Белый Карлик (СИ) - Недугов Дмитрий (бесплатная регистрация книга txt) 📗

Прошла почти неделя после того, как эта история закончилась. На улице вечер. До обеда шёл дождь, а сейчас погода разгулялась, и небо даже соизволило показать жителям столицы закат. Мне удалось пораньше слинять с работы, и я теперь неспешно прогуливался по узким дорожкам Филёвского парка. Асфальт мокрый, иногда приходилось обходить лужи. Совсем рядом Москва-река, близость большой воды успокаивала. Я бродил около часа, бездумно и не спеша. Приводил в порядок мысли. Неожиданно для самого себя оказался у того самого места, где всё это началось. Прошло всего несколько дней, а такое ощущение, что целая вечность. Присел на край скамейки. У фонаря, где долгое время прятался белый осколок, суетился работник парка. К плафону протянулась лёгкая алюминиевая лестница. Судя по спецодежде, это электрик. Мужчина копался в плотной сумке, недовольно бормотал себе под нос:

— Раньше горел, и не было проблем... Разбили, гады!

Я тяжело вздохнул. Знал бы этот человек, что на самом деле здесь произошло и чем закончилось. Сунул руки в карманы пиджака, задумался. Рабочий забрался по лестнице, усердно пыхтя, вкрутил новую лампочку в патрон. Фонарь не загорелся.

— Ну что за люди? Вот кому он мешал? — обречённо закатил глаза.

— Изверги, — я отстранённо поддержал беседу.

— Ещё какие! Вы даже не представляете, сколько лет мы не меняли здесь лампочку! И ведь горело и днём, и ночью, — мужчина спустился на землю, сел на другой конец лавочки. Крутил в руках стеклянную грушу.

— А знаете, что самое интересное? Лампочки-то все проверенные, рабочие. А тут все равно не горят!

— Система, наверное, не та... — я усмехнулся, но слишком горько, чтобы свести всё к шутке. Электрик в сердцах сплюнул. Он ушёл, так и не добившись своего. Оставил в цоколе маленькую перегоревшую лампочку, чтобы защитить контакты. Я пересел поближе к фонарю, как только рабочий парка скрылся из вида. Задрав голову, посмотрел на плафон. Он совсем новый, прозрачный, а не матовый, как в прошлый раз. Я удрученно качал головой: а ведь и правда, в итоге всех наших манипуляций и попыток завладеть мощным артефактом погибли люди, а парк лишился хоть маленького, но всегда работающего источника света. Кто знает, кому помог он, для кого служил ориентиром, а кого, может, спас от дурных мыслей. И самое обидное, мы принесли столько жертв, но ничего не получили взамен. От осознания всего этого заболела голова.

— Да, нехорошо получилось... — голос Яра за спиной осторожный и спокойный. Я не ответил, потёр уставшие глаза.

— Злишься на меня? Имеешь полное право, — он понимающе хмыкнул, — прости, Ромка, я совсем потерял голову. Ты прав, не надо было всё это затевать...

Он замолчал, вот-вот исчезнет. Длинных и душераздирающих речей от предка никогда слышать мне не приходилось. Я решил, что моё молчание затянулось:

— Осколок хотел забрать мою душу. А ведь людям он тут пользу приносил. Как такое поведение может уживаться в одном предмете?

— Во-первых, это не простой предмет, а осколок небесного зеркала, а во-вторых, это обычная суть вещей. Разве в мире есть абсолютное зло или абсолютное добро? Белый Осколок просто пытался выжить, и нет ничего предосудительного в том, что он выбрал мирный путь своего существования. Мы нарушили его планы, и не стоит удивляться, что он ответил тем же.

— Зеркало? — я поёжился. — Интересно, если собрать это зеркало из таких осколков, какой у него будет характер?

— Разный. И небесное зеркало состояло из разных осколков, не только из белых.

— Кстати, этот Карлик оживил Инфернала, который умер в участке. Он сказал, что осколок не должен достаться людям.

— Он оживил Отиса? — Яр осторожно материализовался рядом. Сидел как живой человек, закинув ногу на ногу.

— Да, как я понял, этот Шпротис был что-то вроде охранника.

— Всё правильно, — деловито кивнул предок. Я только сейчас понял, на кого он похож в этой позе — на матёрого психоаналитика. И я снова жаловался ему на жизнь.

— Они принесли патологоанатома в жертву, заставив прыгнуть в печь крематория. Это была ужасная смерть...

— Любой обряд начинается с жертвоприношения.

— Какую силу даёт осколок? Зачем ты его так хотел? — один из главных вопросов, мучивших меня, наверное, с самого начала этой истории. Наконец могу задать его. — Зачем он был нужен тому чёрту в маске? Спесивцеву, мать его.

Теперь в этом деле не разобраться, что это был за человек, куда скрылся? А ведь и вправду ни разу за всё время общения не видел их с Хмельницким вместе. Помнится, капитан обмолвился, что я совсем не знаю его начальника. Ну что ж, он был прав. Настоящего Спесивцева я так и не увидел. Яр тянул с ответом недолго:

— Белый Осколок помог бы увеличить твои способности во много раз.

— Вот как? — оказывается, предок посылал меня почти на верную смерть лишь для того, чтобы сделать сильнее. Как говорится: был Гендальф Серый, а стал Саша Белый. — Ага! Ты хотел, чтобы я научился сдвигать земную твердь или поворачивать вспять реки?

— Да, ты прав, как я уже сказал: это была плохая идея. То, что осколок попал в руки Чернобожца, ещё хуже. Кстати, та записка в больнице была приманкой.

— Да ты что? Спасибо, кэп! — я качал головой. — Он знал, кто я, знал с самого начала. Хотел прикрыться нами, чтобы достать осколок.

— И ему это удалось...

— Там в подвале со мной кое-что случилось... — я с волнением подобрался к ещё одной важной теме. — Этому выродку удалось попасть в меня одной из своих пентаграмм. Я оказался в странном месте с огромным зеркалом.

Яр замер, медленно повернул голову в мою сторону. В глазах странная смесь чувств, от испуга до восхищения.

— Ты видел Кумира?

— Если ты имеешь в виду мужика, вросшего в зеркало по пояс, то да, — я чувствовал себя неуютно, вспоминая подробности той беседы.

— И? Что он сказал?

— Я прошёл испытание первой ступени.

Если бы Яр был живым человеком, я бы сказал, что он побледнел. Тяжело отнести такое к призраку, и без того белому, как мел. Он заговорил неуверенно, осторожно подбирая слова, от неожиданности рассыпавшиеся по земле.

— Тьма проникла в тебя?

— Да, но в этот раз она не нашла во мне ничего нового... — с трудом описал я то ужасное состояние.

— В каком смысле?

Не сомневался, что это тяжело понять. Откинулся на спинку, нехорошо усмехнулся:

— Тот мужик, Кумир, сказал, что кто-то из моих предков уже проходил испытание, и ещё про кольцо, — я достал перстень из кармана, надел на палец. — Он сказал, что уже видел его раньше. Короче, кто-то из нашего рода прошёл испытание Тьмой до меня.

Я ждал реакции Яра, затаив дыхание, он ушёл в себя, на несколько минут глубоко задумавшись. Видел, что информация озадачила предка, он, наконец, пожал плечами:

— Я не помню, чтобы кто-то из наших был связан с Тьмой и тем более проходил испытание! Ты точно уверен в этом?

— Я? Нет! Но так сказал Кумир. И я все-таки прошёл испытание, значит, он не соврал. Кто это был?

Пришлось надавить на Яра, иного выхода я не видел. Лишь бы не ошибиться, как с Хмельницким.

— На что ты намекаешь? — призрак встал, прошёлся от негодования. — При мне ни один человек из рода Ярцевых не прикасался к Тьме! А я и подавно!

— Но может, это было до тебя? — я не хотел снова портить отношения, и это единственное рациональное объяснение, пришедшее в голову.

— А вот этого я не знаю! — Яр выглядел потерянным; наверное, я все же ошибся, подозревая его в нечестной игре. Предок выступал против Чернобожца на моей стороне, а значит, не имел с Аниматором ничего общего. Странная ситуация, в которой я окончательно потерял логическую цепь. Если в нашем роду кто-то и проходил испытание, то было это очень давно.

— Карлик сказал, что после инициации Семицветие моей души поблекло. Что такое Семицветие?

— Не знаю, что конкретно он имел в виду, но Семицветием иногда называли небесное зеркало. И то, что Тьма, проникающая в душу, ничего хорошего там не оставит, это точно!