Рыцари Гирты (СИ) - Фиреон Михаил (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Уже совсем поздно, после того, как капитан Форнолле подошел к принцу Ральфу и вежливо продемонстрировал ему часы, явно намекая на то, что в соответствии с регламентом, ему пора вернуться в свои покои, проводил его и запер за ним на ключ дверь, случилось еще одно событие, на которое, за напряженным, происходящим за столами действом, из всех приглашенных, обратил внимание только один человек. Как только оно произошло, он встал и, ни с кем не попрощавшись, покинул террасу. Никто не стал звать, удерживать его, не пошел, чтобы проследить за ним…
— Где эта мерзавка Рита? — возмущался около кухни на полуподвальном этаже, ниже основного уровня дворца, старший повар — салфетки закончились, а гардероб закрыт!
— И простыни запасные все там же — кивнул постельничий — после стирки отнесли…
— Ломайте дверь — посоветовал какой-то бравый гвардеец.
В кухне было жарко. Слуги и пажи сбились с ног. Бегали по коридорам и лестницам, подносили гостям новые угощения и напитки, готовили для остающихся на ночь комнаты, взбивали подушки и перины, смахивали пыль с мебели, стелили кровати, спешно подметали полы. Под низкими сводчатыми потолками подвального этажа, где располагались прачечные, кладовые и кухни, висел тяжелый табачный дым. Жарко горели печи. На столах стояли многочисленные менажницы, салатники и тарелки. Бесконечными рядами тянулись глубокие кастрюли и миски наполненные резанными сырами, мясами всех видов, рыбами, овощами, фруктами, приправами и зеленью, маслом, майонезом и другими всевозможными кулинарными ингредиентами. Повара, с остервенением надувая щеки, годами отточенными движениями запускали в них толстые раскрасневшиеся пальцы, зачерпывали горстью, ловко, манерно и стремительно, как художники с улицы, что моментально рисуют на заказ любой этюд, выкладывали веерами закуски, посыпали их приправами и зеленью. Не глядя, словно невзначай, выдавливали из шприцов соусы, майонезы и кремы, умело закручивали из них замысловатые узоры и цветы. Повелительными щелчками пальцев, особыми поварскими жестами, приказывали помощникам отправлять либо готовое блюда наверх, либо то, что полагалось греть, в пышущие жаром, духовые печи. Смешивали коктейли, вливали их в кувшины, наотмашь, колотили яйца, стремительно, с ловкостью хирургов разделывали рыбные и мясные туши, отбивали, натирали их, макали в масла и панировки, бросали на раскаленные противни и сковороды. Как внезапно несколько раз тревожно мигнул и на несколько секунд погас свет.
Все выжидающе замерли с занесенными ножами, руками и ложками, подняли к белому, сводчатому, слепящему глаза недавно нанесенной известкой потолку презрительные взоры творцов, отвлеченных от любимого дела.
Кто-то заранее пошел к тумбочке и засветил свечу. Остаться в столь ответственный и важный момент в темноте означало бы полное и позорное фиаско славной герцогской кухни. Послали мальчика за лейб-инженером, но тот сообщил, что дали семафор из Университета, сказали, что просто спонтанный всплеск возмущения, какие иногда случаются, что это так отработали автоматические предохранители, ситуация штатная, никакой аварии не было и если свет и мигнет еще пару раз, то это ненадолго и ничего страшного не случится.
Но это нисколько не решило проблему с огромным, запертым на ключ дубовым гардеробом, где хранились запасные свежевыстиранные простыни, салфетки и полотенца, в которых уже ощущалась весьма острая необходимость.
Пришли плотник с помощником, зачесали бороды, затерли виски. Они уже выпили в честь помолвки принцессы Вероники и теперь собрали консилиум с мастером по водопроводным кранам, трубам и туалетам, как лучше начать открывать этот массивный, как на городских воротах, замок, к которому, как ни искали, ни у кого не было ключей. Выяснилось, что дворцовый слесарь, отпущенный кастеляном по замотанности и разгильдяйству, отпросился и ушел в город, что без потерь взломать дверь гардероба просто так не получится и придется идти в мастерскую за инструментами.
— Да у Риты все ключи! — ругался шеф-повар. Полный, и мясистый человек с красными щеками, усами и самодовольным сытым лицом старшего мастерового, что имея хороший доход со своего дела, мнит себя популярным и успешным художником, из под пера которого выходят истинные, непременно заслуживающее места в истории, шедевры.
Снова послали мальчишек искать Риту Фальку, но те вернулись нисчем, сказали, что ее нигде нет.
Как раз в это время принц Ральф с раздражением подошел к окну. Все было дурно, все гадко, все обидно. Сестра унизила его, даже в праздник не дала поблажки, отправила под арест в соответствии с установленным ей же отбоем, как в будний день. Отец не вступился, забыл о нем, махнул рукой на ее прихоти. Маршал Ринья обещал ему покровительство, но почему-то тоже, как только потребовалось серьезное вмешательство, даже не посмотрел в сторону принца. Эмиля Фрюкаста еще с самого их задержания отправили в крепость Гамотти и за нерадение к службе и дурное влияние на герцогского наследника разжаловали в сержанты и лишили титула. Принц был молод, горяч, унижен и взбешен настолько, что была бы его воля, он бы выломал дверь и испортил бы всем праздник какой-нибудь дурной выходкой, если бы капитан Форнолле предусмотрительно не предупредил его, что если он будет шуметь, леди Вероника приказала вывести его на площадь к Собору, за территорию герцогского парка, спустить с него штаны и прямо на глазах стражи и ожидающих в телегах и каретах своих приглашенных на прием господ извозчиков и слуг, дать ему позорных плетей.
Из коридора, из-за запертой двери, доносились веселые голоса и торопливые шаги. Первое напряжение прошло. Радостная атмосфера праздника и счастье так легко и бескровно разрешившегося конфликта по мере съеденных кушаний и выпитых напитков, вытесняла дурные предчувствия и мысли, передавалась от гостей слугам и дворцовым насельникам.
Принц Ральф подошел к окну и с ненавистью сбросил с подоконника книжку красивых барочных стихов, которую вечерами он читал сам себе вслух, чтобы утолить обиду и хоть как-то утешить свое угнетенное заточением и выпавшей ему несправедливой долей, сердце. Над городом вспыхнул багровый огонь. Заревом охватил весь горизонт и крыши домов, вырвал из мрака разлапистые черные кроны растущих внизу, в тесных двориках под отвесными склонами холма, деревьев.
Пылая неровным зловещим светом, в ночное небо над дворцом поднялся багровый, крутящийся, плещущий во все стороны яркими, гаснущими в воздухе дымными искрами огонь. Через толстые стены послышались, полетели с балконов из открытых окон и коридоров, приветственные пьяные возгласы. Начался фейерверк.
— А она станет править Гиртой! — внезапно с невыносимой жгучей обидой подумал принц — подстилка, шкура, гадина лицемерная! Нашла же себе, и кого! И он станет Герцогом! Пойти, врезать ему, плюнуть в морду, разбить им обоим головы… Я должен править герцогством, а не они! Но почему? Где моя Йекти, она же обещала! И тоже бросила, обманула, не приехала!
Он схватился за высокий подоконник и с сомнением поглядел вниз. До начала склона было не меньше пятидесяти метров отвесной скалы, а ниже, между беспорядочно наваленных друг на друга, образующих крутой непроходимый спуск обломков гранита, росли могучие черные деревья.
— Так и убиться можно… — отпрянул от окна, сразу же оценил перспективу побега принц.
Зарево в небе над городом разгоралось все сильней, комната полнилась зловещим багровым светом. От окон, откуда-то издалека, должно быть с проспекта, слышались завывания волынки и далекие приветственные крики. Горожане выходили на улицы и балконы, открывали окна, смотрели на салют, вместе с гостями Герцога праздновали помолвку принцессы Вероники и Бориса Дорса, племянника епископа Дезмонда.
Где-то в стенах дворца мерно, тяжело и быстро стучал барабан, но самой музыки слышно не было, через стены пробивались только тяжелые глухие басы. Столичные музыканты на восточной террасе играли концерт, развлекали гостей.
