Хагалаз. Безликая королева (СИ) - Диас Отто (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
— Ай да снадобье! Чего ты в мёд намешала?
Гелата, сидящая на краю повозки и державшая медокоза между ног, лукаво усмехнулась.
— Мастера не выдают своих секретов. Капитану понравилось?
— Понравилось! Да ещё как! Твой мёд — это настоящая находка! Моё спасение! У них же теперь у всех того... рассудок помутился, — юноша расплылся в улыбке. — Капитан велел мне всё скупить и сей час же доставить. Денег вывалил немереное количество, а я же теперь бежать могу, и никто меня не остановит.
— Бежать? Так ты в неволе?
— Я раб на корабле. Думал, это очевидно.
— Мне казалось, рабы должны быть в оковах.
— Должны, если хозяева боятся, что они убегут. А в море, знаешь ли, некуда бежать. Да и капитан уверен, что на суше я никуда без его воли не шагну. А всё почему? Думает, я слаб. Денег у меня нет, дома тоже, никаких родных, да и с клеймом рабским сложно в жизни устроиться. А у меня оно почти зажило. Смотри, вот здесь след едва заметный, — юноша указала на грудь, и Гелате пришлось склониться, чтобы рассмотреть бледные очертания. — Боцман говорит, что на мне всё заживает, как на собаке.
Гелата промолчала, и парнишка, решивший, что собеседница себя исчерпала, вывернул карманы, протягивая ей мешочки с монетами.
— Вот, бери. Я всё покупаю. Пусть едят, тритоны. Чем дольше они не в себе, тем дальше я уберусь, — и с этими словами юноша начал выгружать мёд в корзинки. — Весь сразу не утащу, придётся в несколько заходов. Но ты дождись, — обратился он к Гелате, которая занялась подсчётом золота. Заработать удалось пятьсот линар, а на эти деньги можно было в достатке жить пару месяцев. На радостях Гелата была готова обнимать медокоза. Когда юноша вернулся за второй партией, она спрыгнула с повозки и, улыбнувшись, обратилась к нему:
— Что на счёт оружия? Твоему хозяину не нужны хорошие секиры?
— Моему хозяину уже ничего не нужно, — запыхавшись, ответил тот, складывая банки в корзины. Совершив добрых пять забегов, он, наконец, перетаскал весь мёд, а выбежав в шестой раз, уже без корзин, обнаружил, что Гелата толкает повозку и ругается на вставшую в позу лошадь, лениво щипающую крохотный клочок травы.
— Помочь?
Девушка обернулась и недоверчиво покосилась на него.
— Что, побег? Думаешь, тебя не кинутся искать?
— Сейчас не кинутся. Капитан всех угощает, и все дурнеют. А я как чувствовал, что в столице сбегу. Геул благосклонен ко мне! Давай, иди к лошади, а я буду толкать.
Гелата, обрадовавшаяся внезапно нагрянувшей помощи, послушалась, и вдвоём они вытащили повозку на дорогу.
— Ты местная?
— Нет, — Гелата сжала в ладони узду и повела лошадь к ближайшему проулку. К её удивлению, беглый раб пристроился рядом и, один раз обернувшись, самодовольно усмехнулся.
— Ну да, по тебе не видно, что столичная. Убого выглядишь, как эти... попрошайки разные, ну или как я.
От этих слов Гелата сконфузилась и метнула на незнакомца гневный взгляд.
— Не тебе меня судить.
— А я и не сужу. У тебя же теперь много денег. Ты можешь красиво одеться и стать похожа на даму. Я, кстати, никогда не видел настоящих дам, но говорят, что они прекрасны.
— Возможно.
— А как тебя звать?
— Гелата.
— А я Микаэль. Точнее... на корабле меня звали Гизом, но это не первое моё имя. Я даже не уверен, что знаю первое и настоящее. Я попал в рабство ещё ребёнком, и не помню родителей. Не помню никого, и только имя... это имя почему-то всегда было в моей голове. Как будто меня так кто-то называл. А может, мне это приснилось или я это придумал. Всякое может быть. Дети ведь склонны к фантазиям. Но мне хочется зваться Микаэлем. Это же благороднее, чем Гиз. Только вслушайся: Ми-ка-эль. Может, я сын какого-нибудь лорда или бастард короля? Мне неизвестна моя родословная и потому я позволяю себе надеяться. Нет, я даже уверен, что происхожу из знатной семьи, и что оказался на корабле по ошибке.
Гелата усмехнулась.
— Что за глупость я слышу от раба?
— Я уже не раб.
— Ты беглый раб.
— Ты так считаешь, потому что я тебе сказал. А если бы мы встретились позже, и я бы представился лордом, ты обращалась бы ко мне...
— Зачем ты идёшь за мной?
Микаэль осёкся.
— А что? Ты куда-то спешишь? Или тебя кто-то ждёт? Отец или возлюбленный? Боишься вызвать ревность? Если ты скажешь им, что я лорд, то...
— Прекрати нести чушь. Никакой ты не лорд, а я...
— Ты не можешь знать, но договаривай, давай... Расскажи свою интересную историю.
— Моя история не интересна, — Гелата потупила взгляд.
— Ты могла бы её приукрасить. Люди всегда так делают, ну да ладно. У тебя есть где переночевать, Гелата? Беглому рабу нужно подумать, как быть.
— Я собиралась найти трактир.
— Отлично! Тогда, если ты не против, пойдём вместе. Но прежде... — он вдруг обогнул её и стал впереди так, что Гелата была вынуждена остановиться, — мне бы рубаху, а то клеймо...
— А я здесь причём? Хочешь, чтобы платила за тебя?
— Не стоит, я стащил кое-что у хозяина. На первое время хватит. И, может, в ответ на помощь ты окажешь мне услугу и проводишь до рынка. Заодно и сама приоденешься, а этот сарафан отвратителен.
Гелата задержала на юноше взгляд, поджала губы и, толкнув его плечом, двинулась дальше.
***
В новых брюках и чистой льняной рубашке Микаэль и впрямь мог сойти за лорда, если бы не сильно загоревшее лицо, выдававшее в нём человека работающего. Гелата поражалась раскованности и красноречию раба, который без труда говорил со всеми обо всём, вне зависимости от того, был ли он в том сведущ. Сама она держалась отрешённо, и выбрала скромное одеяние. Сменила быстро пришедший в негодность сарафан на светлое шелковое платье и приобрела небольшую дорожную сумку, планируя складывать в неё провизию. Что будет делать, Гелата пока не решила, но долго оставаться в столице ей не хотелось. Изголодавшаяся, она заказала в трактире несколько блюд и с жадностью уплела их, поразив Микаэля, который довольствовался пюре из репы и кружкой прохладного сидра.
— А ты всегда так ешь? — бестактно поинтересовался он, глядя на вылизанные тарелки. Гелата подняла на него уставший взгляд.
— Я не ела два дня.
— Это всё объясняет. Тебе часто приходится голодать?
— Нет... и да.
— Хотел бы я что-то понять, но ничего не понял, — Микаэль подался вперёд. Гелата говорила тихо, и в шумном трактире юноша с трудом различал её слова. — Расскажи что-нибудь о себе. Откуда ты? Кто твои родители?
— Крестьяне. Родной отец умер рано, неродной тоже умер, а мать... даже не знаю.
— Не знаешь? Почему? Вы давно не виделись?
— Можно и так сказать.
Юноша вопросительно вскинул брови.
— От чего же? Это из-за того, что ты уехала в столицу торговать?
— Какое это имеет значение для тебя?
— Никакого, — Микаэль пожал плечами. — Но надо же развить диалог.
— Для раба ты слишком много говоришь.
— Меня же не в клетке держали. Я рос среди людей, а за годы плаванья кого только не повидал. Зачем молчать или отвечать односложно, если есть возможность рассказать и послушать?
Гелата промолчала. Ей показалось, что Микаэль оскорбился, но вопреки ожиданиям он вскоре вновь подал голос.
— Ты ничего не пьёшь.
— Я.… не привыкла к алкоголю. Никогда его не пробовала.
— Правда? А меня боцман угощал ромом, однако немного, чтобы я не пьянел. На, отхлебни. Это сидр. Делается из яблок, — Микаэль протянул свою кружку, и Гелата с недоверием покосилась на неё.
— Я знаю, из чего его делают.
К собственному удивлению она не побрезговала, отхлебнула и сморщилась.
— Гадость.
— Ещё бы. Это же трактир, а не дворец. Во дворце наверняка прекрасный алкоголь. Хотелось бы мне там оказаться. Хотя бы раз на каком-нибудь пире.
— Не о замках мечтай, а думай, как выжить. Если поймают, оков не избежишь.
— Не поймают, — с уверенностью отозвался он. — У тебя большая пасека? Может, туда рабочая сила нужна?
