- Да, Завулон был категорически против, но, учитывая важность предстоящего решения, предложил провести совместное заседание с участием Светлых, Темных и Инквизиции. Серые требовали силового вмешательства, но мы решили выбрать компромиссный вариант и просто объявили вампирам, что они изгоняются из Дневного Дозора.
- Ну и правильно сделали!
- Мы надеялись стабилизировать ситуацию, но Инквизиторы, не удовлетворенные таким решением, посчитали, что вампиры, фактически оказавшиеся вне закона, станут для них очень легкой целью и пошли своим путем. Они тайком собрали в Москве внушительный отряд Инквизиторов и нанесли удар по месту собрания вампиров, но закончилось это многочисленными потерями с обеих сторон, и результат оказался скорее отрицательным, чем положительным. После стычки Саушкин заявил, что вампиры в одностороннем порядке выходят из Договора, объявляют войну Инквизиции и сами организуют свой собственный, независимый ни от кого, Кровавый Дозор.
- Ничего себе, так у нас теперь еще один Дозор появился?
- Да. Более того, они приняли Манифест, в котором провозгласили себя верхушкой пищевой цепочки, людей - стадом, которое было создано Сумраком для их пропитания, а остальных Иных назвали пастухами, чье призвание заключалось в том, чтобы это стадо содержать. Находясь в эйфории от своего небывалого доселе могущества, вампиры вытеснили из Москвы всех Инквизиторов и выплеснули на улицы волну террора, стараясь побыстрее насытиться дармовой человеческой кровью и еще более увеличить свою мощь. Ты должен помнишь, как благодаря крови Геннадий Саушкин резко поднял свой уровень до Высшего.
- А что полиция? Они хоть как-то реагируют на обескровленные трупы?
- Полиция ничего не может противопоставить вампирам и лишь регистрирует непонятные случаи полного обескровливания организма, поэтому нам пришлось скоординироваться и совместно с Темными создать группы самообороны, или, как их назвал твой Лас, дружинников. Насколько было возможно, мы патрулируем огромную территорию Москвы и тесно сотрудничаем с полицией, чтобы оперативно выезжать на подобные инциденты и по горячим следам находить опьяненных от крови кровососов.
По ее словам выходило, что такая тактика дала свои плоды, и после многочисленных стычек верхушка Кровавого Дозора вынуждена была признать, что они еще недостаточно сильны, чтобы бросить вызов всем одновременно, и вскоре рядовые вампиры получили приказ не лезть на рожон и не раздражать раньше времени более сильного противника. Мелкие несанкционированные стычки, конечно, продолжались, но и они постепенно сходили на нет. Поняв, что из Москвы им все же придется убраться, Саушкин отжал у одного банкира особняк на Рублевке и перенес свой штаб за пределы города, уже оттуда время от времени совершая наскоки на Москву в поисках свежей крови. Но страдали теперь, в основном, бомжи и приезжие рабочие, редко кто обращался в полицию по их поводу и их исчезновение, как правило, обходилось без последствий. Дух войны, не скрываясь, уже витал в воздухе, и все хорошо понимали, что рано или поздно она начнется - кровавая и беспощадная, по принципу “мы или они”, и вопрос только стоял - когда?
- Пока мы еще недостаточно сильны для того, чтобы начать решительное наступление против остального мира! - провозглашал Мастер вампиров на собрании верхушки ордена. - Нам необходимо время, год, от силы, два, чтобы окрепнуть и разработать стратегию нашего господства! Мы должны временно затаиться и продолжать собирать армию, равной которой не было в мире! У меня есть план, и я обещаю, что ужаснутся все, когда мы приведем его в исполнение!
Оставалось тайной, что это за план, поэтому Гесер с Завулоном решили занять осторожную сдерживающую позицию - во избежание возможных невосполнимых потерь отказаться от атаки офиса Кровавого Дозора, но максимально усилить патрули в Москве и, по возможность, истреблять группы залетных бандитов. Так что сейчас были мобилизованы все маги, как Темные, так и Светлые, и возвращение Светланы было очень даже кстати. А вот нашу дочку, абсолютную Светлую, призвать никак не удавалось, она упорно не желала идти работать в Дозор, ссылаясь на свое несовершеннолетие, и Гесер с нетерпением ожидал того времени, когда ей, наконец, исполнится 18.
