Путы для дракона (СИ) - Радин Сергей (первая книга .TXT) 📗
Брис тоже захохотал, откинувшись на стуле и хлопая себя по коленям.
— Ну, ты и шутник! Мигеля! В заложники! Это мог бы сделать опять‑таки Леон, но лишь будучи в твёрдой памяти! Ну, ты и пошутить!
Некоторое время понаблюдав за хохочущими парнями, Леон, когда веселье пошло на убыль, удивлённо спросил:
— Я ничего не понимаю. По мне, так вариант Романа выглядит наиболее реалистичным. Схватить Мигеля, допросить и заставить вывести нас отсюда.
— Мигель выдал себя небольшим движением, — вздохнул док Никита. — Он лишь притворялся стажёром, а на деле является магом экстра–класса, причём, не только знающим о тайнах перевоплощения, как все мы. Представь: поймал ты его, держишь за грудки, а в следующий момент у тебя в руках только его шмотки и ползёт от тебя какая‑нибудь жуткая змеюка.
«Это мог бы сделать опять‑таки Леон, но лишь будучи в твёрдой памяти!»
— Я… тоже умел… умею… перевоплощаться?
— Было дело.
— Значит, умел…
Захлёстнутый вихрем противоречивых чувств, Леон даже не заметил, как с улицы через окно влетел Вик и уселся на его плечо. Сожаление о каких‑то безбрежных возможностях, смешанное с облегчением при мысли об ответственности, вспенились в такую тревогу, что он был вынужден встать и размять ноги — стопы вдруг неприятно засвербило. Под молчаливыми взглядами парней он потоптался немного, старательно прогоняя мысль о новом известии о себе и настраиваясь на необходимость.
— Сейчас, с вашей точки зрения, я, наверное, скажу нелепость. Думаю, есть ещё один вариант. Но предупреждаю сразу: вариант этот — взгляд человека, о многом позабывшего, поэтому заранее приношу извинения, если прозвучит глупо.
— Хватит раскланиваться! Говори! — не выдержал Роман.
— Вы говорили, здесь, в городе, легко переходить из одного времени в другое. Мигель может, как наши птицы, выследить нас во времени?
— Может. При условии: он знает, что мы ушли в другое время, а не прячемся от него в городе.
— А есть возможность проглядеть обратный путь человека? Ну, как плёнку назад прокрутить?
Парни онемели.
— Тяжеловато, — осторожно высказался Володька. — Но теоретически возможно.
Глава 3.
А Роман всё‑таки пригодился — со своей тонкой костью, без веса, потому что Леона пускать одного вниз, в «колодец», не решились. Больше всего беспокоились о внезапном появлении «блинчиков».
Из двадцати четырёх часов, отпущенных на размышления, часа полтора проговорили, прежде чем условились сначала на путешествие в «колодец», а заодно предоставили время Володьке и доку Никите для разработки деталей посекундного путешествия в прошлое, по следам Мигеля.
И сейчас Леон с Романом висели спина к спине, чисто символически соединённые по поясам верёвкой, чей хитроумный завязанный узел распадался от одного движения пальцев. А сидели они в широких ременных петлях, которые, по настоянию Романа, подстрахованы металлизированным тросом. Своё упрямство Роман объяснил так:
— Ремни у нас из натуральной кожи. Если там всё‑таки есть желудочный сок — ещё растворит их ко всем чертям, и поминай нас, как звали… А металл, может, и не съест…
Колебания и сомнения в таком деле могли навредить, и требования Романа уважили.
Спина к спине, ручные пулемёты дулами по сторонам. Ноги налились необычной тяжестью и тащат задницу из ремней выпрямиться. Но хуже всего рукам: оружие всё время норовит прижаться к коленям.
Всё так, как говорил Рашид. За одним исключением. Он пробыл в «колодце» минуты две, как подсчитали ребята; пробыл эти минуты у самой поверхности, и было ему не до наблюдений.
А разведка спускалась, судя по часам — если не врали в «колодце» — уже минут десять. Правда и то, что спускали её медленно…
— По цвету похоже на обескровленное мясо, — сказал, не оборачиваясь, Роман.
— Похоже, — согласился Леон. — Или на розовый сердолик.
— Один хрен по цвету. Раскачаемся? Стенки потрогать?
— Слишком далеко. Да и нагрузка… Думаешь, трос выдержит?
— Должен вообще‑то.
— Ребята неправильно поймут. Вытянут ещё.
— Об этом не подумал. Тебе не кажется, впереди что‑то темнеет?
Впереди — это под ногами. Леон развернул назад левое плечо, пригляделся.
— Не «блинчик» ли?
Пулемёт Романа немедленно уставился вниз.
— Подожди, посмотрим, как себя поведёт.
«Блинчик» всплывал медленно и величаво. Вероятно, тяга влияла на его продвижение весьма значительно, ведь шёл он «против течения» и являлся пластичной оболочкой, внутри которой колыхалось… желе? Ещё ближе… Теперь «блинчик» хорошо виден со всеми своими тошнотворно скользкими и наводящими страх присосками и здорово походил, вытянувшись, уже не на сухопутного ската, а на батон толстенной колбасы.
Леон почувствовал, как дрогнули лопатки Романа, когда «блинчик» заполнил почти всё пространство внизу.
— Не стреляй!.. — прошептал Леон, приметив странное движение в толще «блинчика».
А «блинчик» уплощался, расплывался по стенкам «колодца», то ли пропуская парочку на тросе, то ли собираясь сделать из них аккуратную начинку. Вот перед глазами разведчиков появилось чуть сморщенная, оттянутая книзу гигантским весом оболочка на которой даже смертоносные присоски, будто раздавленные, выглядели довольно жалко.
Наверху туша снова собралась в толстую колбасу и грузно поплыла дальше.
Леон чуть обернулся посмотреть на Романа, увидел его посеревшее лицо («Я, наверное, такой же…»), услышал его негромкий осипший голос:
— Интересно, в «колодце» они всегда так галантны?
— Потом подумаем. Ты лучше сообщи ребятам, что «блинчик» появился.
Пока Роман напряжённо поднимал руку, Леон чувствовал, как с усилием вздуваются его мускулы, чтобы удержать руку, а потом отстучать обговоренный ранее сигнал. «Лёгонький, но жилистый», — с уважением подумал Леон, когда трос перестал едва заметно подрагивать и рука напарника вернулась на место — на ствол пулемёта.
— Мы с Тамарой ходим парой… — сквозь зубы процедил Роман, глядя под ноги, и вдруг оживился, предложил: — Леон, давай пристрелим второго и глянем, что будет?
— Удрать некуда, да и защищаться в таком положении неудобно — пока обойму сменишь, семь потов изойдёт… Теперь моя очередь предупреждать.
— Слушай, ты не думаешь, что первый «блинчик» может где‑нибудь наверху перекусить трос?
— Думаю, но меня больше волнует другое…
Тяжёлые, словно распухшие после хорошего удара губы ворочались неловко, но они упрямо продолжали разговор, следя за вторым «блинчиком», который протискивался между ними и стеной «колодца».
— И что же это?
— Зачем этакому шмату холодца сдерживать себя? Зачем нужно усилие, когда по инерции можно пролететь вес путь?
— Ну, что ж, тогда один «блинчик» в конце дороги превратится в настоящий блин, — философски сказал Роман.
— Жаль, здесь Бриса нет — вот бы кто изрыдался от смеха над твоей шуточкой… Приглядись‑ка… Или мне почудилось, что ещё один?
Ответить Роман не успел: тяга резко усилилась, и ремни болезненно врезались в мышцы, которые, казалось, вознамерились во что бы то ни стало сползти с поддерживающих их костей.
Трос размотался до конца, и двое повисли в бледно–розовой бездне. Свет здесь везде ровный, точно приглушённый прозрачными занавесками.
— По–моему, там не «блинчик», а поворот, — выговорил Роман. По тону стало ясно, что он обозлён жёсткой несговорчивостью собственного тела, такого отзывчивого чуть ранее. — Дёрнем… Пусть тащат.
Приходилось слишком тяжело, чтобы смеяться над тем, как они говорят. Изумлённо созерцая свои лежащие на коленях руки, по весу напоминающие парочку вёдер с водой, Леон разлепил вытянутые вниз губы и шлёпнул ими:
— Рано. «Блинчики» ещё там. Пусть ребята закончат.
Какое‑то невнятное ворчание с нотками согласия провисло в пространстве и стихло. Потом Роман почему‑то навалился на спину Леона — к счастью, ненадолго, поскольку встревоженный Леон решил, что с парнем плохо. Давящая вниз тяга заставила серьёзно задуматься, спрашивать ли Романа, что с ним, или переждать, когда он заговорит сам. А минутой позже он пережил самый настоящий шок, когда напарник легко и бодро, даже с каким‑то самодовольством, воскликнул:
