Йормундур (СИ) - Азырова Анна (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
Эсберн отступил к связанным заложникам: некоторые ухитрились вскочить на ноги, приникнув к стенке. Следя за тылом, напарники бросили все силы и умения на отчаянную оборону, но знали, что всех ударов не отразишь. Казалось вот-вот от натиска десятков мужей на голову грянет потолок. Тут где-то в глубине раздалось громкое ржание. Подняв головы, Эсберн и Токи увидели, как со стороны лестницы строй норманнов словно прорвал шквал ураганного ветра. Воины попадали, как подкошенные, а сверху их придавило копытами скакуна чёрной масти, устроившего настоящее кровавое пиршество.
Конь стал раскидывать мужей, вставая на дыбы, давить всех подряд об пол, острые зубы прокусывали даже толстый кожаный доспех. В первые минуты ратники могли лишь кричать, пока зверь носился меж ними по всему залу, как осатанелый. Токи и Эсберн заслонили собой пленников, хотя у самих сердце провалилось от страха. Северяне чуть на стену не лезли, спасаясь от ног и зубов чудовища. Во все стороны летели струи крови да ошмётки тел. Конь подбрасывал и налету вгрызался в беспомощных людей, проглатывал откушенную плоть и целые конечности.
Глубокий удар топора в бок вырвал из пасти келпи истошное ржание. Выжившие смельчаки разом бросились на скакуна, вонзая лезвия в ноги и круп. Поняв, что жеребца Тордис вот-вот зарубят, её сподвижники двинулись на большего числом противника.
Наверху ярлица еле поспевала за выпадами троих соперников, что норовили взять строптивицу в кольцо. Тордис то выскакивала на балкон, то вдруг появлялась в одном из четырёх проёмов, чтобы исподтишка пронестись мимо превосходящих силой мужей, оставив жгучую режущую рану. До любопытного халифа доносились лишь вздохи и рыки девы да лязг оружия, многократно приумноженные конструкцией башни.
Выставивший перед собой кинжал караульный так и не шелохнулся, чудом успевая следить, как вчерашняя хохотунья кружит нормандцев, уворачиваясь от ударов и подныривая под руки. Запутав и разделив врагов, Тордис с разбегу вытолкнула одного плечом на балкон: беспомощно махнув руками, бедняга перегнулся через парапет, а ярлица помогла ему отправиться в долгий полёт.
С другим воином она расправилась ещё зрелищней. Со спины петлёй накинула на чужую шею верёвку от колокола, и пока викинг снимал тугую удавку, прорубила позвоночник, выкинув вслед за приятелем. Свита халифа отвернулась от леденящего кровь вида мотающего ногами висельника. Лишь аль-Хакам, Субх и Корриан проследили за агонией язычника, недолго прожившего со сломанной шеей: его душа отлетела с последним ударом колокола.
Окроплённая кровью Тордис на миг застыла в проёме балкона, когда сзади её подстерёг третий противник. Спрятав оружие, он голыми руками взялся за женскую шею и открутил бы голову, как цыплёнку, если бы не подкосился от лезвия под ребром. Караульный еле увернулся, не ожидая от раненного мгновенного ответа. Секира, подобно тяжёлому маятнику, рассекла воздух, длинная и тяжёлая, точно сделанная для великана. Истекающего кровью смельчака хватило на пару размашистых наскоков, когда мавр и ярлица разом подскочили с двух сторон, и последний враг оказался насмерть заколот.
Встретившийся взглядом с горящими светлыми глазами сарацин без лишних слов бросил кинжал под ноги. Не столько из благодарности, сколько от равнодушия воительница пощадила заложника: ниже по лестнице её ждала действительно важная встреча. Содрогался от нетерпения и Лундвар, который втиснулся между стеной и открытой дверью, избежав смерти под копытами несущегося по коридору коня.
Спустившись на этаж, Тордис не нашла там ни души. Ноги смело зашагали к дальним комнатам, но только ярлица хотела заглянуть в одну, как за спиной кто-то с силой ударил в позвоночник.
Подкосившись, дева резко развернулась, посох Лундвара нацелился в плечо. В последний миг руки перехватили резную змею, и тут жрец повернул механизм на древке, вырвав из чужих уст нестерпимый крик. Из навершия, вонзившись в грудь и ключицу, выскочили длинные острые иглы. Хоть раны не были глубокими, обратным рывком ведун разодрал плоть ещё сильнее, обрушив соперницу на колени.
— Не поднимайся, — запыхавшийся мужчина поставил булаву стоймя, сутулая спина выпрямилась с натугой. — Яд на иглах обездвижит твои мышцы. Ты не сможешь драться.
Сжимая кровоточащую грудь, Тордис начала трястись, точно в лихорадке. С большим трудом обрывистые стоны сложились в слабую мольбу:
— Почему… ты так упорствуешь… чтобы убить меня? Что тебе даст моя смерть?
— Время. — Лундвар подступился ближе, дверь в комнату закрылась под нажатием ладони. — Может, ты и сильная, но очень тупа. Ни к чему деревенщине знать своё жалкое происхождение, но так уж и быть: расскажу по доброте душевной. Ярл Гундред верит, что ты его внебрачная дочка. Я мог бы вслед за всеми назвать это бредом старого дурня, однако… сам вбил ему в голову эту идею.
От шагов жреца каждый удар сердца Тордис становился всё болезненней. Яд разливался по жилам ледяным металлом.
— Видишь ли, мы все много лет подряд изо всех сил старались дать Гундреду, что он хочет. Наследника. — рот старика скривился в улыбке, но глаза остались до жути спокойны. — И вот пророчество исполнено. — жезл гулко ударил об пол в шаге от воительницы. — Конечно, я знаю, что в твоей грязной крови нет ни капли ярловой! Но я проверил. Я со всей честностью испытал тебя.
Тордис беззвучно посмеялась: нарастающая дрожь скрыла неуместную весёлость. Как же, неравный бой чужими руками — самый честный подход.
— Что самое забавное, ты и впрямь не оплошала. Нашла хахалей под стать себе: один изверг и насильник, второй такой же тронутый умом детоубийца…
— Прошу… не надо их убивать, — Тордис еле соображала, что заваливается на бок, сползая по стене.
— На кой ляд они тебе сдались! — на миг бессильная злоба возобладала над холодным рассудком. — Корриан, да будет тебе известно, оприходовал жену ярла, пока тот был с ними на одном ложе! Токи растерзал с десяток малых ребятишек, залил себя кровью с головы до ног! А ведь мог отказаться. Но нет же! А знаешь, почему? — на грани беспамятства ярлице почудилось, что за спиной склонившегося к ней Лундвара тихонько приоткрылась дверь, словно гуляет сквозняк или подслушивает кто-то любопытный. — Потому что Гундреду нужен наследник. Потому что ради наследника умирали сотни. И я тоже… умру. — жрец внимательно всмотрелся в угасающее девичье лицо, ища ответа на ведомый ему одному вопрос. — Но, как видно, не от твоей руки.
— Так докажи… что я не наследница… трус.
Дряхлое тело Лундвара вытянулось струной, булава взмыла ввысь, и с боевым рыком служитель асов представил, как пригвождает самозванку к земле. Но крик оборвался истошным хрипом, а в спине павшего ниц северянина Тордис увидела до того знакомую секиру, что от одного вида рукояти в ладонях разлился жар. Пред глазами метались нечёткие видения: некто разобрал полое древко, достав крохотный пузырёк, заботливые руки подняли голову, чтобы залить в рот пару горьких капель. Затем ещё в помутнении тело отпустил паралич, и дева зашевелилась, с трудом поднимаясь. Лундвар в ногах что-то бессильно шептал, сплёвывая кровь на мантию. Когда Тордис уходила, слабая рука взяла её за сапог.
— С самого начала… я… всегда знал. Это ты. Как Мормо и говорила…
На пороге смерти Лундвара охватило то же чувство, что много лет назад в пещере: животный страх и счастье теперь уже выполненного предназначения. Даже убийце он был благодарен за шаг, на который сам бы никогда не решился.
Тордис запнулась в дверях комнаты, удерживаясь за косяки. Впереди на полу лежала брошенная секира в луже крови. Гундред в пропитанной потом и алыми брызгами рубахе без сил восседал на стуле с амфорой вина, влекущей слабые руки к полу. Таким никчёмным старым бражником девушка своего ярла и не чаяла увидеть.
— Гундред.
— Нет, — седая голова поднялась, булатная перчатка легла на могучую голую грудь. — Отец. — ярл втянул носом будто бы накатывающие слёзы, а может, раскис от выпивки. — Дочь моя, прости, что был с тобой холоден.
