Стальной подснежник - Арнаутова Дана "Твиллайт" (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
И ей это почти удалось!
Второй день оказался еще труднее, потому что пролетел как-то очень быстро. Привезли живых баранов и шкуры, которые нужно было выбить, почистить и положить в гостиной и спальнях. Шкуры, черные, серо-рыжие и белые, оказались роскошными, мягкими, в тугих пышных завитках. Ло сразу решила, что после отъезда северян велит сшить из них ковры. Себе в спальню — белый! С гобеленом о волчьей охоте выйдет изумительно!
Живые бараны отправились на кухню, как и заказанные Молли две дюжины кур. Туда же отнесли мешки с остальными припасами, и вскоре из кухни потянуло пряным, острым, сладким… Молли, багровая от жара и спешки, озаренная печным огнем, была страшна и величественна, как истинная барготова мать, повелевающая мелкими демонами. Она потрошила, жарила, пекла, начиняла, толкла и размешивала. На сунувшуюся было к ней Ло экономка рыкнула, едва сдерживаясь, и Ло даже не обиделась: Молли напоминала ей саму себя во время колдовства, когда окружающие кажутся досадной помехой, если их вообще замечаешь.
Сравнение отозвалось уже привычной глухой тоской, которую Ло задавила, оставила все кухонные дела на Молли и вернувшуюся к ней Катишу, а сама взялась за первый этаж, двор и оставшиеся недоделки по второму этажу. Ей все время казалось, что она не успеет! Еще ведь нужно почистить медные канделябры! Поставить в них свечи и отнести в спальни. Повесить лампы в коридоре, заправив маслом… Что, уже? И в конюшне все готово? Стойла для дюжины лошадей свободны, сено и овес разложены по яслям, а трое солдат знают, что именно они должны этих лошадей покормить и вычистить?! Боги, я знаю, что вы уже устали от моих просьб, но все-таки благословите сержанта Мерри!
— Купальня… — вспомнила она после позднего обеда, опять съеденного на ходу прямо во дворе. — Лестер, ее можно хоть как-то использовать?
— Конечно, миледи, — удивился целитель. — Затопим печь, нагреем воду в чанах.
— Так, что я еще забыла?
Она замерла на месте, мучительно перебирая в памяти еще не сделанные дела. Мимо попыталась прошмыгнуть Тильда, старательно делая вид, что не замечает ни мачеху, ни Лестера. Ло и не думала ее останавливать, ей самой было гораздо спокойнее не видеть противную девчонку, но тут от кухни донесся крик:
— Матильда! Матильда Рольфсон, а ну-ка иди сюда!
Тильда, впервые на памяти Ло названная полным именем, замерла, на ее подвижном личике отразилась целая гамма чувств от удивления до досады. Но Молли, появившейся на пороге, никакого дела до этого не было. Упираясь кулаками в бока, она раздраженно рявкнула:
— Ты помочь не хочешь, красавица моя?!
— Не хочу, — с вызовом буркнула девчонка и попробовала уйти, но не тут-то было.
— Ах, не хочешь?! Все, значит, с ног сбиваются, вся крепость второй день на ушах бегает, а ты у себя сидишь, задом к стулу приросла?! Быстро на кухню, паршивка! Я тебе не отец и не леди! Я тебе покажу, как мед солить! Думала, я не узнаю ничего?! Ты же, дрянь маленькая, меня чуть под розги с этим шамьетом не подвела! Если сейчас же не явишься кур щипать и орехи толочь, ты у меня в жизни ни одного пирожка не увидишь! Одной овсянкой да солониной кормить буду! И уши оборву, так и знай! И отец мне твой не указ, он тебя за такие проделки сам по голове не погладит! Быстро на кухню, я сказала!
Так вот по какому случаю ей прислали печенье… Молли узнала о соленом шамьете! Бросив злой взгляд на старательно сдерживающую смех Ло, Тильда уныло поплелась на кухню, и это, пожалуй, было лучшим моментом дня. А на саму Ло несколькими мгновениями позже налетел возмущенный светловолосый вихрь, затараторивший на два голоса:
— Миледи, как можно? Вы еще не одеты! А закат всего через два часа! Вам ванну принять надо! И притирание для лица сделать! И прическу! Мы уже платье подготовили! Миледи, скорее, не успеем же!
— Милочки, вы с ума сошли? — язвительно поинтересовалась Ло у внезапно спевшихся горничных. — Какое притирание? Для кого?! Для вольфгардца?!
— Вы меня простите, ваша светлость, — упрямо заявила Селина, пока Нэнси взирала на Ло умоляюще, — а только вы ведь первая дорвенантская леди, которую он увидит! И что подумает?
— Ну, хуже, чем раньше, когда я с ними воевала, ярл обо мне точно не подумает, — все еще ядовито буркнула Ло. — Но переодеться надо, конечно…
Она оглядела удобное и незаметно перешедшее в разряд любимых серое платье. Оно за два дня изрядно запылилось, а кое-где и вовсе появились пятна. Немудрено — столько всего в нем переделать!
— А притирания и прическа — это не обязательно.
— Миледи! — взвыл слаженный дуэт. — Как не обязательно?! Вы должны быть самой прекрасной! Чтобы… чтобы…
— В самом деле, ваша светлость, — поддержал нахалок сержант Тибо, как всегда неожиданно вынырнувший откуда-то. — Что мы, сами теперь не управимся? Идите, отдохните. Вам еще мужа да гостей встречать.
И Ло сдалась. Позволяя просиявшим девицам себя увести, она мрачно думала, что притирания и прическа хороши уже тем, что можно будет рухнуть в кресло, расслабить измученную спину и какое-то время ни о чем не думать. А девчонки пусть делают, что хотят. Испортить ее внешность еще больше у них все равно не получится.
Эйнар уезжал из дома с тяжелым сердцем. С Тильдой разговор не задался: дочь смотрела в пол, сопела и молчала. Иногда поднимала глаза, зеленые, как у Мари, но пасмурные, и снова утыкалась взглядом в пол. А он не понимал, что делать. Кричать? Наказывать? По себе знал: только хуже будет. Характер Тильда унаследовала от него полной мерой, а сам Эйнар в ее возрасте после материнского выговора мог на несколько дней сбежать из дома в лес, дурак малолетний… У него и шалаш там был устроен для таких случаев, и снасти охотничьи да рыбацкие припасены. Сейчас бы он сына за такое выдрал, не жалея, но его-то драть было некому, а на Тильду рука не поднималась даже после сегодняшнего.
И еще грызла мысль, что, может, его дочь не настолько виновата? Нрав у Тиль дурной и упрямый, но ведь не зря морок сказал, что ее легко толкнуть на выходку? Об этом даже думать было страшно, однако приходилось. Если схватить змею, закрыв глаза, она никуда не денется. И ужалит так же смертоносно.
— Тиль, — сказал он, наконец, устало. — Богами клянусь, как же мне стыдно перед твоей матерью. При ней ты такой не была. А я, выходит, за два года воспитал воровку и лгунью.
— Я не крала! — вскинулась дочь возмущенно. — Подумаешь, конфеты!
— А что же ты сделала? Вошла в чужую комнату, залезла в чужие вещи… Тиль, а если бы леди так поступила с тобой? Если бы она копалась в твоих вещах, топтала их, рвала твои рисунки и кукол… Что тогда?
— Папа…
Глаза Тильды были устремлены в пол, но лицо побледнело так, что веснушки проступили темной россыпью.
— Мне стыдно за тебя, Тиль, — сказал Эйнар, действительно изнывая от тяжелого вязкого стыда, в котором тонул, не зная, как выбраться. — Ты приняла как врага женщину, которая не сделала тебе ничего плохого. Сколько еще мне придется просить у нее прощения? Платье — это тоже ты?
— Ну да, — огрызнулась Тильда беспомощно, — во всем теперь я виновата, так?!
— Что ж, если не ты…
Эйнар помолчал и продолжил, запретив себе жалость:
— Тогда я буду искать того, кто это сделал. Того, кто опозорил и меня, и тебя этим поступком. Я бы, может, и подумал на саму леди, но она пошла к алтарю в белой рубашке, лишь бы не идти в цветном платье. А могла бы просто надеть свое белое. Как ты думаешь, Тиль, кого мне следует наказать? Может, Селину? Или горничную Нэнси? Кстати, ее-то ты за что ненавидишь? Добавила девчонке работы, да еще и наказать ее могут, что не уследила за комнатой. Это справедливо? Этому мы тебя учили?
Тильда снова опустила взгляд, руки ее беспокойно мяли платье, то самое, злосчастное.
— Мне стыдно, Тиль, — повторил Эйнар. — Я уезжаю на два дня, чтобы встретить гостей, и не знаю, что застану здесь. Почему я должен просить о помощи чужую женщину, а не тебя, свою дочь? Потому что ты выросла ленивой неряхой и неумехой? Ты говоришь о любви к матери, но разве хочешь быть на нее похожа? У Мари для всех находилось ласковое слово, ее руки не знали минуты безделья, она никогда не лгала… Как думаешь, она бы гордилась тобой?
