Башня Гоблинов - де Камп Лайон Спрэг (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Лион Спрэг де Камп

Башня Гоблинов

Глава 1

Моток веревки

– Забавный у вас обычай, – произнес варвар, – раз в пять лет отрубать королю голову. Трудненько, поди, найти желающих на трон!

Палач на помосте потенькал оселком по сверкающему острию топора, затем спрятал оселок в подсумок, оглядел лезвие и на пробу потрогал его большим пальцем. Толпящиеся внизу зеваки не могли разглядеть его удовлетворенной улыбки – лицо скрывал черный колпак с прорезями для глаз. Топор палача не годился ни воину, ни дровосеку. Топорище, выструганное из доброго темного дуба, ничем не отличалось от обычного, зато отливающее голубизной стальное лезвие было необычайно широким и напоминало секач мясника.

Помост возвышался посреди плаца, который был разбит под стенами города Ксилара, возле Южных Ворот. Сегодня здесь собралось почти все население города, не считая многочисленных жителей окрестных сел и деревень. Вокруг помоста выстроились в четыре ряда вооруженные копьями стражники в вороненых кольчугах поверх алых рубах. Стража бдительно следила, чтобы те, кому не досталось приглашения, не лезли к помосту во время церемонии, а еще – чтобы жертва не вздумала удрать. Два внешних ряда стражников были развернуты к толпе, два других – к помосту.

С трех сторон помост окружали скамьи, на которых, пестрея алыми, зелеными, золотыми и белыми одеждами, восседала ксиларская знать. Еще одна цепь стражников отделяла высокородных от простолюдинов. Последние, сбившись в серо-черно-бурую массу, запрудившую почти все поле, безропотно ждали начала церемонии.

У западного края возвышения толпа напирала на внутренние ряды стражников. Эта часть толпы состояла в основном из молодежи. Среди городских мастеровых и крестьян с окрестных хуторов то и дело мелькали отпрыски захудалых дворянских семейств. Лоточники сновали в толпе, предлагая пироги, сосиски, фрукты, сардины, вино, пиво, сидр, зонтики и амулеты от сглаза. По краю поля, не смешиваясь с толпой зевак, гарцевали закованные в латы всадники охраны; на их белых плащах алели песочные часы – символ Ксилара.

Высоко в безоблачном небе пылало солнце. Слабый ветерок чуть шевелил листья дубов, тополей и камедных деревьев, окаймлявших поле, и трепал красно-белые стяги на флагштоках по углам помоста. Скудная листва камедных деревьев уже окрасилась багрянцем.

– Кандидатов всегда предостаточно, принц Вилимир, – ответил варвару сидящий на местах для знати канцлер Таронус. – Взгляните, какая давка у западного края помоста!

– А голову что, в ту сторону будут бросать? – поинтересовался принц Вилимир, ковыряя ногтем в зубах и пытаясь извлечь застрявший кусок жаркого. Вилимир был гладко выбрит, но длинные, светлые, тронутые сединой волосы, меховая шапка, куртка на меху и отороченные мехом сапоги для верховой езды делали принца похожим на дикаря. Многочисленные литые украшения из золота и серебра бренчали при ходьбе. В свое время Вилимир стал предводителем клана, потерпевшего поражение в междоусобной войне за право сесть на ханский трон Гендингов, и с тех пор находился в изгнании. Его соперник, он же дядя, по сию пору правил свирепой кочевой ордой...

Таронус кивнул.

– Угу, кто первый поймает, тот и будет нашим новым королем.

Таронус был плотный мужчина средних лет, закутанный в просторный лазоревый плащ – из боязни подхватить простуду на первом осеннем холодке.

– Верховный судья швырнет голову прямо в толпу. По правилам, король должен отрастить волосы, чтобы судье было за что ухватиться. Один король в ночь перед церемонией обрил себе голову, и палачу пришлось ему сквозь уши продернуть бечевку. Совершеннейший скандал.

– Вот неблагодарный малый, клянусь бородой Грайпнека! – заметил Вилимир, и его худую, обезображенную шрамом физиономию прорезала волчья ухмылка. – Уж будто пяти лет королевской роскоши мало... Кто это, король Джориан?

Швенский принц прекрасно говорил по-новарски, но северный акцент превратил имя «Джориан» в «Жориан».

– Ну да, – отозвался канцлер. Он наблюдал, как от Южных Ворот к помосту по расчищенному стражниками проходу медленно движется небольшая процессия.

– Месяц назад король брал меня с собой на охоту, – сказал Вилимир. – Похоже, он не робкого десятка, для сидня, конечно.

Принц употребил характерное для кочевников Швении словечко, которым те именуют некочевых или оседлых. У кочевников словечко носило презрительный оттенок, но канцлер предпочел этого не заметить.

– Как выяснилось, он еще и поболтать мастак, – продолжал изгнанник, – и не всегда себе на пользу, я так понимаю. Но слушать забавно.

Канцлер рассеянно кивнул: процессия подошла довольно близко, и уже можно было различить лица. Во главе, наигрывая похоронный марш, двигался королевский оркестр. Следом шествовал убеленный сединами Верховный судья Ксилара в долгополой черной мантии и с золотой цепью на шее. За ним шли четыре алебардщика, над которыми, как скала, возвышался король. Когда король проходил мимо, все стоящие у прохода и множество людей в других концах поля преклоняли колено.

Король Джориан был высокий, сильный, краснолицый молодой человек с глубоко посаженными карими глазами и копной черных, спадающих на плечи волос. На его безбородом лице выделялись небывалых размеров усы – они торчали в стороны, как бизоньи рога. Королевский нос, слегка искривленный в переносице, рассекал широкий рубец, который захватывал левую щеку и тянулся до самого подбородка. Одеяние короля составляли лишь матерчатые туфли да короткие шелковые штаны; руки ему связали за спиной. Корона – тонкий золотой обруч с дюжиной широких прямых зубчиков – держалась на туго стянутом ремешке.

– Первый раз в жизни вижу корону с... этими, как их... с завязочками, – шепнул принц Вилимир.

– Когда бросают Жребий Имбала, корона обязательно должна быть на голове, – пояснил Таронус. – Как-то раз, давно, голову бросили, а корона возьми, да и слети. Один схватил корону, другой голову, и оба полезли на трон. Дело кончилось кровавой междоусобицей.

За алебардщиками шел худой смуглый человечек в скромной коричневой мантии и белом тюрбане, похожем на луковицу. Длинные шелковистые седые волосы и бороду трепал ветерок. Человечек был перепоясан веревкой, а на плече у него болталось что-то вроде ранца.

– Королевский духовник, – сказал канцлер Таронус. – Джориан, кажется, первый король Ксилара, которого в скорбный путь провожает язычник из Мальваны, а не один из наших святых отцов. Но Джориан уперся, и постановили, что несправедливо отказывать ему в последней просьбе.

– Кто… откуда король выкопал этого молодца? – спросил Вилимир.

Таронус пожал плечами.

– В последний год он стал принимать во дворце всякий подозрительный сброд. Тут объявился наш шарлатан – прошу прощения, святой отец Карадур, – которому, вне всякого сомнения, пришлось убраться из собственной страны, после того как его поймали на богомерзкой ворожбе.

За Карадуром шли четыре молодые красавицы – королевские жены. У пятой днем раньше случились роды, и во дворце сочли, что ей не по силам вынести церемонию. Четыре присутствующих блистали шелками, золотом и драгоценностями. За женами следовал бритоголовый, облаченный в пурпурную рясу Первосвященник Зеватаса, верховного божества новарского пантеона; затем два десятка дворцовых чиновников и фрейлин. Шествие замыкали Кирес-столяр, ведающий похоронными делами Ксилара, и шестеро друзей короля с новым гробом работы Киреса на плечах.

Когда процессия приблизилась к подножию помоста, оркестр умолк. Бросив вполголоса несколько слов, Верховный судья в сопровождении двух из четырех алебардщиков взошел на помост.

Король подарил четырем женам по прощальному поцелую. Красавицы повисли у Джориана на шее, рыдая и покрывая поцелуями его широкое грубоватое лицо.

– Ну-ну, – приговаривал Джориан утробным басом, в котором угадывался выговор кортольского крестьянина, – чего уж тут плакать, милочки мои распрекрасные.