Три короны для Мертвой Киирис (СИ) - Субботина Айя (библиотека книг .TXT) 📗
— Мне больно, — прошептала она, и на этот раз дрожь в голосе выдала ее с головой.
— Ты была бы рада узнать, что не я, а, скажем, Рунн или Раслер уничтожили Аспект, а вместе с ним — всех вас?
— Они на это не способны, — ответила Киирис.
Дэйн изогнул губы в жестокой усмешке.
— Все верно, Киирис — в нашем дряном выводке может быть лишь один подонок, и так уж случилось, что этот подонок — я. Только, знаешь, что? — Он смахнул с Киирис накидку, одним рывком разорвал надвое тунику и стянул к ее ногам. — Мне не нужно утруждать себя, чтобы притворяться лучше или хуже. Я априори самый мерзкий человек в империи, и мне плевать, что и кто обо мне думает до тех пор, пока у меня есть покорность и подчинение.
Император отступил на шаг, любуясь ею, будто впервые видел обнаженной. Его взгляд обжигал, просачивался под кожу желанной отравой.
«Я не должна хотеть его после всего, что знаю теперь, но… я не могу… Боги…»
— Я тебе ненавижу, мой император, — прошептала она. Осколки трезвых мыслей колотились на отшибе сознания тревожными молоточками, предупреждая: эта откровенность совершенно точно была лишней.
— Кто тебе сказал, что мне нужна любовь рабыни? — Он передернул плечами, все еще не предпринимая ровным счетом ничего, чтобы обозначить свои намерения. — Подонкам не нужна любовь, мне вполне достаточно знать, что я могу владеть тобой в любое время суток так часто, как того пожелаю. И ты всегда будешь для меня гостеприимно мокрой.
— Нет! — слишком громко выкрикнула она.
— Да, — оскалился он. И в то же мгновение одной рукой привлек мейритину к себе, а другой на удивление мягко погладил ее между ног. — Да, Киирис, для меня это «да» будет бесконечно долгим.
Проклятье! Он сжигал ее всю без остатка одними лишь словами.
От невозможности что-либо предпринять, от жгучей обиды на предательство собственного тела, Киирис сделала первое, что пришло в голову: со всей злостью, с болью и отчаянием вонзила зубы в плечо Дэйна. Укусила, словно животное, которое хозяин всю жизнь держал на цепи и заставлял приносить палку, а потом однажды имел неосторожность повернуться к взращенному собственной злобой монстру.
Она ожидала, что за вольность получит оплеуху, вслед за которой последует распоряжение о порке. Плевать.
Но император лишь выругался и, глядя прямо в ее широко распахнутые глаза, плотоядно улыбнулся. Боги, если бы она не желала его так сильно до этого момента, то этой улыбки хищника было бы достаточно, чтобы расправиться с ее ничтожными попытками не поддаваться безумному обаянию Наследника луны.
— Сильнее, — прошептал он ей на ухо, одновременно проталкивая сразу два пальца внутрь нее. — Покажи, как ты бессильна против собственного тела.
Киирис зарычала, срывая с него сорочку. Кажется, теперь Дэйн от души хохотал. Плевать, на все плевать! Она должна выплеснуться.
Ткань полетела на пол.
— Ненавижу тебя, мой император. Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — снова и снова повторяла Киирис, одновременно яростно царапая ногтями его спину. Боги, пусть ему будет больно!
— Ты — само совершенство, мое рогатое проклятье, — продолжал насмехаться он. Его пальцы вошли на всю длину, расплавляя остатки ее самообладания. — Мое маленькое похотливое проклятие.
— Ненавижу, — выдохнула Киирис вместе со стоном. — Дэйн, боги, ненавижу тебя…
— Повторяй это снова, Киирис, и, возможно, убедишь в этом хотя бы собственную тень.
Он рывком поднял ее на руки, в два шага оказался около постели и бросил на покрывало. Прохладная ткань растеклась по спине, выуживая из Киирис новую волну дрожи. Боги, как же пусто без его пальцев!
— Не смей ко мне прикасаться, — прошипела она прямо в лицо императора и слизала с губ соленый дурманящий вкус его крови.
— Еще как посмею, — пообещал Дэйн. — И заставлю тебя просить меня сделать это снова и снова. И снова. — Он послабил завязки на штанах, стащил до колен и чуть склонил голову на бок, предлагая Киирис полюбоваться его теперь уже полностью обнаженным телом.
Кажется, у нее остановилось сердце.
Он был слишком хорош во всем и везде. Его тело во множестве шрамов представляло собой настоящую оду войне, хаосу и порядку, которые император Дэйн насаждал с помощью меча и пламени. Как вообще возможно, чтобы мужчина был таким мускулистым и крепким? Он весь словно состоял из одних только мышц и рубцов, оставленных мечами врагов.
Боги, да он ее проткнет насквозь!
От одной мысли о том, что совсем скоро этот поистине могучий член скоро окажется внутри нее, Киирис самым бессовестным образом застонала, опустила пальцы на живот, пытаясь сдерживать рвущееся наружу желание воплотить в жизнь хотя бы часть тех многих непристойностей, которые ежесекундно приумножало ее сознание.
— Ну и каковы на вкус подонки и убийцы, Киирис? — Дэйн рассеянно прошелся ладонью по кровоточащему месту укуса.
Вместо ответа она, повинуясь древнему инстинкту, широко раскинула согнутые в коленях ноги, опуская пальцы еще ниже. Эта пустота была просто невыносима, она выжигала изнутри.
— Шире, Киирис, — приказал Дэйн.
Она разомкнулась полностью, открылась настолько, насколько похотливая самка может предлагать себя отвоевавшему ее у других самцу.
Дэйн опустился на колени между ее ног, темным от желания взглядом наблюдая за ее откровенными поглаживаниями. И чем жарче становился его взгляд, тем сильнее заводилась сама Киирис. Из горла вырвались первые стоны, поразившие ее саму столь откровенным недвусмысленным призывом. Этому мужчине даже не нужно прикасаться к ней, чтобы заставить изнывать от желания. Хоть в том месте, где его изрубцованная кожа касалась ее нежной внутренней поверхности бедра, тело пропахивали разряды первобытного желания.
— Попроси меня, — потребовал он. — Попроси достаточно убедительно, мейритина, иначе, клянусь всеми богами, я и пальцем к тебе не притронусь.
— Нет, ни за что, — в приступе последней отчаянной попытки сопротивляться, пробормотала она, хотя пальцы уже гостеприимно разомкнули ее для его вторжения.
— Уверена? — Дэйн придвинулся чуть ближе и, придерживая член рукой, осторожно поводил им по ее влажной промежности. — Самообман тебя не красит, мое рогатое проклятие, ты слишком умна для этого.
Эта ласка окончательно разрушила ее хлипкие бастионы. Возможно, он самый недостойный мужчина в мире и не заслуживает ничего, кроме презрения, но ее тело стремится к нему, ее душа разрывается на куски при мысли, что они не станут одним целым прямо сейчас. Позорное сокрушительное падение в самую бездну, имя которой: подчинение императору Дэйну. Добровольное и безоговорочное. Вряд ли хоть одна женщина в мире могла бы так же без остатка отдаться своему мужчине.
— Будь ты проклят, мой император, — прямо в его темные от страсти глаза, выплюнула Киирис. И с грудным воем взмолилась: — Возьми меня.
Он со свистом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы, сомкнул пальцы на ее лодыжках, прижимаясь к самому входу. Толкнулся вперед — и остановился.
— Громче, — потребовал снова. — Громче и четче, Киирис.
— Умоляю… — мотая головой по подушке, взмолилась она. — Проклятье, Дэйн, прошу тебя!
— Вот так, Киирис, — с довольной голодной полуулыбкой, произнес он, — теперь между нами все предельно ясно.
Одним резким и решительным движением его член проскользнул в нее на всю длину. Дэйн зарычал, Киирис откликнулась громким оглушившим ее саму стоном. Медленно, чтобы она прочувствовала каждый сантиметр его власти над ней, он почти выскользнул из нее, но лишь для того, чтобы вернутся еще одним ударом. И так снова и снова, удерживая ее широко разведенные ноги.
Это было больно и, одновременно, невыносимо, до сладкой дрожи в кончиках пальцев убийственно приятно. Как будто, пока они предаются чему-то порочному и грешному, весь остальной мир летит в тартарары, рушится куском за куском, грозя уронить их в пропасть этой ошеломительной страсти.
— Дэйн, — Киирис подалась ему навстречу, обвилась вокруг него, словно ядовитый плющ, впилась зубами в уже познавший ее укус плечо. — Дэйн, мой Дэйн…
