Опиумная война - Куанг Ребекка (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
После сражения все вещи Рин конфисковали. У нее почти не было времени, чтобы забрать новый комплект оружия из арсенала, прежде чем они выйдут в город. Солдаты Пятой дивизии несли легкие походные ранцы и по два комплекта оружия на каждого. У Рин был только довольно тупой меч в ножнах. Она чувствовала себя прискорбно неготовой. У нее даже не было запасной одежды. Рин подозревала, что скоро начнет пованивать.
— Куда мы идем? — спросила она, когда они начали спускаться с горы.
— В Хурдалейн, — ответил Алтан. — Провинция Тигр. — Это две недели пути на юг, пока не доберемся до реки Западный Муруй, а потом к порту.
Несмотря ни на что, Рин ощущала подспудный восторг. Хурдалейн — портовый город на восточном побережье моря Нариин, оживленный центр международной торговли. Единственный город в империи, регулярно ведущий дела с иностранцами. Гесперианцы и болонцы основали здесь посольства столетия назад. Даже торговцы Федерации когда-то присутствовали в доках, пока во время Опиумных войн Хурдалейн не стал главным театром военных действий.
Хурдалейн пережил два десятилетия войн. И теперь императрица снова открыла фронт в Хурдалейне, чтобы оттеснить захватчиков из Федерации на восток и в центр Никана.
По пути Алтан изложил Рин стратегию обороны.
Хурдалейн имел идеальное расположение для открытия фронта. Закованные в доспехи колонны Федерации обладали сокрушительным преимуществом на открытых равнинах севера Никана, но в Хурдалейне было множество рек и заливов, которые благоприятствовали обороне.
Привести Федерацию в Хурдалейн означает вынудить ее обнажить слабые места. Нападение на Синегард было смелой попыткой отделить северные провинции от южных. Если бы генералы Федерации могли выбирать, они бы прошли на юг напрямую, через центр Никана. Но Хурдалейн был хорошо защищен, и Мугену пришлось сменить направление атаки, вместо север-юг — восток-запад. А у никанцев появилось пространство для отступления на юго-запад и перегруппировки, если падет Хурдалейн.
В идеале ополчению стоило бы зажать Федерацию в клещи с обоих флангов, отрезать пути к отступлению и линии снабжения. Но для такой попытки у ополчения не хватало ни умения, ни численности. Двенадцать наместников едва успели скоординировать войска для обороны Синегарда, а теперь каждый был слишком озабочен обороной собственной провинции, чтобы поучаствовать в совместных действиях.
— Почему они так и не объединились во время Второй опиумной войны? — спросила Рин.
— Потому что Дракон-император мертв, — сказал Алтан. — Он мог бы призвать наместников, а у императрицы это не выйдет. Да, наместники лебезят перед Синегардом и клянутся в верности императрице, но когда доходит до дела, сначала заботятся о собственных провинциях.
Удержать Хурдалейн будет непросто. Нападение на Синегард показало — Федерация обладает явным военным преимуществом в том, что касается мобильности и вооружения. А на северном побережье мугенские войска легко получали подкрепление из-за узкого моря: свежие силы и все необходимое были всего в одном дне плавания.
Оборонительные сооружения Хурдалейна были слабыми. Открытый портовый город построили до Опиумных войн как анклав для иностранцев. Лучшие оборонительные сооружения Никана находились в нижнем течении реки, в дельте Западного Муруя, к югу от Хурдалейна. По сравнению с многочисленным гарнизоном военной столицы Голин-Ниис, Хурдалейн прямо-таки напрашивался на захват.
Но Хурдалейн придется оборонять. Если Муген двинется дальше вглубь страны и захватит Голин-Ниис, то с легкостью повернет на восток, преследуя остатки ополчения до самого побережья. А если никанскую армию прижмут к побережью, то жалкий флот ее не спасет. А значит, Хурдалейн был жизненно важным перекрестком, судьба всей страны зависела от него.
— Этот фронт — последний, — сказал Алтан. — Если мы проиграем, страна потеряна. — Он похлопал Рин по плечу. — Ждешь с нетерпением?
Глава 13
Дзинь.
Рин едва успела поднять меч, чтобы трезубец Алтана не перерезал ее лицо надвое. Она изо всех сил старалась крепче стоять на ногах, рассеять ци удара по телу и в землю, но все равно ноги дрогнули от удара.
Они с Алтаном занимались этим часами, как ей казалось. Руки ныли, легким не хватало воздуха.
Но Алтан еще не закончил. Он переместил трезубец, захватив ее меч между зубцами, и с силой повернул. Меч выбило из рук Рин, он клацнул по земле. Алтан прижал острие трезубца к ее горлу. Рин поспешно подняла руки, показывая, что сдается.
— Твои действия основаны на страхе, — сказал Алтан. — Ты не контролируешь бой. Тебе нужно очистить разум и сосредоточиться. Сконцентрируйся на мне. Не на моем оружии.
— Это сложновато, когда ты пытаешься выколоть мне глаза, — пробормотала она, отталкивая от лица трезубец.
Алтан опустил оружие.
— Ты по-прежнему уклоняешься. Сопротивляешься. Ты должна впустить Феникса. Когда ты призываешь бога, когда бог входит в тебя, ты испытываешь экстаз. Он усиливает ци. Ты не устаешь. Ты способна вынести невероятное напряжение. Не чувствуешь боли. Просто погрузись в это состояние.
Рин не могла явственно припомнить то состояние, в которое он призывал ее погрузиться. Огонь в венах, красный туман перед глазами. Когда все люди превращаются в цели. Когда она не нуждалась в отдыхе, ей нужна была только боль — топливо для огня.
В этом состоянии Рин находилась лишь на Испытаниях, а потом в Синегарде. Оба раза она была в отчаянии и ярости.
Но с тех пор она не могла вернуть это состояние. С тех пор ее не охватывал тот же гнев. Она была лишь сбита с толку, встревожена и истощена, как сейчас.
— Научись укрощать ярость, — сказал Алтан. — Научись погружаться в это состояние и выходить из него. Если сосредоточишься на оружии врага, то всегда будешь в обороне. Смотри не на оружие, а на цель. На того, кого хочешь убить.
Алтан был куда лучшим учителем, чем Цзян. Тот всегда выражался раздражающе туманно, рассеянно и намеренно бестолково. Цзяну нравилось танцевать вокруг ответов и заставлять Рин кружить вокруг истины, как голодный хищник, прежде чем дать ей удовлетворительную порцию объяснений.
Но Алтан не терял времени. Он сразу перешел к делу, четко отвечая на все вопросы. Он понимал ее страхи и знал, на что она способна.
Тренироваться с Алтаном — все равно что тренироваться со старшим братом. Так странно было слышать, когда кто-то говорил, что они похожи, что его суставы такие же гибкие, как и у нее, и потому она должна ставить ногу так, а не иначе. Иметь с кем-то сходство, лежащее глубоко в генах, было потрясающе.
Находясь рядом с Алтаном, она чувствовала, что они не только служат в одной дивизии или армии, но обладают общностью более глубокой и древней. Она ощущала свою принадлежность старинной династии. У нее появилось собственное место. Больше Рин не была безымянной сиротой войны, она стала спиркой.
По крайней мере, все так считали. Но, несмотря ни на что, она не могла избавиться от чувства, что чего-то не хватает. Рин не могла призвать богов с той же легкостью, как и Алтан. Не могла двигаться так же грациозно, как он. Это зависит от наследственности или тренировок?
— Ты всегда был таким? — спросила она.
— Каким? — напрягся Алтан.
— Таким… — неопределенно махнула рукой она. — Ты… ты не такой, как другие студенты. Другие военные. Ты всегда умел вызывать огонь? Всегда умел так сражаться?
По лицу Алтана ничего невозможно было прочесть.
— Меня долго тренировали в Синегарде.
— И меня тоже!
— Тебя не тренировали как спирку. Но ты тоже воин. Это у тебя в крови. Я скоро вобью в тебя твое наследие. — Алтан показал на свой трезубец. — Поднять оружие.
— Почему трезубец? — спросила она, когда Алтан наконец дал ей передохнуть. — Почему не меч?
Все остальные солдаты носили стандартные для ополчения алебарды и мечи.
— Достает далеко, — сказал он. — Противник не подойдет близко, когда ты в коконе огня.
