Возвращаясь на Землю (СИ) - Мельников Евгений (список книг .TXT) 📗
И в месте с тем, Ричардс никогда не стремился к лидерству, он чувствовал себя уважаемым и незаменимым, и этого ему было достаточно. Все, что ему нужно было для достижения своих целей, он имел – своим умом и неповторимым талантом влиять на людей безо всякой агрессии он добился многого. За пару недель контакта с участниками экспедиции, он узнал о каждом достаточно, чтобы составить для себя подробный портрет личности и знать, на что способен и в чем более всего нуждается тот или иной офицер. Даже Джозеф Бэрри со своей недостаточно стабильной психикой, в которой прежде не было обнаружено изъянов даже после месяцев обследований на Земле, был изучен капитаном по меньшей мере на семьдесят процентов.
И лишь один член команды оставался для него непознанным темным пятном на карте…. Им был лейтенант Плутов. Быть может, Ричардс когда-то совершенно случайно допустил глупую ошибку в общении с ним, то есть, избрал не тот подход, может быть, Алексей был слишком умен и с какой-то целью дурачил его, может быть, он и вправду был безнадежным романтиком, может быть, притворялся им по привычке, часами рассматривая звезды через иллюминатор, может быть, капитан попросту не сталкивался с таким типом людей в своей практике; одно было известно точно: привычными для капитана методами изучать его было трудно.
Алексей сидел напротив и смотрел перед собой неподвижным, преисполненным слезно блестящего волнения, взглядом. В его напуганном лице явно читалось натянутое состояние нестабильного равновесия, в котором малейший сдвиг в сторону приводит к падению. Кисти его рук лежали на коленях, локти же были прижаты к бедрам по бокам, ступни расставлены, колени сдвинуты, плечи слегка выдвинуты вперед; вся его поза вместе с холодным тяжелым грузом в глазах давали представление о его внутреннем состоянии лучше каких-либо слов. Несложно было описать, что творилось у него в душе – несложно описать, но тяжело пережить. Страх постепенно сковывал его мышцы холодными, неразрывными титановыми цепями, по мере того, как кричащая адским криком неотступная мысль о возможной гибели прорывалась в голову, но никак не укладывалась и потому ломилась с треском, атакуя нервную систему тяжелыми ударами. Легкие его почти не работали, мозг, казалось, превратился в недвижимую, безжизненную массу и уже не мог функционировать, даже мурашки не бегали по коже, зажатые в ее застывших клетках острым чувством страха.
По всему его виду казалось, будто он целиком растворился в ужасе и не мог ему сопротивляться…, но он сопротивлялся…. Чувствительные нервные нити содрогались в нем от неустанной мозговой деятельности. Он твердо знал, что мог взять себя в руки, знал, как это сделать, вся сложность состояла в исполнении. Все очень просто на словах: “Возьми себя в руки, собери все свое мужество в одном кулаке и борись!“ – Но, когда жизнь висит на волоске, все эти пустые советы превращаются в никчемную, никому не нужную болтовню.
Немногие понимают, как это сложно – контролировать себя в двух шагах от гибели; Алексей понимал и никогда не называл себя храбрецом, никогда никого не пугал глупыми угрозами. Когда кто-либо из его друзей, ни разу не ощущавший на себе холодное дыхание смерти, не имевший ни малейшего опыта в почти обыденных уличных драках, не видевший крови умирающего человека, твердил, насколько он силен и страшен в гневе, Алексей иронически, сочувственно посмеивался про себя, понимая, насколько это глупо и инфантильно. Сидя за круглым столом в просторном отсеке космического корабля, он старался выкинуть из головы вредные деструктивные мысли и настроиться на лучшее. Он вспоминал те советы по самоуспокоению, которые придумывал для себя в минуты безукоризненной веры в ценность своей жизни, как аварийный комплект для острых экстремальных ситуаций, вспоминал и старался произносить их про себя грозно и убедительно, чтобы вытеснить любые страхи и взять над собой контроль. “Отбрось мысли о прошлом и будущем, думай о том, что есть, о том, что видишь, живи лишь текущей минутой, не пекись о том, что может случиться. Не надо уповать на милосердие судьбы, не надо тупо надеяться на спасение, надо лишь делать, что диктуют обстоятельства, взять себя в руки, отключить чувства и включить разум; нет причин для страха, пока безносая не дала о себе знать. – Эти слова звучали у него в голове его собственным голосом и подобно победному гимну, укрепляли дух и понемногу возвращали разум в нормальное рабочее состояние. – Ты в космосе, боец! Это твоя территория, и здесь тебе нечего бояться. Если вдруг умрешь, то не на Земле, радуйся этому, представь, что ты уже мертв, и страха для тебя больше нет. Встань и пойми, что все идет, как надо”. – Алексей сомкнул пальцы, уперся руками в стол и начал понемногу подниматься, его брови нахмурились, лицо приняло агрессивно-устрашающее выражение, глаза высохли и налились уверенностью, взгляд устремлялся все дальше – сквозь стены корабля, к далеким, безжизненным планетам, ноги по-прежнему были скованы цепями страха, но в невесомости они были не нужны, в этом было одно из его преимуществ.
Почувствовав, наконец, в себе уверенность и силы к борьбе, он выпрямился и устремил взгляд на своих товарищей – на их добрые, преисполненные сочувствия глаза…. И тут, пройдя трудный путь к взятию над собой контроля, он понял вдруг, что выбрал не совсем ту дорогу и что истинный путь был намного легче. Но ему он открылся слишком поздно. Вместо того, чтобы углубляться в себя и бороться со страхом в одиночку, он мог воспользоваться плечом напарника и забыть про страх в нерушимой ауре взаимной поддержки. И в эту самую минуту ему стало стыдно за свое поведение – стыдно перед ними и перед самим собой. Но, увидев в их глазах прощение, Алексей улыбнулся им и произнес простые слова, от которых сердца товарищей тут же наполнились ободряющим, придающим силы чувством уверенности:
- Все будет хорошо, я знаю.
В ответ на это он, словно руку помощи, получил умиленную улыбку лейтенанта Ричардса, “Я в тебе не ошибся”, - было написано у него на лице. Джерри приложил кулак к груди, а точнее, к спине Марии, и вытянул его вперед, глядя на Алексея дружеским, полным боевого энтузиазма взглядом.
- Значит, ты в порядке, Лео? – Спросил он, заранее предвидя положительный ответ.
- Да. – Уверенно ответил Плутов, выразив этим свою непоколебимую готовность к решительным действиям.
- Так держать, лейтенант. – Поддержал его Ричардс и поднял взгляд на тоннель, из которого появилась по-прежнему взволнованная и изрядно взмокшая лейтенант Хо.
- Системы жизнеобеспечения исправны. – Слегка дрожащим голосом произнесла она и вдруг заметила, что полковника не было в отсеке. – А где же Уайт?
- Он ушел. – Ответил Алексей и указал на выход, находившийся за его спиной.
- Ляо. – Тут же обратился к ней Ричардс. – Ты сказала, все в норме?
- Так точно.
- Но от чего тогда так жарко?
- Может быть, от Солнца? – Предположил Алексей.
- Это менее всего вероятно, - возразил ему капитан, - керамическое покрытие корабля выдерживает даже трение об атмосферу.
- Но ведь оно не было испытано в долгих экспедициях. Полгода в космосе, возможно, могут заменить пять минут в атмосфере. – Джерри поддержал версию Алексея, хотя и сам верил в надежность бортовой обшивки.
- Глупости все это. Уверяю вас, снаружи корабль холоден, как лед. – Ричардс будто знал причину перегрева, но не хотел говорить, и не из злого умысла, а из практических соображений – просто чтобы сохранить спокойствие у астронавтов.
- Я проверил горючее в баках, – вдруг прозвучал голос Андрея у них над головами, - атомного топлива у нас еще с лихвой, хватит до Марса и обратно, другими словами, никакого перерасхода не было.
- Значит, у нас попросту нагрелся двигатель чуть сильнее, чем положено, и из-за этого мы будем оставаться здесь и ждать?! Это что, по-вашему, наилучший выход? – Мария не смогла более сдерживать возмущение, поэтому вылила его на тех, кто был рядом, но Джерри по-прежнему удерживал ее своими сильными руками, крепко, но ненавязчиво, помогая ей тем самым держать себя в руках.
