Вода и Перо. Узел (СИ) - Пляка Анна "VivienTeLin" (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
Невозможно без жертв.
Это — музыка?
Словно тяжелый обруч сдавливал голову, но Кит продолжал протискиваться вперед. Где музыкант? На какой-нибудь крыше опять? Нет, ведь по ту сторону канала квартал мясников, кто бы ему позволил там устроиться! А по эту все должны были прочесать. Значит, он здесь. Прямо в толпе. В центре? На окраине? Нужно искать. Найти. Помочь своим. Восстановить справедливость.
Это — музыка?
Что-то закричали рядом, Кит слышал глухо, словно из-под воды. Оказался у решетки набережной, увидел на том берегу Рошу, старательно выводящую пером мостовую — раз за разом, раз за разом. Но камни едва на миг успевали появиться и тут же развеивались. Как-то не так. Словно их что-то впитывало.
Кажется, он понял, куда.
Зажмурился. Толпа стояла плотно, как колосья в поле. Он пробирался сквозь них, добровольно слепой, от музыки оглохший. Вот. Это здесь.
Распахнул глаза, ожидая увидеть музыканта, Иду — почему-то казалось, она здесь, Кит должен с ней поговорить, должен ее спасти. Но увидел только пустой пятачок мостовой посреди толпы. Само по себе странное чудо.
Не следовало, наверное, шагать вперед. Но Кит всегда делал то, чего не следовало.
Пусто. Холодно. Тут же яркой вспышкой эйфория, за ней отчаяние. Тянущий голод. Злость. “Это есть только у господ”. “Они никогда не поделятся с вами”. “Вы можете взять сами”.
Схлынуло быстро, как и положено краткосрочной музыке, оставив после себя густую горькую слюну.
Пусто. Холодно. Все тебя бросили. Ты недостоин. Ненужен. Нелюбим.
Таким знакомым было это чувство, таким ярким и в то же время удивительно чужим, что Кит улыбнулся. Потянулся к нему, назвал по имени:
— Одиночество.
Это было ложью? У него есть люди Ямба, у него есть Мария, у Шея вообще есть Хоуп. Просто у него нет мамы, папы, брата. Никто не может их заменить. Только он сам.
Эхом отдавалось — у того, кто создал это, была банда. Квартал. Но ему было недостаточно.
Кит обнял себя за плечи. Он не мог развязать этот узел, просто не знал, за какие ниточки тянуть. Он и в собственном-то еще не разобрался.
Но он мог сделать это, чужое, своим.
— Я здесь. Я тебя не брошу.
Словно выдернули что-то изнутри — и выдернули его из странного полусна. На колени. Посреди толпы.
— Свободу Илате! Смерть господам! — гремело вокруг.
Маски на нем больше не было, и Кит как-то очень ясно понимал — нарисовать новую он не сумеет. У него больше нет магического дара, это ощущалось так же, как если бы у него мгновенно отняли руку или ногу.
Зато по краям толпы виднелись отблески чужих огней.
***там же
— Окружай, окружай! Орлы, не спим, не дайте им прорваться на мост!
Обри остановилась, уперлась руками в колени, пытаясь отдышаться. Все. Они успели, стройные колонны в мундирах столкнулись с пестрой толпой, обволокли ее, как тесто начинку. Громко командовал господин О’Тул, стоя в маленькой повозке, носился вдоль цепочки стражников Сид, передавая приказы, ругаясь с кем-то.
— Что значит командира нет? Значит, командуешь ты! Копья развернуть, придурки, вы не на козницу идете!
Обри так не умела, ее никто не учил. Разве что как выжить, оказавшись в такой вот давке, как убежать от преследователей или стянуть кусок хлеба. Ее на самом деле учили — и мама, пока была жива, и Тара Бреслин, и трактирщица Элис. Просто это были умения из другого мира. Того, где ты в толпе, а не помогаешь теснить ее к реке.
Это было страшно, оказаться не с той стороны.
Людей толкали пятками копий, кто-то прыгнул через решетку набережной, но вместо воды тоже оказалась мостовая. Отряд, стоявший на мосту, растянулся цепочкой, пытаясь перекрыть новую площадь, побежали ему на помощь другие, отрезая толпу от домов. Только рынок был большой. Очень, сюда словно все торговцы, все слуги и все воры города собрались. Стражи не хватало. Не чтобы стоять такой длинной цепочкой.
— Тесней! — пронесся по рядам приказ, стражники шагнули вперед, сжимая кольцо. За ними закричали, забралась на прилавок плачущая то ли от страха, то ли от злости женщина, швырнула яблоком, почему-то целясь в Обри. Она отскочила, желтая мякоть брызнула по мостовой.
— Тесней, птичьи дети!
Это было неправильно. Людей же там задавит. Они не виноваты, что какой-то музыкант сыграл им и теперь они кричат то, во что даже не верят, просто эти слова хочет услышать Витам!
Но разве он не прав?..
Обри сердито помотала головой. Нет, она этой музыке не достанется! Господа сволочи, да, но убивать их все равно нельзя. Потому что не все такие. Потому что вообще убийство — это только если бы они сами кого-то убили, как тот мясник маму.
Обри зажмурилась, стукнула себя по голове. О чем она вообще думает?! Стоит тут и решает, кто за что чего заслуживает, когда надо действовать! Где этот Кит вообще, должен же быть тут?
Увидела вместо него знакомую магичку из тайной службы, рядом с ней сидела на ступеньках служанка, почему-то привязанная к столбу.
— Что дальше делать? — спросила Обри, подбежав к ним.
— Мы не можем перебить эту дрянь, мелодия теперь проходит, но все равно не цепляется, — Меган ответила вроде спокойно, но глаза у нее были дурные. — Надо людей из толпы выдергивать, связывать и сажать под охрану, чтобы потом с каждым отдельно работать.
— Почему тогда этого не делают?
— Нас слишком мало, видишь же.
Обри прикусила губу, слизнула кровь с треснувшей корки.
Нужно, чтобы кто-то еще помогал.
Помчалась к реке, перемахнула ограду. Нарисованная мостовая была как настоящая. На той стороне ее попытались перехватить, Обри нырнула под руки, бросила:
— Своя, от Ямба!
Не та улица, снова не та…
— Грачи город городят! — выпалила в лицо очень мрачного парня. — Там страже помощь нужна, на рынке!
— Кевин не велел соваться.
— Пусти к нему!
Бегом, бегом, объяснить все, да хоть за руку утащить.
— Стой, малявка, — для верности Кевин еще и рот ей ладонью прихлопнул. — Не кипеши. Да понял я, что бунт, понял. У меня ж этот Питер из их банды пел, как птичка. Я своих людей там класть не буду.
— Вы сахар не ели, значит, все будет нормально, если в саму толпу не заходить!
Хотелось плакать от бессилия. Ей в последние дни вообще слишком часто хотелось плакать.
— Ну все, — вышла из задней комнаты Жаннет, вытирая руки от крови. — Жить будет, хоть ты и постарался, чтобы нет. Хороший алхимик, к слову, в бреду интересные вещи говорил…
— Да послушайте вы меня! — Обри с силой пнула табуретку. Взгляд Кевина мигом потяжелел, Жаннет вскинула брови, зато теперь они правда ее заметили. — Там помощь нужна! Вам же тоже не хочется, чтобы безумцы по всему городу что-нибудь крушили!
— Они только в каналах крушить собираются, — у мясника был чудовищно спокойный голос. — Нам до них дела нет.
Обри зажмурилась. Он прав? Да нет же!
— Вы им мясо продаете, — нашлась. — Они вообще Илату сделали! Если у господ все рухнет, сюда опять Тривер придет!
Об этом только что говорили в казармах, этого когда-то боялась мама, рассказывая про Тривер жуткие сказки. Про то, что даже река тут только благодаря господам магам, а раньше были колодцы, и при засухе люди воровали друг у друга, даже убивали за глоток. Обри думала, давно забыла эти рассказы, но оказалось, ничуть. И страшно от них было не меньше, чем в детстве.
У Ямба говорили, этот Алан Макгауэр, который наложил на нее и Кита стихи, из Тривера.
— Это все подстроили, — сказала. — Это не настоящий бунт, вы же не там! Это магия.
А если, пока она тут пытается уговорить мясников, там толпа прорвала оцепление? Там же Сид. Там все.
Надо и самой быть там. Может, она хоть что-то сумеет сделать. Если вместе с Меган, то они смогут вытаскивать людей из толпы сами.
Развернулась, потянула дверь, даже не прощаясь. Побежала обратно.
На площади была кровь. Оцепление сжалось плотней, но снаружи толпы останавливались прохожие, слушали. Тоже начинали кричать, нападали на стражу со спины.
