Ветер удачи - Молитвин Павел Вячеславович (версия книг .txt) 📗
Разочарованный, а может быть даже и разобиженный, аррант поморщился, но настаивать на своем не стал и больше к этому разговору не возвращался. А через пару дней улизнул от них из очередного особняка и отправился в храм Тахмаанга. Обнаружили они его уже около «Мраморного логова», где он поджидал их у придорожного бассейна для поения лошадей, закусывая абрикосами и читая один из постоянно таскаемых с собой трактатов. О, надобно было видеть лицо Хамдана, когда тот узнал в чернокожем и чернокудром мужчине, закутанном в пестрый саронг, арранта! Вот и возражай ему после этого, и толкуй, что ничего-то интересного он на улице Оракулов не увидит…
Против гадальщиков и предсказателей, испокон веку селившихся и занимавшихся своим ремеслом на улице Оракулов, телохранители ничего не имели. Не по душе им было намерение Эвриха посетить храм Мбо Мбелек, заслуженно пользующийся в Мавуно столь же дурной славой, сколь и само это Божество — или, вернее, одно из Трех Божественных начал. Породившее или зачавшее Хаг-Хагора, Белиора и еще дюжину не слишком благоволящих к людям Богов и Богинь, принимавшее то женское, то мужское обличье, Мбо Мбелек было изменчиво, коварно и непредсказуемо. К нему прибегали лишь совершенно отчаявшиеся, и милость его могла обернуться бедой, а гнев и недовольство — способствовать преуспеянию. Исстари считавшееся покровителем предсказателей, воров, разбойников, «дев веселья», шулеров и сводниц, Божество это вызывало у добропорядочных граждан империи страх и отвращение.
Святилище его располагалось в соответствующем районе города и, несмотря на притеснения власть имущих, имело изрядное количество почитателей, знакомиться с которыми лекарю-арранту не было, по мнению телохранителей, никакой необходимости. Эврих, естественно, думал иначе. Раз уж недобрые Боги с весьма скверной репутацией существуют в пантеоне Мавуно, значит, зачем-то они нужны, и понять их роль в жизни обитателей империи несравнимо интереснее, чем место, занимаемое, скажем, Тахмаангом. С тем-то и так все ясно, а Мбо Мбелек было единственным в своем роде, ибо ничего подобного в других религиях арранту не встречалось. Да и в район трущоб, по старинке прозываемый Гнилой падью, он давно намеревался заглянуть, и ворчание телохранителей, конечно же, не могло его остановить.
Прежде всего он подошел к двум приглянувшимся ему оракулам. Сначала к болезненного вида мужчине с отстраненным, немигающим взглядом человека, смотрящего внутрь себя. Предсказатель не был похож на шарлатана и, судя по его наряду, пришел в Город Тысячи Храмов из какой-то южной провинции. Бедра его были обернуты шкурой пятнистой антилопы, на груди красовалось ожерелье из косточек человеческих пальцев, у пояса висела большая раковина. Длинная клиновидная борода и медный полумесяц, укрепленный на повязке из змеиной кожи, которой были перехвачены надо лбом вьющиеся, достигавшие талии волосы, делали его похожим на пророка, а когда он вытащил из обтянутого Тахмаанг знает чьей кожей ларца предназначенные для гадания крысиные черепа с врезанными в них непонятными серебряными значками, Эврих был совершенно очарован. Если даже перед ним был жулик, то относился он к своему делу в высшей степени серьезно и заслуживал уважения хотя бы за одно это.
Трижды раскладывал предсказатель крысиные черепа в разной последовательности на пестром коврике, представлявшем круг, разделенный на цветные треугольники и разбитый затем на еще более мелкие фигуры наложенными сверху квадратами. Трижды, бормоча себе под нос мантры на незнакомом арранту диалекте, кидал он цветные кубики, инкрустированные такими же серебряными значками, что и крысиные черепа, после чего торжественно изрек: «О юноша! Надлежит тебе знать о четырех вещах, которые неизмеримо важнее, чем ты думаешь. Это твои годы, твоя вина, твои враги и твои ошибки…»
Гороподобная гадалка тоже была недурна. Густые, выкрашенные в красный цвет волосы ее были свиты в жгуты и собраны в пучок на макушке, а вокруг пучка, словно ленточка, была завязана кобра, почитавшаяся в Мавуно священной тварью. Огромные полушария чудовищных грудей покрывала затейливая трехцветная татуировка, изображавшая глаза, помещенные в разинутые клыкастые пасти. Многочисленные, выточенные из белого, зеленого и черного нефрита браслеты покрывали магические символы, смысл которых был для Эвриха темен, но, безусловно, имелся, ибо телохранители его взирали на них с нескрываемым ужасом и отвращением. Любопытно, что гадалки и предсказатели почти не пострадали во время охоты на колдунов. По одной версии, они сумели предвидеть грядущую бойню, по другой же — благодаря тому, что жили кучно, успели, получив предупреждение, дружно покинуть Гнилую падь прежде, чем до них добрались настатиги Триумвирата.
Оракул со змеей в волосах пользовалась для предсказаний костяными квадратиками, и, хотя выглядели они не столь убедительно, как черепа крыс, наблюдать за тем, как она раз за разом раскладывает их в одной ей ведомой последовательности, было увлекательно. И удивительнее всего было, что сделанные предсказателями пророчества, несмотря на некоторые противоречия, оказались схожи между собой и в известной степени дополняли друг друга. Хотя каждый, естественно, делал упор на чем-то своем и гороподобная, в отличие от предыдущего прорицателя, начала с того, что «если будешь жить не торопясь — тебя поторопят, ежели поспешишь — подставят ножку». Впрочем, запев у них мог быть одинаковым для всех клиентов, по-настоящему интересно было то, что последовало за общими фразами вступления.
Последовало же, если очистить смысл от шелухи заумных слов, вот что. Зеленоглазому арранту не следовало задерживаться в Городе Тысячи Храмов и вообще в Мавуно, и это было более чем разумно, но не оригинально. Покровитель Эвриха — а о том, что у чужеземца в столице должен быть покровитель, догадаться было не трудно, — ходит по лезвию ножа, и иноземцу не следует особенно полагаться на его благорасположение. Что ж, исходя из того, что молнии не бьют в долины, а состоятельные люди избалованны и капризны, с этим тоже нельзя было поспорить — это вытекало из предыдущего утверждения. Но далее оба предсказателя сходились на том, что Эврихова покровителя ждет путешествие и арранту предстоит его сопровождать. «Уж не на войну ли?» — подумал Эврих не без внутреннего содрогания и поклялся себе утроить усилия, дабы в ближайшее время покинуть Мванааке.
Чужеземцу также следовало иметь в виду, что им заинтересовалось очень высокопоставленное лицо, чье внимание едва ли принесет ему пользу. Вот это было уже действительно нечто конкретное, на лице у арранта не написанное. Припомнив, что имя его внесено в список тех, кого выпускать из империи запрещено, Эврих решил, что мономатанские предсказатели будут, пожалуй, получше аррантских, да и всех прочих, с коими ему приходилось иметь дело. Сообщение о том, что он излишне влюбчив, аррант готов был приписать наблюдательности оракулов, однако обладатель крысиных черепов тут же уточнил, что нынешняя его влюбленность — пустоцвет, а грядущие принесут неизмеримо больше тревог и волнений, чем радости.
— Не припомню, чтобы с любовью не было связано сильных переживаний, да иначе, наверное, и быть не может! — проворчал Эврих. — Когда думать, заботиться и переживать приходится еще за кого-то, кроме себя, то понятно, что хлопот и забот становится по меньшей мере вдвое больше…
Ежели золотоволосому удастся избежать опасностей, подстерегающих его в Мавуно, то он еще вдоволь постранствует по свету, и это как-то связано с человеком, разыскивающим либо наблюдающим за ним исподтишка уже долгое время. «О Хаг-Ха-гор! — искренне изумился Эврих. — А ведь я и думать забыл об Иммамале! Неужто нам с ним еще предстоит встретиться?» Единственный человек, которому он был до зарезу нужен и кто взял на себя труд наблюдать за ним, — это посланец Мария Лаура. Почему-то аррант был уверен, что долго Иммамал носить рабский ошейник не будет, и как знать, может, и сумеет разыскать его в Городе Тысячи Храмов. Ни видеть его, ни встречаться с саккаремским шадом у Эвриха не было ни малейшего желания, а вот кого бы он точно попробовал разыскать, ежели суждено ему оказаться в Саккареме, так это Зелхата Мельсинского.
