Город Мечтающих Книг - Моэрс Вальтер (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
Этот язык неожиданно взметнулся у него из глотки — я глазам не поверил, таким он был длинным. Два, нет, три метра гибкого липкого хлыста мотались вокруг моего тела и легли мне на шею. Потом с чавкающим звуком гарпир снова немного его втянул и тем самым перекрыл мне воздух.
Внезапно все стихло: ни перестука колес, ни треска разлетающихся искр, ни металлического скрежета и визга, лишь слабое дуновение ветра.
Я понял, произошло нечто важное, переломный момент настал, и гарпир, наверное, тоже что-то почувствовал, так как хватка его ослабла, а потом язык-хлыст вдруг расслабился. Схватившись за горло, я со свистом втянул в себя воздух — и лишь тогда смог определить причину внезапной тишины: за гарпиром я увидел книжную дорогу, которая от нас удалялась. Разумеется, это был оптический обман: не дорога удалялась от нас, а мы от нее. На крутом подъеме рельсы оборвались, и вместе с полкой мы полетели в пустоту.
И очень скоро скорость нашего полета достигла высшей точки. Секунду гарпир, полка и я висели в полнейшей невесомости. А потом несколько событий случились разом.
Сперва нас покинула полка. Она отправилась собственным путем, который по пологой кривой привел ее на дно пещеры, где она разбилась о камни.
Гарпир расправил могучие крылья и начал ими взмахивать.
А я? Что сделал я? Ну, хотя крылья у меня есть, но этого захиревшего наследия моих предков хватает ровно на то, чтобы пугать владельцев книжных лавок, для полетов оно не годится. И что мне оставалось? Только схватиться за гарпира! Так я и поступил: сжал его лапы и вцепился изо всех сил. С удивленным визгом тварь еще сильнее забила крыльями, чтобы удержаться на лету. По счастью, законы анатомии помешали ему изогнуться и заклевать меня. К тому же теперь он как будто понял: чтобы избавиться от нежеланного пассажира, придется опустить его на землю, и потому, паря, он стал снижаться. С приближением твердой почвы во мне все больше росла надежда, что мне удастся выжить в этом невольном путешествии на самых необычных средствах передвижения, какие только выпадали на долю путника.
Однако спускалось чудовище лишь для того, чтобы разбить меня о сталактиты. Когда оно налетело на острие высоченного камня размером с колокольню, я едва сумел избежать столкновения, поджав ноги, но в следующее же мгновение меня ударили о другую скалу. Не почувствовав страх от боли, я вцепился еще крепче, и наконец гарпир как будто начал уставать. От него эта борьба требовала сил не меньше, чем от меня, и вероятно, до него понемногу стало доходить, что положение патовое. Биение крыльев замедлилось, ослабело, и, когда до земли оставалось всего несколько метров, я собрался с духом и разжал пальцы.
Боли от падения я сперва не почувствовал — она придет позднее. Всего в нескольких локтях надо мной парил гарпир и визгом пытался определить мое местонахождение. Я увидел, как он снова готовится выбросить ужасный язык, и подобрал с земли камень потяжелее, которым рассчитывал размозжить ему голову, — но только тут понял, насколько ослаб. Камень выскользнул у меня из руки и покатился по земле.
Хлыстом взметнулся язык. Я же смог только прикрыть руками горло, все мои силы ушли на схватку в воздухе.
И тут по пещере прокатился странный звук — так иногда в грозовую ночь из пылающего камина раздается потусторонний вздох. На гарпира же он подействовал как удар бичом. Втянув язык, он спрятал когти и клюв под крылья, словно хотел скрыть свое смертельное оружие от кого-то, с кем уже сталкивался в бою, — с плачевным для себя исходом.
На несколько мгновений он застыл в этой подобострастной позе, потом еще раз злобненько на меня зашипел, расправил крылья и исчез в темноте с пронзительным криком, в котором мне показалось, я расслышал страх и ярость, а еще облегчение.
Впрочем, я тоже знал, кто издал этот ужасающий звук, так как однажды уже слышал его — в берлоге Хоггно Палача. Это был вздох Тень-Короля.
Опять по бумажному следу
Я двинулся на звук, хотя и понимал, что это не самая удачная мысль. До сих пор большинство моих решений приводили лишь к еще большим бедам, и потому логично предположить, что я направляюсь прямехонько на верную погибель.
Спотыкаясь, я брел по каким-то камням, через похожие на древние соборы пещеры. Время от времени в темноте что-то шур-шуркало и хлюпало, но к этому я уже почти привык. Еще недавно такие звуки напугали бы меня до полусмерти, теперь же я считал, что их издает какой-нибудь безобидный обитатель катакомб, улепетывающий от шума моих шагов.
И все же я не мог отделаться от тягостного ощущения, что за мной наблюдают. Вам знакомо, дорогие друзья, ощущение, когда, лежа поздно ночью в постели, вы уже затушили свечу и приготовились заснуть, и вдруг вам кажется, что в темноте рядом с вами что-то есть? Что вы — вопреки здравому смыслу — в комнате не одни? Дверь не отворялась, окно плотно закрыто, вы ничего не видите, ничего не слышите, но все равно чувствуете что-то угрожающее, верно? Вы чиркаете спичкой, зажигаете свечу, и, — разумеется, — в комнате никого. Тягостное ощущение исчезает, вам стыдно своего детского страха, вы задуваете свечу — и вот опять: пугающее сознание того, что нечто притаилось в темноте. Теперь вам даже слышно его дыхание. Вот оно приближается, обходит кровать… А потом вдруг дышит холодом вам в затылок. С резким криком вы выскакиваете из кровати, панически зажигаете свет — и снова никого. Остается лишь озадачивающее подозрение, мол вы сами вызвали что-то, чему быть тут не положено. Что, гася свет, вы создаете магическое пространство, в которое способен проникнуть невидимый народец, нуждающийся в темноте, как мы в воздухе. И остаток ночи вы проводите при горящей свече в нездоровой полудреме, верно?
Такие мысли и предчувствия раз за разом накатывали на меня, прорываясь сквозь отупение от усталости. Тьма вокруг была такой глубокой, что в ней не могло притаиться ничего, ну решительно ничего опасного. И все же обломки скал словно бы колыхались, как тополя на ветру. Шелест бумаги, чье-то тяжелое дыхание. Эхо шагов, невнятные слова. Сдавленные смешки. Может, это мои шаги? Может, я, сам того не замечая, бормочу себе под нос и хихикаю, как сумасшедший? Или за мной что-то крадется? И если да, то кто? Тень-Король? Но почему он меня выслеживает? Существу, перед которым трепещут гарпиры и охотники за книгами, нечего бояться скромного сочинителя из Драконгора.
Отдохнуть я остановился у большой лужи. Остерегаясь напиться светящейся воды, я радовался уже тому, что могу разглядеть свои руки… И к собственному удивлению, увидел, что стискиваю листки. Наверное, я бессознательно достал из кармана и обеими руками прижимал к груди рукопись, будто она могла меня защитить. Ну конечно! Это все я и никто другой: шелест бумаги, дыхание, шаги, смешки — все звуки издавал я сам и тем нагнал на себя страху. Никого, кроме меня, тут нет.
Отдохнув, я двинулся дальше, а потом вдруг увидел первый клочок бумаги — он плавал в лужице голубоватой воды. Наклонившись, я выловил его и долго рассматривал. Внезапно у меня закружилась голова, и мне пришлось прислониться к валуну, чтобы не упасть.
Такие обрывки я находил вблизи страшной берлоги Хоггно Палача. Такой след привел меня к книжнецам, и у этого обрывка был тот же окровавленный край, те же нечитаемые письмена. Напряженно вглядевшись в темноту, я увидел в десятке шагов впереди, в следующей луже — второй клочок. Нетвердым шагом добравшись до него, я выудил и этот. Еще лужа, еще клочок бумаги. След Тень-Короля?
Но как же он мог угнаться за мной по безумным поворотам, подъемам и спускам книжной дороги? Ведь такое не под силу даже фантому. Стерев со лба холодный пот, я спрятал рукопись и плотнее завернулся в плащ. А после, сделав глубокий вдох, снова пошел по бумажному следу. Пещеры становились все шире и выше, и с каждым шагом я казался себе все незначительнее. Природа с ее высокими горами или бескрайними пустынями никогда не вызывала у меня такого благоговения. Но то, что эти гигантские пещеры были явно рукотворными, внушало много большее почтение: докуда хватало глаз, стены были покрыты неведомыми значками и символами. Что, если это не орнамент, а письмена? Неужели это древняя литература? Произведения, возникшие до появления бумаги и печатного пресса? Тогда, выходит, я иду по пракниге, где каждая отдельная пещера — глава неведомого романа, написанного гигантскими муравьями.
