Тридцать дней (СИ) - Григорьева Юлия (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
— Живая, на свободе и точно знаю, что ты, Скайрен Аквей, безумец, — ответила я с улыбкой. — Но твое безумие мне нравится. Ты обвел вокруг пальца Вайт… Вечного. Представляю в каком он бешенстве.
Я усмехнулась и поднялась на ноги, подхватив с земли свою крысу. Скай проследил за мной взглядом и неожиданно мрачно изрек:
— Все-таки мне придется выйти на большую дорогу.
Оглядела себя и не удержалась от смешка. Подол и рукава были порваны в нескольких местах после того, как меня протащило по подземному протоку.
— А лучше вообще тебя не одевать, — задумчиво изрек водник. — Без одежды даже лучше. Экономия опять же.
— Ты еще и скупердяй, — я укоризненно покачала головой.
— Хозяйственный, — со значением возразил Аквей.
— Тебе видней, ручеёчек. — хмыкнула я.
— Опять? — с фальшивым возмущением воскликнул водник. — Тебе было мало доказательств моей мощи?
— Не ворчи, — отмахнулась я. — Ты самый мощный ручеёчек из всех ручеёчков. А теперь давай убираться отсюда, пока по нашему следу не помчалась лава.
— Только это спасает тебя от возмездия, — нацелил на меня палец Скай. — Но знай, память у меня хорошая и очень долгая.
— Уже трясусь от страха, — фыркнула я. — Где наши кони? С отрядом?
— Отряд ушел вперед, я отправил их к месту встречи, — уже серьезно ответил Аквей.
— Мы их догоним. Коней они должны были оставить на постоялом дворе. Он у подножия гор, так что нам придется немного пройтись. Не пугает?
— Ну что вы, леор Аквей, — не глядя на него, ответила я. — После злого ручейка я уже ничего не боюсь.
— Какая же ты… разговорчивая, — хмыкнул водник. Он уже полностью оделся, вытащил из мешка сухарь и кусок вяленого мяса, передал мне, добыл завтрак для себя, и закинул мешок на спину. — Идем?
Я кивнула, потому что рот был уже занят, и мы направились в сторону еще неизвестного мне постоялого двора, громко похрустывая сухарями, Искра завтракала у меня на плече.
— Надо срочно раздобыть тебе обувь, — заметил Аквей. — Босиком ты далеко не уйдешь.
— От Вечного? Уйду, — усмехнулась я. — Теперь я к нему возвращаться точно не хочу. Не знаю, сколько раз я умирала, но еще раз как-то не хочется. А то, что он меня снова убьет, я не сомневаюсь.
— Не убьет, — немного глухо ответил Аквей и откашлялся. — Теперь не убьет.
Я улыбнулась, но отвечать не стала. Кто кроме меня знал истинную мощь и возможности Вайториса? Никто. И насколько бы водник не был уверен в себе, но я надеялась пока только на свою просыпающуюся память и знания, уже имеющиеся. А имелось их не так уж и мало. И главным было то, что ухватив наш след, Вайтор догонит нас очень скоро, и тогда… «Я буду уничтожать Аквеев одного за другим, от старика до младенца, женщин, мужчин, подростков. Всех, в ком есть хоть капля проклятой крови. Я вырву с корнем его род, и выродок будет следить за его падением».
— Скай! — воскликнула я, останавливаясь. — Я должна тебе кое-что сказать.
Он успел сделать несколько шагов вперед, но, остановленный моими словами, остановился и обернулся, вопросительно глядя на меня. Я представила, сколько неприязни появится в глазах-озерах, когда я закончу свой рассказ, и с какой гадливостью водник будет вспоминать о нашей ночи, и отрицательно мотнула головой, вдруг ощутив прилив малодушия.
— Ирис, — позвал Аквей, когда, я, опустив взгляд себе под ноги, быстро прошагала мимо. — Что ты хотела сказать?
— Ничего, — буркнула я.
— Ничего так ничего, — беззаботно пожал плечами водник, догнав меня.
Я шла, по-прежнему глядя себе под ноги, кусала губы и отчаянно ругала себя. Нельзя молчать о том, что задумал Вайторис. Если скрою, это не отменит намерений Вечного, он всё равно сделает то, что задумал. Значит, нужно предупредить, и чтобы Скай не отнесся легкомысленно к угрозе, надо рассказать про Айеров. То, что вспомнила. Только как рассказать, если убийцей стала я? Как озвучить воспоминание, которое обретет плотность и реальность, как только я озвучу его вслух? Сейчас оно больше похоже на дымку страшного сна, словно случилось в ночном кошмаре, а не наяву. Но как только я скажу о нем Скаю, я признаю, что это случилось со мной, и именно я смотрела на девушку, мявшую свои оборки, собираясь всадить ей нож в сердце.
Я схватилась за голову, сжала в пальцах собственные волосы, вдруг вспоминая другие смерти. Они вставали перед моим глазами яркими вспышками, вонзаясь в душу острыми иглами: бургомистр Темнограда, леор, имя которого я даже не вспомню, деревня, погруженная в ревущее пламя… Крики, крики, крики, мольбы, проклятья, плачь, стоны и смерть. Бесконечная, безжалостная, всепоглощающая смерть во имя… Кого?!
— Ирис! — Голос Ская пробился сквозь пелену людских криков и черную завесу дыма моей памяти и вновь растаял, скрытый новой волной воспоминаний…
«Первый закон, дочь: «Чтобы погасить искру жизни, нужно непременное обоснование. Это условие для любого Созидающего, запомни это Ирис, иначе дар покинет тебя. Это важно, малышка. Мы помогаем жизни зародиться, но не отнимаем ее. Повтори».
«Убивать нельзя, я поняла, пап, потому что мы Созидающие».
«Верно, малышка, верно».
«А как же еда?»
«Голод — обоснование, защита — обоснование, но убить от злости, ради забавы, или чтобы доказать свою силу — нельзя. Главная ценность для Созидающего — искра, теплящаяся в каждом теле, в каждой травинке, в каждом дереве. Она должна угаснуть сама, когда придет ее срок, и никак иначе».
«А если я побью Кая за то, что он дразнится? Это нарушит Первый закон?»
«Кая?.. Брата бить нельзя, но если дразнится, и тебе очень-очень обидно, то ущипни его разок, так и быть. А лучше пощекочи, он жутко боится щекотки».
«Ладно. Я его защекочу… и ущипну, если опять будет обзываться».
«Договорились. А теперь повтори Первый закон…»…
«Ты исполняешь мои приказания, Игнис. Это моя воля, и она неоспорима. Я твой Господин, и я решаю за тебя, как тебе стоит поступить».
«Да, Господин. Ты один знаешь, как стоит поступить. Я лишь клинок в твоей руке».
«Верно, мое пламя. Я приказываю, ты исполняешь. Мой приказ — обоснование для тебя. И так будет всегда».
«Да, Господин»…
Я откинула голову назад и расхохоталась. Громко, истерично.
— Он всё знал, — сдавленно произнесла я, заходясь в приступе хохота. — Всё продумал, учел Первый закон. Он… он… он дал мне обо… обоснование!
И я вновь затряслась в истеричном смехе, утирая слезы, без устали бежавшие по щекам.
— Коварный, ха-ха…
— Прости, — едва услышала я за собственной истерикой, и щеку обожгла увесистая пощечина.
Смех мгновенно оборвался, и я уставилась в глаза-озера, напряженно следившие за мной. С плеча Ская на меня смотрела Искра. Когда она успела перебраться к воднику? Огляделась. Я лежала на краю рощу, недалеко блестело всё то же озеро. Недалеко ушли, однако…
— А что мне было делать? — хмуро спросил Аквей, словно я обвиняла его в том, что он ударил меня. — То кричишь, то рыдаешь, то хохочешь, то снова орешь…
Я кивнула, показывая, что всё понимаю. После ожесточенно потерла лицо и, усевшись, привалилась спиной к шершавому древесному стволу. Истерика сменилась равнодушием. Мне вдруг стало всё равно, что обо мне подумает водник. Злом больше, злом меньше, какая ему разница? Это случилось, когда даже его прабабки еще в помине не было, так смеет ли он судить меня, когда я боролась за жизнь возлюбленного? Разве он не берег бы свою Эйви, выбирая между ее безопасностью и, например, моей жизнью безопасность невесты?
Мотнула головой, отгоняя нарастающую злость, выдохнула и произнесла:
— Он сделает с твоим родом то же самое, что сделал с родом Айеров. Это не предположение, это его обещание.
Скай присел передо мной на корточки. Я ожидала легкомыслия и самоуверенности, но водник остался серьезен.
— Рассказывай, — велел Аквей. — Даже то, что рассказывать не хочется.
Я криво усмехнулась и исполнила его желание. Скай слушала, не перебивая. Он не кривился, как я боялась, не вскакивал, возмущенно глядя на меня, и даже укоризны не было в его глазах, и, в конце концов, я даже почувствовала некоторое облегчение, разделив свой груз на двоих.
