Кому в раю жить хорошо... - Вихарева Анастасия (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
— Ты же видишь, я на все готов ради тебя, какие сомнения?! Мне бы забыть о том, что ты делала, когда я работал на вашем заводе. Я слышал твой разговор!
— Я могу и получше найти! У моих родителей недостатка в женихах нет! А ты, что ты делал в это время? Искал безродное проклятие нашего милого отца! Не допускаю мысли, чтобы моего отца она хоть каким-нибудь местом интересовала!
— И это все, что ты можешь сказать о своей сводной сестре? — брови парня поползли вверх.
— У меня таких сестер ого-го-го! Уж кого-кого, а своего предка я знаю. Да и отец ли он мне? Я старше ее на три года, получается, что мой отец шашни закрутил с моей матерью, когда тот еще с матерью этой твари жил? — она ткнула пальцем в Маньку. — Возможно, но почему он позволил себе быть с нею?
— Дочушка, успокойся, были-жили, всякое в жизни бывает. Не знал, что с ребеночком хожу, а узнал, так и вернулся, — успокоила ее Баба Яга.
— А ее мать кто? — произнес кто-то, приближаясь к ним. — Я о той, которая у этой!
Из провала в пространстве Манька с трудом разглядела второго человека.
— Я есть твой Бог! — с акцентом, коверкая слова, произнес кто-то за спиной. — Мы немного будем приносит тебя в жертву! Нам нужна наша земля, наш ум. Этот молодой господин и его жена сытые должны быть! Мы не разумеем говорить по-вашему, но вы рынок работать грузчик…
— Кто я?! — требовал он от Маньки признания.
— Господин! — шептали ее губы против ее воли.
— Кто ты?
— Я грязная сучка, отродье, рожденное от шлюхи и пьяного хмыря нетрадиционной ориентации!
— Кто я?
— Ты моя Госпожа!
— Кто ты?
— Я валяюсь в грязи у твоих ног!
— Ты призвана слушать мой голос! Ты меня поняла?
— Да, слушаю!
— Ты, тварь, рожденная из грязи, кто я?
Это продолжалось бесконечно. Господа ломали ее волю, приказывая думать о себе, как она никогда не думала. Манька себя любила, болела за себя, переживала…
Манька снова лежала на каменном выступе скалы. Она с ужасом обнаружила, что поманила себя в глубь Ада. Где-то там болтались висельники и убиенные — бессвязные речи их иногда долетали до ее ушей. Видение маревом поднималось от земли и уносилось прочь, оставляя ее одну.
Ее заваливали объяснениями. Зов крови привел носителя ее матричной памяти прямо к вампирам. Но как нежно они посматривают друг на друга, определенно это любовь! Странно, наверное, как раз с того времени, она перестала быть тем, чем была. Голова ее не переставала болеть, и каждое утро она просыпалась избитая, а все дела ее заканчивались полным крахом, будто кто-то преследовал ее. И когда получалось пройти через игольное ушко, обязательно появлялись люди, которые заставляли ее уйти насильно. Ни с того ни с сего, человек, с которым у нее было дело, вдруг становился безразличным ко всему, что раньше интересовало его. И это был уже не человек, и не вампир, и не оборотень, и не проклятый, а зомби, лишенный памяти. Он не воспринимал слова, как раньше, смотрел тупо и затравлено. Но в себе она по-прежнему чувствовала силу, которая не давала ей опуститься.
Ее слегка передернуло, но не устраивать же трагедию, если все случилось так, как случилось! Сценарий разворачивался тот же, с той лишь разницей, что бессовестный ублюдок принимал активное участие в наложении проклятия, играя одну из ведущих ролей. Манька даже место узнала, вспомнила, когда это произошло. Сидя на ее спине, править землей Благодетельница желала любимой со всех сторон, как Баба Яга на спине матери. В глаза плевала с остервенением. Манька не искала в словах смысла — и так было понятно, что мучить ее вампиры будут до конца ее дней.
Боль в каждой клетке ожила с новой силой — другая, желание уйти в Небытие. Сколько же боли носила в себе ее земля? По большей части, не свою…
В половину овчарки желтый кобель с черным носом чувствовал свое одиночество и незащищенность на улице. До двух месяцев он жил с матерью и людьми, а потом пришли другие люди и увели его. Даже ошейник у него был, черный, кожаный. Ему не повезло сразу — люди оставили его на улице, посреди грязных дворов, и он едва сумел найти укрытие, когда наступила ночь. Он не знал, не мог понять, почему оказался на улице, и каждого просил взглядом: возьмите меня!
А люди проходили мимо, отгоняя прочь пинками и палками. Он не знал, как находили другие собаки еду, не чувствовал. Там, с матерью, ему не приходилось искать пищу, он пил молоко. Бока его впали, каждая ночь была хуже первой, и каждый день он снова шел к людям и просил: возьмите меня!
А сегодня ему повезло. Его вели на поводке в дом, где было много людей, трепали за ушами, в нос ударил давно забытый запах колбасы…
Человек просит сесть нас на этого человека, — понял пес, с опаской поглядывая на неподвижного пустого человека. Он понюхал человеческое тело, на которого его уложили, связав лапы. Человек еще был жив, но врата его были открыты, и он не шевельнулся под тяжестью пса. Он не хотел лежать на этом человеке, псу было не по себе, но так хотела человеческая самка с добрыми глазами. Он помнил, что нужно любить человека всем сознанием маленькой земли — он не подведет новую хозяйку, и люди опять примут его в свою стаю. Рядом так вкусно пахло колбасой, а он не ел пять дней.
Он успокоился, вспомнив, что за каждое послушное действие получит маленький кусочек вкусных ощущений. Потянул носом, наслаждаясь запахом еды. Она была рядом и прочила ему столько удовольствия, что забыть его он мог бы, если только его ум перестанет существовать. Он получит ее, если будет сидеть тихо, охраняя пустого человека.
Кто-то из толпы сделал шаг в сторону пса. Пес зарычал, но хозяйка посмотрела так, что он понял, врагов здесь нет, только свои. Измученное долгим одиночеством тело, наполнилось теплотой, хвост его несколько раз ударил по лицу того, на ком он сидел. Он повилял хвостом, положил голову на связанные лапы, наблюдая за каждым, кто находился в комнате. Позади пса усадили еще одного пустого человека. Наверное, это тоже была самка. С пустыми глазами — и он не знал, что от нее ждать. В человеке было много боли, но пес понял — человек не пьет свою боль точно так же, как тот, на котором он сидел.
Глаза хозяйки улыбались. Пес сглотнул слюну.
— Я не могу смотреть на это! — сказала одна девушка, презрительно скривившись.
Она смотрела на него и на ту, которая сидела позади. Пес пошевелился, стараясь отползти в сторону.
— Человек не полюбил нас! — псу стало неприятно.
— Это ради тебя, ради нас! — попросила та, которую он назвал бы хозяйкой.
«Она уговаривает ее правильно нас принять!» — понял кобель. Он заискивающе замахал хвостом, давая понять, что не будет против, если еще один человек сядет рядом. Когда-то его ласкали руки человека. Он помнил свое ощущение, и его ум наполнился ожиданием.
«Почему человек приближается к нам с тяжелым предметом? — пес насторожился, когда к нему приблизился мужчина. Палки всегда были источником боли. Но палка этого человека была короткой. На всякий случай пес решил уйти. Он отчаянно завозился, стараясь освободить лапы.
— Ой, держи, держи его! Держи! — воскликнула та, которую он признал за хозяйку.
Пса схватили сильные руки, прижимая к телу человека, на котором он сидел. Он заскулил, не понимая, что происходит. Девушка, которая села позади пустого человека, удерживая его за шею веревкой, придавала ему голову. Мужчина с палкой потянул его за лапы.
— Ну что, я начинаю? — спросил мужчина с топором.
— Давай, поехали! А то тянем и тянем! — воскликнул кто-то из толпы присутствующих.
Пес верил: не мог человек обойтись с ним плохо, иначе, зачем они его забрали с собой? Он смирился и не выдернул лапы из рук.
— Я добр, но я, честное слово, ненавижу таких людей как она! — человек размахнулся и отрубил псу лапу. — Я всегда буду так поступать с нею.
Боль прошла по всей земле Дьявола. Пес завыл. Он не сделал ничего плохого. Он хотел любви и немножко меньше одиночества. Нет не единой души, чтобы полюбить его? Он ослаб, и постарался показаться себе сильным, вызывая ощущение теплой груди матери и запах молока.
