Странствие (СИ) - "Алексис Канте" (мир бесплатных книг txt) 📗
Такула, как обычно хладнокровная, подъехала к Маурирта. За ней Шан — тот, наоборот, разгоряченный и жаждущий одобрения, он даже не удосужился вытереть меч, держа окровавленный клинок в правой руке. А вот Ларон Саддо, молодой Выживший из славного рода, с выбивающейся из-под шлема челкой густых волос, смекнул что к чему — застыл на коне, потупив глаза.
— Я разве приказывал тебе убивать женщин? — сурово спросил у Шана Гулуй.
Сын с размаху вогнал меч в ножны.
— В битве сразу не различить кто из них женщины, а кто мужчины! — возразил он.
— Милорд, тонка надо бы проредить, — подал голос Динт Долговязый. — Вы же знаете — они плодятся, как кролики.
На союзника Маурирта не обратил внимания, ведь Шан лгал в глаза — большинство мужчин волос имели мало. Гулуй пожалел, что они не остались с ним наедине. Впрочем, окружающие старались, пытаясь отъехать подальше.
— Это не битва, а я даже не знаю, что… В битве тебя бы уже убили! Тут просто резня — ты режешь женщин тонка, как ягнят. Чем позоришь свой клинок и не только свое, но и мое имя! — Гулуй справился с гневом, почему-то всегда овладевающим им при спорах с сыном. — Оставь коня, потрудись вытереть меч и очистить ножны, — сказал он почти спокойно. — После чего ступай к явителям в хвост, я ставлю тебя под их начало. Будешь рубить дерево и волочить бревна до конца похода.
Шан натянул поводья, уставился исподлобья и выполнять приказ не торопился. Что ж, наглости у него не отнять, этим он пошел в самого Гулуя!
Гулуй подвел Демона вплотную.
— Только посмей ослушаться, — предупредил он, — и я закую тебя в кандалы, а если понадобиться и вовсе сниму твою безмозглую голову.
Шан сорвал мокрый шлем с головы, намереваясь что-то ответить, однако, к его благу, передумал. Он спрыгнул с коня, шлепнул животное по крупу и зашагал взад прямо сквозь строй легионеров.
Гулуй поманил к себе Саддо, хотя тот был ни в чем не виноват: Выживший убивал лишь мужчин — точно по его приказу.
— Глава? — племянник Картайна усиленно смотрел вниз.
— Ты что подружился с моим сыном?
— Я… — замялся Ларон. — Я могу так сказать, Глава.
— Тогда и возьми его под опеку. Вбей в него долг и послушание, раз уж я не сумел, к радости Двуглава! А также следи и докладывай, если он станет отлынивать от работы.
— Слушаюсь!
Впереди, у первых домов кучковался десяток-другой тонка. Все они были возрастными людьми-нелюдями, если не сказать глубокими стариками. Гулуй Маурирта потерял интерес к Шану, выбросив сына из головы.
Они подъехали к этим… Старейшинам, что ли? С высоты Демона они казались ему маленькими детьми, напуганными буйством родителя. Гулуй решил проявить снисхождение, он спешился, передал коня Илинке Детту. Подошел к тонка вместе с Улу, искателями, Такулой и Слепым Капитаном.
В грязных рубахах, тощие, покрытые морщинами и старческими пятнами тонка робко перешептывались, хотя Гулуй мог бы поклясться посматривали они осуждающе.
— Я надеюсь, вы усвоили урок, — сказал он им и Улу, тоже взиравшему на него со страхом. — Так и переведи, и повтори им наши условия! Никого из них больше не убьют, если они будут вести себя мирно. Однако, они меня разозлили, поэтому я возьму сотню заложников и казню десяток из них за каждое нападение, случись оно ночью или днем. За каждый брошенный в нас камешек или пущенную стрелу! К вечеру мы поставим у деревни укрепленный лагерь, пусть сами приведут в него заложников и поставят пропитание для них.
Улу перевел, а тонка, перекинувшись меж собой отрывистым стрекотом, ответили:
— Мы согласны. Молим только оставить нам десять священных деревьев, Маурирта!
Деревьев в Атонкарисе становится все меньше, и они, провались тонка в жгучую пасть, все священнее и священнее!
— Пусть выберут одно из деревьев — самое ценное для них, — милостиво повелел Гулуй. — И сразу поясни, что я не потерплю возражений.
Возражение не замедлило появиться. Один из стариков выступил вперед и принялся что-то настойчиво говорить. Тон его стал угрожающим, а Улу медлил с переводом.
— Что он лопочет?
— Он глуп, милорд! — воскликнул Улу. — Стар и глуп!
— Отвечай!
— Я кажется разобрал, мой принц, — вступил в разговор Кансарус, стоящий справа. Капли на его лысине напоминали росу. — Этот старик обещает, что пятьдесят тысяч воинов их племенного союза вернутся и отомстят нам за смерти невинных, а также за священных идолов, которых мы решили вырубить. Остальные старейшины, впрочем, с ним не согласны. — Искатель вздохнул и посоветовал: — Не стоит обращать на него внимания.
— Как его зовут? — От скорлупок твуйя, валявшихся под ногами и вообще повсюду, исходил все тот же неприятный запах. Десять или двадцать дней? Сколько он будет его нюхать?
— Его имя — Сел, — выяснил Кансарус.
Гулуй Маурирта ухмыльнулся и поднял правую ладонь к плечу.
— Отлично, Сел! Ты, правда, забыл, что ваши тонка первые атаковали нас. Хотя неважно, я в восторге от твоего предложения. Запомни, в случае войны легионы Колыбели уничтожат клан Бурых до последнего младенца! Я лишь надеюсь, что ваши вожди мудры также, как и ты, и они вначале закончат свои дела с мглистыми, а уже потом повоюют с нами.
Старик замолчал, да и что он мог ответить. Однако Гулуй кое-что вспомнил.
— Почему вы воюете с мглистыми?
Сел что-то прощелкал.
— Говорит, что их племенной союз, как и другие тонка, не хотят быть рабами Мглистого Бога. И еще добавил, что нашими рабами тоже быть не хотят.
— Вы нам не нужны, — Гулуй почувствовал уважение к смелому старику и решил объяснить подробнее. — Между людьми и тонка существует древний договор, и мы просто исполняем это соглашение.
Улу трещал, что-то выпытывая у тонка, после объяснил.
— Он клянется, что не знает ни о каком договоре между Бурыми и Маурирта.
«Это бессмысленно», — махнул рукой Гулуй и повернулся к своим.
— Танау, устраивай лагерь в поле около рощи, — распорядился Гулуй, показывая кистью в ту сторону. — Со рвом и валом, как положено. Выставь двойные посты на ночь и не забудь про охрану рощи. Как бы эти бестии сами не спилили ветви и не унесли своих священных божков.
Легионерам, конечно, не понравится копать липкую землю под моросящим дождиком. Но ни он, ни они не знают, где на самом деле находятся эти грозные пятьдесят тысяч тонка.
Слепой Капитан кивнул и собрался исполнить приказ. «Нужно управиться с поручением отца поскорее!» — подумал Гулуй и остановил его.
— Знаешь, мы начнем вырубку сегодня же! Пусть явители берут свои инструменты. Поставь под их надзор сто человек и пришли вместе с Шаном.
Капитан тяжело влез на коня, измазав того грязью. Гулуй отдал еще приказ Такуле, взять братьев Хакни и произвести совместную разведку, потом повернулся к тонка и сказал без всякой издевки.
— Пора, Сел. Иди, показывай, какое из деревьев останется целым.
Они пошли к роще с остальными стариками. Сапоги перепачкались по щиколотку, и это при том, что они шли по протоптанной просеке.
В роще произрастали различные деревья, кроме золотого дерева тонка, самого ценного. В большинстве своем медные и железные, несколько серебряных деревьев, и пара огромных ядовитых. Так их прозвали на заре времен: или из-за ярко-фиолетового цвета, или из-за того, что ни птицы, ни насекомые их не портили. Впрочем, искатели, постаравшись до устали, сумели бы приготовить из мелких плодов дерева яд. Широкие четырехугольные листья, весенние почки и еще более фиолетовые цветки были бесполезны — ядовитое дерево годилось лишь для кораблей и мебели.
Сел прошел к самому большому ядовитому дереву, ствол которого не охватили бы и трое человек. Гулуй с раздражением взирал на него.
— Священная защитница их племени! — даже в щелчках Улу ему послышалось сочувствие.
Из этого дерева получилось бы несколько великолепных балок. Однако его слово дано, и взять его обратно невозможно! Скрипя сердцем, Гулуй повелел выставить охрану и даже посоветовал Селу самому ночевать под деревом.
