Элемент движения - Сергачева Юлия (читать полную версию книги .TXT) 📗
Глаза привыкали к сумраку. Теперь уже без труда можно было разглядеть даже трещины на боках каменных изваяний.
Химера с полуотбитым клювом сидела прямо напротив. За ее сложенными крыльями маячили некие дощатые сооружения, прицепленные к балке на потолке проржавевшими цепями. Может, и мост… Только и впрямь не перепрыгнешь.
— Я думала, что они тебя мертвого притащили…
Брюс невольно обернулся. В голосе девушки Брюс впервые услышал отголоски пережитых эмоций. Неужто сожаление?
— А потом я заметила, что ты пошевелился, и не знала, как предупредить, чтобы ты не упал ненароком.
Вид у девушки был сильно потрепанный и расстроенный. В кои-то веки Брюсу захотелось не огрызнуться, а сказать ей что-нибудь утешающее. Но голос пропал начисто. После употребления жечки остаточный паралич голосовых связок мог держаться несколько часов. Недаром ее считают неплохим средством против болтунов и магов. Две трети заклятий имеют звуковую составляющую…
Брюс со вздохом распрямился, пытаясь хотя бы остальные части тела привести в некий тонус.
— Ну чего ты молчишь? — Колонна, на которую водрузили Элию, была чуть выше Брюсовой, так что она могла рассматривать Брюса беспрепятственно. — Не хочешь разговаривать? Разозлился?
Еще бы! Но не сейчас.
— Послушай… — Элия склонила голову, снова становясь похожей на больную птицу. — Я… Да, я виновата, что все так вышло… Хотя я же велела тебе оставить меня в покое!.. — Она чуть повысила голос, пришлепнув ладонью, и тут же сбилась. — Нет… То есть я не то хотела сказать… В общем, я прошу прощения, что бросила тебя…
Хм-м… Кто бы мог ждать от нее подобного?
— Что? Тебе этого недостаточно? Ладно, понимаю… Я… — она запнулась, сглотнула и мужественно продолжила изменившимся голосом. — Я прошу прощения и за то, что втянула во все это.
Молчание — воистину золото! Вот любопытно, как далеко она зайдет?
Пауза повисла на золотых нитях.
— Ну что ты молчишь?! Тебе недостаточно извинений? — Раскаяния хватило ненадолго. Теперь девушка готова была вновь вспылить. Вон, даже на ноги вскочила.
— В конце концов о помощи я тебя не просила! И если бы еще там, дома, ты не попытался обхитрить меня, то жил бы себе в своей халупе припеваючи!..
Брюс невольно засмеялся. Все-таки такой стремительный переход от сожалений к обвинениям, причем вне зависимости от обстоятельств, подходит Элии, как никому.
Девушка обиженно вздернула нос. Брюс, опасаясь, что сейчас она отвернется, и попытка завязать конструктивный диалог затянется, стал усиленно артикулировать, показав на рот.
Поначалу собеседница возмутилась:
— Ты еще и рожи корчишь? Нашел время! И… А! — Она встрепенулась, перестав дуться и вглядевшись внимательнее. — Так ты… Ты говорить, что ли, не можешь?
Брюс кивнул, ухмыльнувшись. И вызвал приступ нового возмущения:
— То есть ты вынудил меня извиняться без повода?
«Почему это без повода?» — спросил Брюс беззвучно.
Элия прищурилась. И неожиданно точно ответила:
— А потому что нечестно принуждать к извинениям, пользуясь уязвимостью другого! Я тут невесть сколько времени одна сижу! Я думала, что ты умер из-за меня! И Дьенк пропал, потому что я… — Голос ее повышался, готовясь превратиться в крик. Или, хуже того, в плач.
Бедная бесстрашная девочка, кажется, действительно переживала. Брюс умиротворяющее поднял обе ладони.
«Что с тобой случилось?»
И снова она, всмотревшись, совершенно верно сняла вопрос с его беззвучных губ:
— Эти люди — сумасшедшие! Они ни с того ни с сего напали на меня! Я просто хотела проехать через город, но на меня накинулись сначала двое из этой их нелепой городской стражи… — Элия изобразила размашистый презрительный жест. — Подумаешь, увальни! Лако раскидал их одним взглядом… Но потом невесть откуда еще набежали люди, принесли сети… Первую я порезала, но у них оказались еще сетки припрятаны повсюду! Одна прямо поперек дороги выпрыгнула. Для кого они их наготовили?
Для таких же самоуверенных и своенравных. Которые слишком легкомысленно относятся к безобидным горожанам.
— В общем, пока я выпутывала Лако из сетей, меня какой-то мерзавец стукнул по голове… — Элия потрогала затылок, болезненно морщась. И раздраженно заметила: — Да кто мог знать, что они такие безумные?! Что я им плохого сделала?!
«Лако слишком громко стучал копытами».
— Что значит громко?
«Надо было все же прикупить войлока, как тебе рекомендовали…»
— Ну… Там был какой-то приставала со своими тряпками, но… Да зачем они мне сдались?
«Горожане любят тишину. И не любят несговорчивых магов».
— Я… не понимаю, — беспомощно призналась Элия. — Какая тишина? При чем тут маги? Я вообще не маг!..
«Вот именно, — Брюс вздохнул и похвалил: — А ты отлично читаешь по губам».
Элия отмахнулась:
— Я привыкла разговаривать с Фарром, мастером оружия, а он немой.
Да, теперь понятно. Практика общения с безголосыми у девушки явно большая.
— Сначала они требовали штраф… — Элия вдруг передернула плечами. — Ты заметил? Они здесь так странно разговаривают. Словно боятся, что их кто-то услышит. Я поначалу даже подумала, что никакие это не городские охранники, а разбойники, которые не хотят внимания привлекать. А штрафом они выкуп называют… Там еще был такой толстый человек с мерзкой рожей — вылитый бандит, я ему чуть нос не своротила… Оказалось — старший караула.
Брюс хмыкнул.
— Денег у меня не хватало… Да и вообще, с чего это я должна им платить? За то, что они напали?.. — Возмущение в голосе Элии было совершенно искренним. — Потом меня поместили в камеру в башне. А потом принесли обед… Я выпила только воды и… Очнулась уже здесь. А еще позже приволокли тебя. Ты всю ночь пролежал.
Похоже, в этом городе не одобряют разнообразия в методах обезвреживания нежелательных заезжих персон.
«Из моих рук ты, значит, ничего не принимаешь, а из рук незнакомцев готова пить что угодно».
Элия недовольно засопела. Но долгую паузу держать не стала:
— Когда тебя притащили, я пыталась спрашивать их, что происходит… Но они казались такими встревоженными. Один, правда, брякнул, что кто-то из нас сломал печать… Это ты сломал печать?
— Ничего я не ломал. — Язык еле шевелился, обволакивая каждое слово шелестом и свистом.
— Это я виноват, — в унисон прошелестел внезапно еще один голос.
Сгинувший в неизвестности Дьенк наконец объявился. Заколыхался в сумраке белесой тенью, насквозь пробитой солнечными лучами. Будто тюль, насаженный на штакетник.
Надо же! Вся компания опять в сборе!
— Это из-за меня все…
Ну еще одно покаяние. Не многовато на сегодня? Или обстановка располагает?
— А ты-то в чем виноват? — шепот давался с трудом, но Дьенк разобрался и горестно вздохнул:
— Это из-за меня печать лопнула.
— То есть?
— Я хотел помочь Элии. Когда на нее напали, я рассердился… Но не знал, что делать, людей было слишком много! А там, под печатью, я почуял что-то спящее, но живое… Магическое. Я позвал… Нет, я просто потянулся, чтобы понять, что это, а оно уже откликнулось на зов. Наверное, тоже почуяло меня. И хотело выйти… И…
— Не тяни. Что там было?
— Я не знаю… Но нельзя было мне это тревожить! Оно сильное, древнее и… яростное. Оно спало так долго, что достаточно малейшего толчка, чтобы выгнать ЭТО наружу… Оно как рванет навстречу! Мне стало так страшно, что я спрятался.
— Как обычно. Сначала обнадежить, потом бежать…
Дьенка, кажется, задело:
— Да, может я не слишком отважен, но…
— С кем ты разговариваешь? — возмущенно вмешалась Элия, к которой Брюс сидел вполоборота. — Я же вижу, что ты шевелишь губами!
«С Дьенком».
— Он жив?! Правда жив?! Или ты придумываешь, чтобы меня приободрить?
«Делать мне больше нечего…» — И между прочим, по поводу Брюсова возвращения она так не ликовала.
— Спроси, что с ним случилось? Где он пропадал?
«Да какая теперь разница… Лучше думать о том, что случилось с нами и как нам отсюда выбираться… Кто-нибудь еще появлялся?»
