Ветеринар для Единорога - О'Донохью Ник (читать книги полностью .TXT) 📗
— Это не важно, — твердо ответил Конфетка. — Я отвечаю за своих студентов. Я не собираюсь снова подвергать их опасности.
— Не подвергать опасности? — Влатмир засмеялся, хотя теперь его смех больше походил на рычание волка. — Не подвергать опасности? — Он повернулся к Конфетке и оскалил зубы. — Никаких намордников. Это не для вир.
— Альтернатива не обсуждается. Ты передай остальным.
Влатмир отвернулся. Он оделся, стоя спиной к людям не столько из скромности, сколько выражая презрение к ним — показывая, что не боится нападения сзади. Потом нырнул в траву, даже не оглянувшись.
Все смотрели ему вслед — он вышел на дорогу у перекрестка, остановился у столба с указателем (обнюхал его, подумала Бидж) — и исчез из виду, как растворился в воздухе.
— Но я люблю собак, — неожиданно сказала Анни.
— Я даже волков люблю, — ответила ей Ли Энн. — У меня много их фотографий, есть подборка статей о восстановлении популяции красного волка в Северной и Южной Каролине. И есть футболка с изображением волка, воющего на луну. — Она улыбнулась Бидж: — Хочешь, подарю? Тебе она пойдет, а меня что-то теперь не тянет ее носить.
Бидж пожала плечами:
— Если он так презирает деньги, то откуда он их взял?
— Если ты мне объяснишь, куда он делся сейчас, — ответил ей Дэйв, — я скажу тебе, откуда он взял деньги.
— Хорошо, поставим вопрос иначе: почему он взял с собой деньги и почему кто-то их ему дал?
— У тебя есть какие-то предположения на сей счет, Бидж? — спросил Конфетка.
— Ему совсем не нужно было удалять жировик, — ответила Бидж решительно, — и он прекрасно об этом знал. Он обзавелся деньгами специально, чтобы расплатиться с нами. Но зачем ему понадобилось с нами встречаться?
— Ты хочешь сказать, чтобы нас проверить?
— Может быть, он здешний полицейский, — сказал Дэйв. И застыл на месте.
Тут же все вспомнили окровавленное тело с надписью» Правосудие» на нем. А ведь никто так им и не сказал, как выглядит генеральный инспектор…
Конфетка пришел в себя первым:
— Не думаю, что он… что он полицейский. Скорее, он похож на кого-то, кто смотрит на закон с противоположной стороны. — Конфетка поспешил переменить тему: — Должен вам сказать, что вы очень лихо управились с шинами, ребята.
— Спасибо, сэр, — сказала Ли Энн. И добавила: — Наверное, нам пошла на пользу практика в «Кружках» — игра в ловилки.
— Весьма вероятно. Бидж, тебе, пожалуй, стоит еще потренироваться. Или у тебя болит рука? — безразлично поинтересовался Конфетка.
— Я просто неуклюжая.
— А ты, Анни, здорово правела операцию.
— Если не считать ошибки с наркозом.
— А какую дозу ты ему дала? — спросил Конфетка.
— Четырехпроцентный раствор суритала, — беспомощно пожала плечами девушка. — Один миллилитр на каждые два килограмма веса. Это вдвое больше, чем я ввела бы ротвейлеру, и примерно в полтора раза больше, чем нужно было бы обыкновенному волку.
— Может быть, у него нетипичная реакция на наркоз.
— Я думаю… — начала Бидж и тут же умолкла.
— Что ты думаешь? — обернулся к ней Конфетка.
— Да нет, ничего особенного. Просто я предположила, что его физиология связана с более высоким порогом болевой чувствительности, чем у нормального волка такого же веса.
На самом же деле она подумала о другом: когда Влатмир протянул руку, чтобы вручить Конфетке деньги, она заметила около локтя синевато-красные отметины — следы уколов. Это было, конечно, невозможно. На Перекрестке неоткуда взять наркотики.
Но в ветеринарном колледже есть собственная аптека, и Конфетка имеет полную возможность получать оттуда различные препараты.
Всю дорогу домой Бидж преследовали весьма неприятные мысли.
Глава 18
На этот раз они остановились на ночлег почти сразу, как оказались на территории Перекрестка.
Конфетка собирался на следующее утро рано отправиться в путь. Лагерь разбили на том самом поле, где Бидж лечила единорога. Солнце только что село, натянутый между двумя деревцами брезент служил всего лишь предосторожностью: ночь обещала быть ясной и теплой, и даже угрозы появления комаров не предвиделось.
Приготовленное на ужин рагу (из барашка, подаренного Филдсом) оказалось выше всяких похвал. Анни неподалеку от лагеря нашла шалфей и дикую петрушку, Ли Энн достала предусмотрительно захваченные с собой соль и перец, а Дэйв широким жестом извлек из рюкзака свежий хлеб, купленный по дороге в «Кружках».
После ужина Конфетка отправился в гостиницу, сказав, что ночлеги вместе со студентами действуют на него угнетающе, а в «Кружках» его всегда ждет постель, и к тому же он обещал привезти трактирщику свежие журналы, совет же остающимся — вести себя разумно и быть готовыми к раннему подъему: он приедет на рассвете.
Дэйв мрачно предсказал нападение ночных хищников и даже сделал вид, что готов нести вахту, но всем такая угроза показалась несерьезной. Студенты вытащили свои спальные мешки из грузовика и теперь лениво сидели, облокотясь на них, — было так хорошо, что не хотелось расстилать спальники и устраиваться на ночлег. Журчание ручья навевало Бидж успокоение и примирение с собой..
В кустах неподалеку раздался треск, и чей-то голос крикнул:
— Йо!
— Привет, Стефан! — жизнерадостно откликнулась Анни, когда же он стал виден в полный рост, потрясение выдохнула: — О-ой…
Рюкзак оказался единственным предметом туалета Стефана. Никто не усомнился бы, что перед ним фавн, равно как и в его принадлежности к мужскому полу, хотя гениталии и были частично скрыты густой порослью на туловище.
Он проследил за взглядом Анни.
— Прошу прощения, — сказал он беззаботно. — Если хотите, я надену шорты.
— Да все в порядке, — ответила Ли Энн, а Дэйв, явно наслаждаясь ситуацией, протянул:
— Мы свои люди.
Даже Анни выдавила из себя вежливое согласие, но Стефан покачал головой, порылся в рюкзаке и вытащил спортивные трусы, приобретенные в их мире. На виду у студенток он натянул их и довольно провозгласил:
— Ну вот. Теперь все прилично. Повернувшись к Бидж, он произнес явно старательно отрепетированную фразу:
— Рад снова видеть тебя, Бидж. Как поживаешь?
— Прекрасно.
— Мне очень хотелось бы, чтобы ты пошла со мной, — продолжал он, смущаясь. — Я хотел бы тебе кое-что показать.
Дэйв захихикал.
— О'кей, — ответила Бидж, вставая. — Фонарик захватить?
Стефан посмотрел на нее непонимающе. Бидж взяла фонарик, включила его и выключила.
— Карманный фонарь, — с облегчением проговорил Стефан. Язык книг Хэрриота явно отразился на его словарном запасе. — Нет, нам лучше идти в темноте.
Он поманил ее рукой и нырнул в кусты.
— Я постелю тебе, — сказала Анни Бидж. — Не задерживайся, он явно спешит.
Бидж последовала за фавном.
Темнота была почти непроглядной. Луна, хоть и полная, еще не вышла из-за гор на востоке. Стефан повел Бидж по извилистой дорожке вдоль ручья.
Бидж казалось, что камни нарочно подворачиваются ей под ноги. Она несколько раз чуть не свалилась в ручей. Однажды, вскрикнув, она уцепилась за руку Стефана, он подхватил ее в последний момент — еще немного, и она в полный рост растянулась бы в заводи.
После этого фавн пошел медленнее, хотя явно еле сдерживал нетерпение.
— У нас остается совсем немного времени, прежде чем все начнется.
— Что начнется? — Бидж теперь была вынуждена использовать руки как опору: берег ручья круто пошел вверх.
— Единороги.
Тут уж Бидж забыла и думать о том, что нужно сохранять равновесие, одним прыжком она оказалась рядом со Стефаном:
— Что с единорогами?
— Они спариваются.
Перед Бидж встала живая, разрывающая сердце картина: «Привет, мам. Налей себе чаю и позвони мне. Я тебе такое расскажу…» Вслух она пропыхтела:
— Сезон спаривания у них длится долго?
— Только одну ночь, и при этом всего несколько минут. Это должно произойти точно в момент весеннего лунного затмения.
