Дети дорог - Самойлова Елена Александровна (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
— Не стоит сейчас прибегать к оружию, право слово. — Собеседник Катрины вышел на свет фонаря, оказавшись смешным остроухим карликом в роскошной, но удручающе безвкусной хламиде, обладателем мелкого, сморщенного, будто печеное яблоко, личика. — Иначе моя «невеста» сломает вам правую руку. Я пришел сделать вам деловое предложение, и хотелось бы, чтобы вы его сначала выслушали, а только потом принимали решение. Речь идет о существе, которое осенью уничтожило служителей Ордена и которое, как я понимаю, стало вашей целью.
— Интересно, с каких пор нежить помогает змееловам в уничтожении себе подобных? — негромко спросила Катрина, украдкой взглянув на окна второго этажа, плотно закрытые ставнями. Кричать бессмысленно — даже если Викториан и услышит, то вампирья «невеста» свернет ей шею раньше, чем дудочник успеет выглянуть в окно и сообразить, что к чему.
— Ответ очевиден и лежит на поверхности. — Вампир развел худенькими цыплячьими лапками, став от этого еще более жалким и потешным. Шут, да и только, если не знать, с какой скоростью вампиры передвигаются и какой силой наделена женщина, безмолвно стоящая за спиной. Тут не то что смеяться, глубоко дышать расхочется. — Вы же видите, в каком неприглядном, я бы даже сказал — непотребном, облике мне пришлось предстать перед вами. А все из-за того, что моей «невесте» необходима постоянная забота и непрекращающаяся ментальная поддержка, иначе она становится совершенно… невоспитанной. Даже по нашим меркам. И я желаю мести за то, что с нами сделали.
Даже так?
Катрина осторожно, стараясь не дергать рукой, за которую поистине мертвой хваткой держалась вампирья «кукла», развернулась, чтобы наконец-то рассмотреть женскую фигуру, затянутую в глухое черное платье, подметающее мостовую. Узкие рукава, застегнутые на полтора десятка мелких блестящих пуговиц, плотно облегали тощие руки, широкая юбка ниспадала тяжелыми складками, лицо до самой шеи укрыто густой черной вуалью, сквозь которую видны лишь две ярко светящиеся алым точки на месте глаз.
Было в этой «кукле» кое-что, заставившее ганслингера поверить в слова вампира о невоспитанной, даже по меркам нежити, «невесте»: шею девушки плотно охватывал широкий серебряный ошейник, исписанный знаками вроде тех, какими священнослужители разрисовывают дверные косяки и оконные рамы при входе в храм. Слова-обереги, не позволяющие злу проникнуть в святую обитель, в дом, где каждый человек мог найти убежище в час нужды.
Это что же надо было сделать с «невестой», чтобы та перестала слушаться обратившего ее вампира? Что сотворило это высокое, тощее умертвие, чтобы на него собственный хозяин надел подчиняющий ошейник, не то выкраденный, не то выкупленный у священнослужителя?!
— Почему меня должны волновать личные проблемы нежити?
— Потому что я могу помочь вам решить ваши. Знаете, что произошло с последним ганслингером, имевшим несчастье посетить наш милый городок? В нее бросили камнем. Вот таким же. — Вампир легонечко потыкал мыском богато украшенной туфли в булыжник мостовой размером с два кулака. — И очаровательное личико той леди оказалось втиснуто в затылок. Как вы понимаете, шансов на выживание у нее не оставалось. Угадайте, сколько достанется вам, пока вы ловите сумасшедших старушек на улицах и заставляете их работать на благо Ордена?
Карлик улыбнулся, блеснув мелкими желтоватыми клыками, и медленно, почти торжественно сложил указательный и большой палец в кольцо. Ни одного не достанется, особенно если Викториан продолжит без конца осторожничать, ныть над больным коленом и увиваться за ромалийской лирхой. Рано или поздно нелюди надоест играть в прятки, она подгадает момент — и тогда не спасет ни волшебная дудочка, ни револьвер.
— Что ты предлагаешь, вампир?
— О! Вот это уже другой разговор. Будьте уверены, госпожа: если вы сохраните в тайне нашу маленькую помощь друг другу, каждый из нас получит то, чего хотел.
Договор с нечистью среди людей карается отчуждением. Орден Змееловов не придет на помощь к тем, кто продает ближних своих тьме в обмен на блага для себя. Он огораживает проклятое место заговоренным кругом и дозволяет заключившим договор гореть на собственном костре, не давая возможности ни людям, ни нечисти покинуть меченое поселение. Но если в грехе уличат причастного к тайнам Ордена, неважно, дудочник это, ганслингер, простой служка или приближенный к власти советник, — его ждет смерть.
— Это рискованно. — Катрина едва заметно улыбнулась, глядя на вампира. Договор с нечистью — прекрасно! Особенно в тех случаях, когда его нетрудно нарушить: успеваешь получить свое, а нечисть погибает раньше, чем придет время расплачиваться. Удобно и зачастую выгодно, но только когда уверен в своих силах. — Если об этом станет известно, за мной начнут охотиться свои.
— Мы тоже рискуем. — Вампир едва заметно шевельнул ладонью, и холодные, костлявые пальцы «невесты», плотно охватившие запястье ганслингера, разжались и безвольно соскользнули вниз по рукаву камзола. — Вы можете застрелить нас в любой момент, и никто вас не осудит. Возможно, для меня и моей «невесты» это даже будет не самой плохой участью, но и вы останетесь ни с чем. Цель вашей охоты удивительно хорошо прячется. Это существо не боится ни солнца, ни серебра, а осенью оказалось, что, пока оно пребывает в человеческом облике, даже музыка змеелова неспособна достаточно быстро поставить его на колени. Я укажу вам на него, помогу застигнуть врасплох, но за это попрошу свою цену.
Девушка улыбнулась шире и спокойно убрала револьвер в кобуру на поясе.
— Говори.
— Мелочь! — Вампир подался вперед и неожиданно оказался на расстоянии вытянутой руки, так быстро, что Катрина даже не заметила стремительного движения. Только что карлик спокойно стоял в освещенном круге на ступеньках следственного дома — и в следующую секунду он появляется совсем рядом, склоняет голову в легком поклоне и протягивает хрупкую морщинистую лапку, унизанную безумно дорогими украшениями. — Я хочу, чтобы вы помогли мне пробраться в один слишком хорошо защищенный от нежити дом. Это легко: вам достаточно лишь переступить его порог и пригласить меня внутрь либо разрушить оберег над дверью или окном.
— Чей это дом? — негромко поинтересовалась девушка, теперь уже опасливо косясь на плотно закрытые ставни на втором этаже. Если Вик не спит, если он услышит, — несдобровать. Сам за охоту не возьмется, может быть, даже не намекнет на свою осведомленность, но при первом же удобном, а главное, неожиданном случае сдаст властям или Ордену.
— Там дожидается погожих дней ромалийский табор.
Ганслингер тихонечко рассмеялась и быстро пожала сухую, холодную, как змеиная шкурка, и жесткую, будто отполированное дерево, ладонь вампира.
ГЛАВА 4
Мне снилась летняя гроза над излучиной реки.
Кривые стрелы молний нещадно вспарывают темно-серые, будто скалы, облака, порождая низкий, оглушающий рокот; дождь льет сплошной стеной, такой сильной, что на миг чудится, будто бы вода и небо поменялись местами и что на самом деле я нахожусь не на илистом берегу, а где-то на самом дне реки. Черные косы, перевитые алой лентой, шлепают по обнаженным плечам, когда я бегу с открытого места в укрытие — небольшой шалашик, построенный из двух растущих рядом ореховых кустов, стянутых у макушек крепкой бечевкой, и лозняка. В мое убежище от чужих глаз и место для тайных свиданий…
Холодная вода просачивается сквозь плетеную крышу шалашика, падает на затылок, скатывается по дрожащей от озноба спине. Сквозь шум дождя пробивается мужской голос, низкий, раскатистый, будто бы позаимствованный у неба грозовой рокот, ветки, прикрывающие вход в шалаш, отодвигаются, и я вижу лицо первого и, наверное, последнего возлюбленного ромалийки Рады. По загорелому до черноты лицу катятся прозрачные бисеринки-капли, кудри выбились из-под обруча-косицы и прилипли к высокому лбу, залатанная на локтях, еще отцовская рубаха распоясана и болтается мешком на худощавом теле. Парень тянет ко мне руку, пытается перекричать шум дождя, но я не могу разобрать слов, а впрочем, даже не пытаюсь. Просто неотрывно смотрю в его светло-карие, лисьи глаза с темным, почти черным ободком по краю радужки…