Эпоха переселения душ (СИ) - Невзоров Виталий (читать книги txt) 📗

— Ты что, сука, наделала! — взвыл один из пиратов, — Это же рифовый коридор! Нашла когда сражаться!

Корабль быстро наполнялся водой, было совершенно очевидно, что ему уже ничего не поможет. Пираты побросали оружие и бросились к шлюпке. Через несколько мгновений она отчалила от тонущего корабля, оставляя воительницу одну посреди океана. Ошеломлённая Кира осталась стоять на тонущем корабле, не имея ни малейшего представления о том, что делать дальше. Корабль тем временем заваливало на бок всё сильнее и сильнее. Кира затравленно оглянулась, с поднявшегося борта она с трудом различила верхушку какой–то скалы на горизонте и, более не раздумывая, бросилась в воду. Плавать она, как и все рыбаки, умела отлично. Вода южного океана была тёплая, и оставалось только верить в толику везения, что акул поблизости нет, а скала окажется каким–нибудь островом, а не просто куском камня посреди океана.

Лайла с приятелями пробиралась по поросшему редким лесом косогору. По мере подъёма ввысь деревья становились всё реже, а камней больше. Одновременно с этим видимость становилась лучше, а прятаться всё сложнее. Горы просто кишели отрядами орков. Несколько раз друзья лишь чудом увернулись от патрулей, спрятавшись за уступы и между камней. Дважды приходилось подолгу пережидать опасность, стоя на скальных карнизах над высоченной пропастью.

Солнце здесь палило нещадно, голые пустынные скалы изнывали от жары. Привал сделали днём совсем ненадолго, всухомятку по–быстрому перекусив вяленым мясом, сухарями и запив всё это несколькими стаканами вина. Темпы передвижения оставляли желать лучшего, за день отряд едва проделал пять вёрст, а оставалось, как минимум, ещё столько же. Заночевали с наступлением темноты прямо между камней. На следующий день отряду удалось пройти даже меньше, так как почти непрерывно то с одной то с другой из сторон двигался отряд орков, тщательно просматривая местность. По большей части, им удавалось передвигаться только ползком.

К исходу второго дня отряд был сильно измотан, и Бейли признался, что уже даже ждёт, когда же их захватят в плен, и больше не надо будет ползти на карачках по острым скалам. Его слова оказались пророческими, орки обнаружили их на рассвете. Друзья смогли оказать отчаянное сопротивление, но силы были явно неравными. Их просто задавили численностью, не помогли даже магические способности Лайлы.

Пленников тщательно связали, но хуже всех пришлось волшебнице. Если на остальных лишь надели цепи и колодки, то Лайле, как колдунье, в дополнение к этому заломили кисти, каждый её палец был обмотан серебрянной цепью, а обе руки в крайне неудобной позе прикованы к огромной колоде, на ноги также были надеты колодки. В результате, конечностями Лайла пошевелить никак не могла, и скоро вообще перестала их чувствовать. В рот ей вставили кляп. Всем этим действом руководил шаман орков:

— Сейчас–сейчас, погоди, милая, мы тебя упакуем, чтобы ты не колдовала, и отправимся к Великому Вождю. Очень уж жаждал поговорить наш великий предводитель с вашей четвёркой, много золота обещано за ваши головы, которые должны быть живыми. Только не дёргайся! Живыми, это не значит совсем без повреждений, — шаман хлестнул Лайлу плетью. Трудно сказать из чего были сделаны шипы на плетке, но боль они вызывали просто адскую. Волшебница не могла ни пошевельнуться, ни закричать, только слёзы покатились из глаз.

От отчаяния и сильной боли Лайла решилась на ментальный удар. Такая магия была ей плохо подвластна, но жгучая ненависть и боль сильно подстегнули колдунью. Когда подручный шамана обрушил на неё очередной удар страшной плетью, Лайла ударила. Орк завопил и рухнул, как подкошенный замертво, остальные попятились.

Шаман не растерялся:

— Кто отойдёт ещё на шаг — умрёт от меня! — заорал шаман, и выхватил кривой и очень грязный нож с пятнами крови. Он бросился к Лайле и в два взмаха срезал ей клок волос, потом ещё один. За считанные мгновения орк обрил девушку налысо и на голом скальпе вырезал своим кривым ножом какой–то знак. У Лайлы текли слёзы от боли и бессилия, но ничего существенного противопоставить шаману она не могла. Колдун повернулся и позвал самого ближнего солдата. Когда тот подошёл, шаман без предупреждения схватил того за волосы и одним молниеносным движением срубил его голову. Ритуальный нож рассёк крепкую и толстую шею орка, как спелую дыню. Никто из приятелей и не думал, что такое возможно. Шаман, тем временем, держал отрубленную голову сородича над Лайлой, напитывая свежевычерченную руну на ней кровью орка и выкрикивая при этом какие–то заклинания.

Остальным оркам, похоже, этот ритуал был хорошо знаком, и они приплясывали в такт завываний шамана. Капли крови обжигали голову чародейке. Девушке казалось, что на неё льётся крутой кипяток. Наконец колдун выпрямился и отшвырнул более бесполезную голову. Двое орков взяли Лайлу за руки и за ноги и понесли. Очень скоро волшебница обнаружила, что более она совершенно не ощущает астрала и никак не может им оперировать. Исчезала её последняя надежда на освобождение.

Великий Вождь был вне себя от злости. Вся кампания по захвату Великого Скирта была на грани срыва. Мало того, что гномы оказали отчаянное сопротивление и держались за каждую пядь каждого туннеля, так ещё и полезли гонцы изо всех потайных лазов в Фиону. Беглых гномов ловили, но их количество не убывало. Но самой плохой новостью была гибель большого войска, более сотни бойцов погибли. Отряд, пытаясь поймать одного гнома, случайно наткнулся на какую–то фионскую ведьму, которая с этим окаянным гномом умудрилась перебить всех. Великому отчаянно нужно было хотя бы ещё неделю без войны с Фионой, только седьмицу, и они смогут проникнуть в подземные города гномов, а маги Фионы там будут не так страшны.

Поэтому Вождь, не задумываясь, послал два десятка самых сильных шаманов на то, чтоб изловить гнома и примкнувшую к нему ведьму. Все они были уничтожены! Да как! У Вождя до сих пор волосы дыбом встают от ровного круга оплавленных камней диаметром более пяти вёрст. Только сейчас Вождь действительно прочувствовал силу магов Фионы и понял насколько большой авантюрой был их поход. Отступать он не привык, никогда не было так, чтобы орки отступали, не отступят и на этот раз. Он лишь увеличил количество отрядов гоняющихся за гномами. И это дало успех, к нему привели пойманную четвёрку беглецов, уничтоживших так много шаманов.

Допрос Великий решил провести сам. Тридцать шаманов охраняли Великого, ещё двадцать были готовы по малейшему приказанию уничтожить ведьму. На удивление магичка никак не проявила себя и не пыталась колдовать. Хотя трудно ворожить, если ты перевёрнута вверх ногами над котлом с кипятком и единственная часть тела, которой ты можешь пошевелить — это рот, и тот от долгого знакомства с кляпом весь пересох и затёк.

Допрос не дал Великому никаких дополнительных сведений. Кто убил шаманов, оставалось неясным, хотя ведьма и утверждала, что не она, верилось в это с трудом. Если это был кто–то другой из фионцев, то где остальные? Не решил же этот таинственный маг нападать в одиночку, а если он был один, то зачем появился именно там, где шаманы устроили засаду. Вождь решил подождать с казнью пленников. В свете продемонстрированной силы гипотетическим фионским магом, а на деле, скорее всего, самой пойманной волшебницей, неплохо было бы иметь заложников, на случай неблагоприятного развития ситуации. Вождь славился своей предусмотрительностью.

Он приказал своему главному палачу продолжать расспрашивать пленников обо всём. В результативность такого допроса, если честно, он не верил. Палач отличался редкостной тупостью даже среди орков, но зато он умело и длительно мог издеваться над пленными. Это гарантировало, что они и не погибнут, и не будут в состоянии предпринимать никаких неожиданных действий. На всякий случай, Вождь предупредил палача о том, что если пленница умрет, то сидеть тогда ему, палачу, на колу, а шаманы уж постараются, чтобы он не издох в первую же неделю.