Круг замкнулся (СИ) - Кокорева Наташа (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗

В битвах с самим собой победителей не бывает.

— Каша, — раздался негромкий, с хрипотцой, голос Рани. — Остынет — не жалуйся.

Загремели миски в подтверждение её слов. И новая порция воспоминаний заставила Стела поморщиться. Ночью Рани плакала у него на плече — буквально призналась в любви, а он в ответ говорил с ней об Агиле.

Об остальном лучше и вовсе не вспоминать.

Какое жуткое пробуждение. Будто с похмелья. Уж лучше бы на самом деле напился вчера!

Выдохнув, Стел выбрался из палатки, взглянул на Рани — она знакомо, по-кроличьи подёргивая носом, уминала кашу. Так обыденно и привычно! Будто и не было смертельного вечера, неловких слов и слёз.

Стел спустился к реке, поплескал водой в лицо и вернулся к костру. С ёжика волос срывались капли, кругами темнели на штанах. Рани носком сапога подвинула миску с кашей, достала коробочку с табаком и принялась за самокрутку.

Заварив чай, Стел взял слипшуюся кашу и наконец-то оторвал от земли взгляд.

Рани смотрела открыто и прямо, один за другим пуская колечки мохнатого дыма — она будто забыла прошлую ночь.

— Утро наступило, — подтвердила она невысказанные мысли.

Над чашкой в её руке поднимался пар, смешивался с табачным дымом и лучами солнца, просеянными листвой. Белёсые клубы сочились золотистыми сполохами, перетекали, окутывая крохотную фигурку Рани, вплетаясь в нелепые кудряшки, путаясь в коротковатых ресницах. И за этой завесой она пряталась так же надёжно, как и за выверенным молчанием. Губы не кривились в горькой улыбке, глаза не блестели слезами. Ни единая капля тепла не вырывалась наружу — только спокойствие и покорность.

Как она это делает?

Он всегда считал её сломанной, лишённой радости и чувств, замкнутой на себя и свою боль. Но что, если ему стоит поучиться у неё самообладанию? Что если...

— Жуй-жуй, глотай? — усмехнулась она сквозь сжатые зубы, хлебнула чай и глубоко затянулась.

— Я же просил тебя не курить… — выдал внезапно Стел и прикусил язык: это надо же быть таким идиотом? Ничего лучше не придумал?

— Твоё дело — мою жизнь спасать. — Она наклонилась вперёд и выпустила ему точно в лицо пару колечек дыма. — А моё — губить.

— Рани, я...

— Вот только не надо. Хватит! — едко отрезала она и прикоснулась кончиками пальцев к тыльной стороне его ладони.

— Я… — он посмотрел ей в глаза и осёкся.

— Не надо, — прошептала она обветренными тонкими губами и покачала головой.

— Хотел сказать «спасибо» за завтрак, — соврал Стел.

Она только фыркнула и бросила окурок в огонь.

— Что теперь делать собираешься?

Действительно что? Вечером придётся читать лекцию сельчанам. И нужно что-то придумать с Рокотом...

Зашуршали кусты.

Рани навострила уши, переглянулась со Стелом.

Из-за коричневых свечек камышей и созвездий осоки торчала белобрысая макушка. Стел осторожно взял меч и подошёл — в засаде сидела знакомая девочка-ведунья, тоненькая, по-детски нелепая, в застиранном сарафане. Она коротко взглянула на меч, потом посмотрела на голый торс Стела и потупилась в землю — щёки запылали.

— Вот уж кого не ждал! — он хмыкнул, чтобы потянуть время, а в голове цеплялись друг за друга мысли, закручивались вихрем. Зачем она пришла? Как её переманить? Она ли подожгла тогда рыцарей?

— Вот уж тоже не ждала! — Белянка вскинула подбородок и посмотрела ему в глаза. — Почему ты здесь? Остальные чужаки на другом берегу.

— Так, может, тогда мы и не чужаки вовсе? — Стел широко улыбнулся. — Чаю?

Белянка заглянула через его плечо и вновь насупилась.

— Ты мне не друг, чтобы чай с тобой пить.

— Так зачем пришла?

— А я не к тебе пришла, — она мотнула головой, покосилась на иву и переступила с ноги на ногу.

Стел обернулся к Рани с наигранным удивлением:

— Она к тебе? — та хмыкнула, резко встала и скрылась в палатке, щёлкнув пологом. — Видимо, нет. — Стел пожал плечами. — Так к кому ты пришла?

— Не твоё дело, — сощурилась Белянка. — Это вы пришли в наш дом без приглашения, а не мы в ваш. Так что и спрашивать нам.

Стел натянуто улыбнулся:

— Так спрашивай.

— Что вам нужно? — она сразу кинулась в атаку. — Что нам сделать, чтобы вы ушли?

— Храм в вашей деревне, — тоже без лишних отступлений ответил Стел. — Храм и вы на службах Сариму — и тогда рыцари уйдут. — Раньше было «мы» вместо «рыцари», и голос не дрожал при слове «храм», но Белянке это вовсе не обязательно замечать.

Она сощурилась сильнее:

— А если мы будем против?

Такая маленькая, а бьётся за справедливость для своего народа. Сжимает кулачки, храбрится. Наверное, так же и Стел вчера стоял перед Рокотом? Так же смешно храбрился и сжимал кулаки.

— Будет резня, Белянка, — прошептал он. — Будет много смерти.

— Так хочет ваш бог? — она подалась вперёд, будто знала, что режет по живому.

Сарим не хочет смертей. Сарим не хочет ключей в шпилях храмов. Не хочет. Не хочет!

Стел закрыл глаза, чтобы она не увидела выжженной пустоты внутри — ещё рано, он не готов отвечать на такие вопросы. Он ответит позже — самому себе.

— Так будет, — выдавил сквозь зубы Стел.

— И ничего нельзя сделать? — в тон ему прошептала Белянка.

— Ничего. Только покориться, позволить построить храм.

Она смотрела в упор и будто не видела его. Лицо сразу повзрослело на несколько лет, осунулось. Игольные от утреннего света зрачки бегали в такт быстрым мыслям. Что сейчас видели её серые ослепшие глаза? Стел так же вчера смотрел в пустоту, когда перед ним проносились обломки разрушенной жизни.

— Ты пойдёшь домой, — подсказал ей Стел. — Пойдёшь и скажешь, что на закате я буду у вас — буду рассказывать, а вам лучше меня слушать и соглашаться.

— Я передам, — одними губами ответила она, и вдруг вскинулась, подобралась и бросила с жаром: — Но в прошлый раз ты обещал то же самое, а привёл древнейшего врага!

— Древнейшего врага?

— Лесной Пожар!

— Я привёл?! — закричал Стел. — А, может, это ты попыталась всех перехитрить?

Её будто ударили по лицу.

— Чтобы я… выпустила… Лесной Пожар?

— Откуда мне знать… — начал Стел, но Белянка его не слушала.

— Чтобы я… сгубила тётушку Мухомор?

— Но этот пожар вспыхнул слишком вовремя, чтобы прогнать нас.

— Или чтобы ослабить нас.

Молчание тянулось мерным плеском воды, потрескиванием угасающего костра.

— Всё, что я прошу, — Стел даже приподнял палец, словно говорил с нерадивым учеником, — Всё, что я прошу: передай своим, чтобы слушали меня очень внимательно и постарались быть… гибкими.

— Быть гибкими? — Белянка подняла брови и сморщила лоб. — Так ты называешь трусость и предательство?

Стел глубоко вздохнул и покачал головой.

— Пре-да-тель-ство, — по слогам растянул он, покатал горькое слово на языке и — проглотил.

И так теперь будет всегда.

Она смотрела чистыми светлыми глазами, и чуть ли не била себя кулаком в грудь — праведница. Стелу так захотелось сделать ей больно!

— А то, что ты сейчас говоришь со мной — как называется? Как это называется?

— Я никого не предавала, — неуверенно пробормотала она. — Я хотела найти выход.

Кипяток всколыхнулся в выжженной груди, рванулось на свободу детское и наивное:

«Я тоже! Я тоже никого не хотел предавать! Я тоже всего лишь искал выход!»

— Я не хочу, чтобы люди умирали не в срок, — ещё тише прошептала она.

Не в срок. Не в срок. Позвольте построить храм — и все вы умрёте не в срок. Умрёте, но даже не догадаетесь, что это был не ваш срок.

Но вслух он сказал совершенно другое:

— Я мог бы тебя убить, ты это понимаешь?

— Ты бы не стал, — криво улыбнулась она.

— Ты так хорошо меня знаешь?

— Нет. — Белянка покачала головой, вглядываясь в его лицо. — Не знаю. И не верю тебе. Но...

Она замолчала.

— Но? — с любопытством подхватил Стел.

— Но если бы ты хотел — ты бы уже убил меня. Я не верю тебе, но я хочу тебе верить.