Предатели Мира - Пекур Екатерина (читать книги полные TXT) 📗
…Но всяко лучше, чем быть живым трупом…
— А что случилось? — осторожно уточнил дежурный.
— Мысль осенила, — туманно ответил он, — хочу перепроверить. Так вот, успею или нет?
Скорчив еле уловимую, но всё же подозрительную мину, дежурный сверился с каким-то мятым листком в журнале. Он не смог удержаться от того, чтобы поверх руки дежурного не изучить глазами часть документа. Ещё бы. График визитов ищеек четвертого… По его личному поводу. Вот бы почитать…
— Не выйдет, — решил дежурный, — Пока дашь заявку, они уже приедут.
Коллега глядел на него прохладно, но всё-таки в его глазах читалось нечто вроде облегчения — мол, хвала Богам, не у него такие проблемы. Сопляков набрал да Лорро. Хоть бы врага в нём увидел, а? он же под следствием. Ему же не доверяют даже свои собственные допросы переслушать. Так нет же, дежурный зад свой трясёт…
Он пожал плечами.
— Вдруг же успею. До обеда они не будут?
— Могут.
— Ладно, — «решил» он, — я всё-таки попробую.
Не попрощавшись, он вышел из тамбура секретного, сверля глазами ступеньки. Только завтра после обеда. Это ещё ничего не значит… вариант с ночным арестом нельзя сбрасывать со счетов.
Он вернулся на стоянку, сел в мобиль и неспешно завёл двигатель. Выехал на улицу и так же спокойно двинулся по городским магистралям. Кафе работает допоздна, но хоть бы шоколадный лентяй не закрылся раньше — тогда ищи его в закоулках хупарских районов. А он ещё и время потерял — на визиты в секретный…
Мобиль проехал вдоль Ранголеры, мимо парка, и свернул на улицу Пин. Не останавливаясь, миновал большое семиэтажное здание, окруженное садиком, и припарковался за сквером на противоположной стороне.
…То самое здание. Та самая улица.
Долго же он тут не был… Нет, желания не возникало. Воспоминания были не слишком приятными. Острыми и страшными. Но что поделать — в места, о которых его память хранила только хорошее, ему уже никогда не попасть… Он на миг улыбнулся, с рукой на крае дверцы, прислушиваясь на дне памяти к шуму горной воды и ощущениям ледяных камней под лопатками. Стёр с лица улыбку и заставил себя посмотреть на ту сторону улицы. На асфальтированный пятачок у первого подъезда дома номер 10.
Место, где его убивали. Место, где ему дали самый огромный на свете шанс.
Опасения оказались напрасными. В заведении Куркиса горел свет. Посетителей было немного, но он всё равно не рискнул заходить через парадную дверь. В подсобке пришлось ждать минут пятнадцать, пока бармен выбрался за какой-то новой коробкой — и остолбенело замер в дверях.
— Привет, мешок дерьма, — суховато, по-деловому сказал он.
Тёмные выпуклые глаза Куркиса отразили свет запыленных ламп и абсолютное внимание.
— Чем я могу быть полезен? — серьёзно спросил он.
— Садись. И слушай меня очень внимательно.
Бармен присел на край стула, не сводя с него глаз.
— Мне нужен мобиль марки «404-буйя», которого не хватятся минимум пять-шесть дней. В багажник положишь четыре комплекта запасных аккумуляторов, запас еды на неделю, канистру питьевой воды и два больших термоса кофе (свари, пожалуйста, сам — и покрепче). Нужны так же практичные вещи, в том числе тёплые, для белой женщины среднего роста, а также тёплая одежда для мужчины примерно моей комплекции. Также всякие бытовые мелочи для путешествия. Вещи сложи в рюкзак. Запомнил? Повтори.
Куркис безошибочно повторил его требования.
— Машину поставишь на стоянку возле кафе на Лирронуйе. Она должна там быть не позднее завтрашнего полудня.
С небольшой заминкой Куркис кивнул. На его лице мелькнула тревога и сразу же проступили деловые раздумья.
Мда. Шоколадному придется немедленно закрыться и пустить по цепочке зов. Возможно, не спать всю ночь в поисках тех хупара, кто знает, где это всё найти… Зов, который пронесется через всё гетто, перекинется на семейных хупара, живущих в Городе Мудрости и его окрестностях, а потом снова вернётся к Куркису.
Только дураки недооценивали шоколадных.
— И ещё… Когда ты сделаешь это, ты будешь полностью свободен от взятого тобой на себя Долга.
Глаза Куркиса расширились, хупара сделал решительное протестующее движение, но он остановил его жестом.
— Если ты сделаешь всё, как я прошу, этого будет достаточно. Но только тогда.
Дав хупара возможность осознать смысл услышанного, он встал и молча направился к выходу. Куркис, уже готовый бежать через весь Город, тем не менее ещё помедлил, глядя ему вслед. Остановившись в дверях, он неожиданно обернулся.
— Куркис. Ты помнишь белую госпожу, с которой я когда-то приходил сюда? Она жила в доме напротив и работала врачом.
За все долгие годы их знакомства он впервые назвал бармена по имени, и от этого лицо хупара неожиданно дрогнуло. Негласную дистанцию они оба никогда не нарушали. Даже ради того, что их связало.
— Помню, — кивнул шоколадный и тихо продолжил, — Её звали госпожа Санда. Она редко ходила сюда, но про неё мне рассказывали только хорошее.
— Что именно говорили о ней в Хупанорро?
Губы Куркиса на миг задрожали. Хупара никогда не выносили за пределы гетто свою особую субкультуру, пути передачи новостей… или славу, заработанную аллонга. Дурную или хорошую. И, по общепринятым нормам Порядка, сами аллонга делали вид, что не знают об этом. Хотя, справедливости ради сказать, многие дураки, не видящие дальше своего гордо задранного носа, и впрямь об этом не знали…
— Её причисляли к Лучшим, — еле слышно прошептал Куркис, будто невидимые сотоварищи могли тут же предать его остракизму за разглашение подобных вещей.
— Это для неё.
Лицо хупара стало очень серьёзным.
— И ещё. Если некоторое время спустя тебе зададут вопросы по поводу моего визита, ты должен ответить на них максимально точно и искренне. Кроме того, я снимаю с тебя обещание молчать о твоём Долге. В любом случае, больше ты меня не увидишь.
— Господин..?!
Но он уже отвернулся и вышёл в ночь.
— Я всё сделаю, — тихо прокричал следом хупара, — Жизнью и честью клянусь…
Он шагал по дорожке и позволил себе на секунду улыбнуться в темноте…
Но это ещё даже не ход. Это лишь подготовка к ходу.
Оставленная наедине с гостевым блоком, я медленно вошла в гостинную. Здесь царила какая-то жуткая, многозначительная темнота и пустота, словно на руинах, где гуляет ветер. Я даже поежилась, отгоняя видения пустых черепов под диваном. Куда это годилось? От всего пережитого моя психика явно дала трещину, а мне вполне хватало реальных опасностей, чтоб ещё и воображать живых мертвецов и других персонажей хупарского фольклора. Тем не менее я открыла окно и долго сидела на подоконнике, вдыхая запах пыльной листвы садика. Мне нужно спать. Мне нужно быть сильной. Я повторяла себе это снова и снова, пока не начала клевать носом.
Создатель, дай мне проснуться живой. От этой мысли сонливость мгновенно подменил страх — кислый, животный, ядовитый, так хорошо знакомый всем, кто хоть раз действительно стоял на краю гибели.
Усилием воли я оторвалась от такого спасительного подоконника и начала стелить постель. Всё должно выглядеть спокойно. Здесь же камер натыкано. Всё это снимается. Поколебавшись, я всё же оставила окно приоткрытым — благо, ночь была душной, и жест такой не вызывал подозрений — я знала, что без этого, хотя бы фиктивного, пути отступления я вообще не засну. Впрочем, сбежать через окно я бы всё равно не смогла — умом я это понимала. Не в центре города под дулами нескольких вполне реальных «треккедов». Пока я взлечу, я буду дырявая и мёртвая.
Я улеглась и, поворочавшись, всё-таки рискнула провести эксперимент — чуть-чуть дать тягу под одеялом. К счастью или к несчастью, но затея провалилась. Я вообще не могла лететь. Скверно. Просто гадство. Но, в конце концов, нет никакой пользы в том, чтобы жалеть о невозможном. Буду располагать тем, что есть.
Кто бы мог подумать. Ещё утром я умывалась кровушкой в подвале, а потом… Я вспоминала те пару минут, пока Карун нёс меня на руках — мимолётное касание голой кожей, пьяное, как весенний воздух — на самом деле, это был единственный раз за день, когда мы друг к другу напрямую прикоснулись, и сила моих переживаний от этого мгновения неожиданно вытеснила из памяти даже мускулистую тварь из подвала. Во мне поднялась жуткая, почти неуправляемая волна слепого желания, и все усилия разума задрожали перед ней, как лист бумаги. Нельзя. Это смерть. Я сжала зубы и уткнулась носом в подушку. А ведь на какое-то время, пока я днём ждала прихода Каруна, мне казалось, что я вообще не смогу больше глядеть ни на одного мужчину без отвращения. По счастью, этого не случилось — странно, но рядом с да Лигаррой я ощущала себя так спокойно, что даже начни он меня убивать, я бы чувствовала себя в безопасности. Я злобно подумала о том, что женские мозги вообще имеют свойство отключаться рядом с мужиком, который нам по душе. Даже сколь угодно деловые, циничные и практичные женские мозги! Хотя, наверное, и у мужчин сходные проблемы..?
