Башня Гоблинов - де Камп Лайон Спрэг (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
– Ладно, если чего-то не знаешь, присочини, но держись границ правдоподобия. Эта аудиенция влетает мне в хорошенькую сумму, и не хотелось бы бросать деньги на ветер.
– Они берут плату за аудиенцию, хоть сами же от нее и выгадывают?
– Конечно! Первая заповедь культа гласит: любое предприятие должно не только окупаться, но и приносить доход. Иначе зачем с таким рвением оберегать монополию в божественных вопросах?
– Каково положение остальных богов?
– Сперва, после падения династии Игнациана, проповедовался принцип терпимости по отношению ко всем вероисповеданиям. В сущности, обещание свободы веры явилось той самой уловкой, которая помогла духовенству Горголора – до того времени никому не известного захудалого бога – прийти к власти. У вас была монархия, говорили служители Горголора, но короли превращались в тиранов; у вас была демократия, но республика потонула в водовороте анархии и диктата толпы. Ваше спасение в теократии: святые боги будут править страной через своих добродетельных и целомудренных наместников.
Однако, едва заполучив власть, горголорианцы стали постепенно присваивать себе исключительное право на божественное. Первым делом они установили строжайший запрет на колдовство. Вслед за этим были разогнаны несколько мелких сект. Затем духовенство Зеватаса, Фрэнды и других основных богов передали в прямое подчинение верховному жрецу Горголора, который превратился, таким образом, в теократа, или наместника бога.
После этого наместник обнародовал целый ряд божественных откровений. Каждое откровение приумножало власть и славу Горголора и преуменьшало значение остальных богов. Мало-помалу этих богов низвели до статуса прислужников Горголора. Их храмы один за другим были переданы для других нужд или снесены, а статуи их разрушены, либо под тем или иным предлогом увезены в неизвестном направлении; настал день, когда в Тарксии не осталось ни одного самостоятельного культа, кроме культа Горголора.
– Непонятно, куда сами-то боги смотрят, – заметил Джориан.
– Мне тоже. Их сейчас в посвященных Горголору обрядах даже по именам не перечисляют, а просто упоминают как горголоровых духов-прислужников.
– Что, ежели б какому тарксийцу вздумалось возродить поклонение Зеватасу?
– Его бы сожгли за ересь. Иноверцу вроде тебя позволено жить в Тарксии, но лишь весьма ограниченное время. Если же ты решишь поселиться у нас навсегда, тебе придется примкнуть к Истинной Вере. Так, давай подумаем: как тебя представлять? Я с попами еще в подробности не вдавался.
– Я именуюсь Мальто из Кортолии, – сказал Джориан.
– Не звучит. Мальто – имя простонародное. Может, назовем тебя «владетельный господин Мальто из Кортолии?»
– В Кортолии нет дворянства. Мы, окромя короля, государство одноклассовое. Мальванцам я представлялся кортольским дворянином, но с этими попами может выйти осечка.
– Ну, по крайности, доктор Мальто!
– Ежели угодно. Я ведь и взаправду посещал оттоманьскую Академию, когда служил у Его Незаконнорожденного Высочества.
– Что ты изучал?
– Стихосложение. Все поэтом мечтал заделаться.
– Значит, будешь Мальто из Кортолии, доктор литературы оттоманьской Академии. Так вот, мы подойдем сразу, как закончится вечерня. После молитвы почти все служители бога разойдутся по своим делам, и храм опустеет.
Твоя аудиенция состоится во дворце наместника. Наместника зовут Каэло из Аннэйи; он, в сущности, неплохой малый, если забыть о его должности. По-моему, он очень чистосердечный, немного простодушный старикан и искренне верит басням, которыми его подчиненные пичкают верующих.
Когда ты удовлетворишь их любопытство относительно того, насколько чужеземцы созрели для обращения, неплохо бы отпустить пару хвалебных замечаний о храме. Намекни, что, если б тебе посчастливилось увидеть храмовые чудеса, ты, может, и сам бы обратился. Насколько я знаю Каэло, он захочет самолично показать тебе здание. Он года два назад заново отделал храм и чудовищно горд своим детищем.
Вокруг храма выставлены вооруженные посты, а внутри – по задумке – постоянно бодрствуют несколько служителей бога, которые якобы возносят молитвы Горголору и посматривают, чтобы не забрались воры. Но если сейчас, во времена всеобщего падения нравов, кому-нибудь взбредет на ум нагрянуть к этим попам с неожиданной проверкой, он в лучшем случае застанет их за увлеченной игрой в кости или шашки.
Просьба у меня к тебе вот какая: оказавшись рядом с изумрудной статуей, прояви свой талант рассказчика. Ты должен так заворожить всех вокруг, чтобы попы-наблюдатели оставили свои посты и потянулись вслед за вами. Я уверен, старый добряк Каэло не станет их отгонять.
Тем временем мы с Карадуром незаметно спрячемся за подножием статуи Горголора. Пока вся честная компания, развесив уши и глядя тебе в рот, тащится к парадным дверям, мы попытаемся сотворить уменьшающее заклинание. Когда мы вас нагоним, в кармане у одного из нас – соизволением господним – будет лежать малюсенький Горголор. Даже если кража обнаружится до того, как мы покинем территорию храма, вряд ли подумают на нас: служители бога кинутся разыскивать банду из двадцати-тридцати молодцов и воловью упряжку, потому что иначе статую в ее обычном виде просто не унести.
Когда процессия, в которую входили Джориан, Карадур, Вальдониус, наместник, четверо епархиальных владык и один ничем не примечательный попик – секретарь наместника, приблизилась к парадному входу храма Горголора, вооруженные копьями стражники, бряцая доспехами, преклонили колено. По приказу наместника они подскочили к огромным, обитым листовой бронзой дверям и навалились на них изо всех сил; надсадно заскрипев, двери распахнулись.
Каэло из Аннэйи – низенький толстяк с большим крючковатым носом – носил белое шелковое облачение и белый же высокий головной убор из войлока, расшитый золотом и сверкающими каменьями. Епархиальные владыки были в темно-красных рясах; попик – в черной.
– ...так что, – говорил в этот момент свежепостриженный, надушенный и переодетый во все чистое Джориан, – я на этот счет Ваше Святейшество обнадежить не могу. Швенские кочевники питают к сидням, как они нас прозвали, такое презрение, что, ежели вы зашлете в орду миссионеров, они лишь насмехаться станут над вашими людьми, а то и убьют, неровен час.
От мальванцев толку тоже не добьетесь, хоть ответ их, может статься, и полюбезней покажется. Они, к примеру, скажут: «О жрецы, добро пожаловать; у нас уже имеется сотня-другая богов, но мы завсегда рады еще одного добавить». И примут Горголора в свой пантеон, где его в толпе богов и не сыщешь. Когда ж вы станете жаловаться, что они, дескать, извратили ваше по буквам расписанное учение, они просто улыбнутся и пообещают исправиться, – а на самом деле как были язычниками, так и останутся.
Войдя в храм, Джориан примолк и огляделся по сторонам.
– Изумительно! – вскричал он. – Невероятно! Какой вкус! Какое мастерство! Право слово, Ваше Святейшество, уж верно, ваш бог и впрямь велик я мудр, раз вдохновляет людей создать такую красоту!
– Благодарствую за любезные слова, сын мой, – просияв, отозвался Каэло, в речи которого явно проскальзывали интонации тарксийского крестьянина. – Ты не поверишь, сколь я намучился с некоторыми консервативными членами из моего окружения; они, представь, сочли, что мозаики с нагими смертными и духами неприличны.
Средокрестие храма имело форму квадрата, по углам которого располагались четыре каменных столба грандиозных размеров. Столбы служили опорой высокому арочному своду и парусам. Паруса несли на себе приземистый барабан, а над барабаном, теряясь в сумрачной дымке, парил центральный купол. Плафон главного купола и примыкающих к нему полукуполов устилала золоченая мозаика, в поле которой были вкраплены красочные панно с изображением сюжетов из горголорианской мифологии. Многочисленные лампы довольно ярко освещали нижний ярус храма. Однако выше свет бледнел, расплывался, и под куполом дарила почти полная тьма, лишь изредка нарушаемая пробегавшим по плафону золотистым отблеском.
