Зеленоглазая гадюка едет в Хогвартс - Лу Психея (читать книги без TXT) 📗
Но теперь все ясно. Слабак. Тряпка.
Да, он напугал ее – сильнее, чем взбесившаяся метла. Но ведь он ни-че-го не сделал! Чары щекотки, ха! Это все, на что он способен?
Те кошмары, которые ее мучают – это отголоски того нерассуждающего ужаса (после она все просчитала и разложила по полочкам, но ТОГДА была слепая паника), да ее собственных страхов. Когда она думала о том, что сама сделала бы, окажись перед ней ее враг в такой ситуации, мороз продирал по коже.
«Если бы… кого я ненавижу? Не Малфоя, конечно… Если бы дядя Вернон стоял на Астрономичке под Петрификусом, скинула бы я его вниз?
Запросто. С удовольствием.
А Малфой этого не сделал. Трус!»
Очевидную мысль, что если бы Малфой не был трусом, ее жизнь уже кончилась бы, Эри как-то упускала из виду. Ей проще было продолжать презирать Малфоя, чем задуматься о том, что он не так уж плох.
И Грейнджер, конечно – каждый вечер Эри думала: «пора прекращать», а каждое утро, просыпаясь от кошмара – «пусть ей тоже будет больно».
Поэтому Поттер снова отвернулась от бывшей подруги. Равнодушно посмотрела мимо Малфоя на Снейпа. Вот на него можно смотреть – и ни злости, ни стыда она при этом не чувствовала.
На обед Эри опоздала, и примостилась не рядом с Роном и Невиллом, а на краю стола. Ей понадобилось целых десять минут, чтобы понять: что-то изменилось. В воздухе явственно витали уныние, злость, растерянность. А обычный шум и говор был явно агрессивный. Что случилось?
Ну конечно. Баллы. Гриффиндор был на первом месте, а теперь лихо спустился на третье, пропустив Слизерин и Равенкло. Староста, Перси, разумеется, помчался к Макгонагалл – выяснять подробности. И не стал держать в тайне, кто виноват.
Никогда еще фамилии «Грейнджер» и «Лонгботтом» не произносились с таким отвращением. Кто-то просто говорит гадости, кто-то считает своим долгом задать риторический вопрос («что эти идиоты делают в Гриффиндоре?»), а большинство глядело на них, как на грязь.
Прищурившись, Эри оглядела стол. Обед заканчивался, студенты понемногу расходились. Некоторые предпочитали пройти мимо первокурсников и сказать что-нибудь Невиллу (который, кажется, умирал со стыда) или Грейнджер (собиралась плакать). Рон, сидевший рядом, громко рассказывал о чем-то, дергая Нева за рукав и жестикулируя, но эта грубоватая поддержка не помогала. На Лонгботтома было жалко смотреть, и на Грейнджер тоже.
Поттер встала и подошла к Перси. Надо поторопиться, пока все не разошлись.
– Минутку внимания, не торопитесь! – окликнул гриффиндорский староста. – Гарриет Поттер хочет сделать заявление.
К ней обратились недоумевающие взгляды – почти все знали, что Поттер держится вместе с недоделками, опозорившими факультет. Что она собирается делать, неужели защищать их? Неужели она думает, что уговоры какой-то первокурсницы, пусть она десять раз спасительница волшебного мира, подействуют?
Эри встала, опираясь кулаками о край стола, приподнялась на цыпочки и сказала – громко, но не настолько, чтобы донеслось до преподавателей:
– Я действительно отниму у вас всего минуту. Хочу сообщить, что Грейнджер и Лонгботтом потеряли баллы по моей вине. Это по моей инициативе они находились вне спален ночью, и из-за моей ошибки попались на глаза декану. Если желаете высказать свое негодование – это ко мне. Повторяю, в потере баллов виновата я и только я. Еще чуткий сон профессора Макгонагалл. И я надеюсь, в Гриффиндоре не принято травить невиновных только по той причине, что они не могут себя защитить.
Она не стала садиться, и правильно сделала – через мгновение негодующей тишины кто-то выпалил:
– Сама где была?
– Там же. Только меня не поймали, – Эри понизила голос.
– У них должна быть своя голова на плечах, – проворчал Перси. – Вопиющее нарушение дисциплины не может быть оправдано даже личной преданностью другу, поэтому, полагаю, их все же следует считать виноватыми.
Эри мельком взглянула на своих (Невилл попытался вскочить с места, Рон, глядя на нее, придержал его за плечо, Грейнджер закрыла лицо руками), и сказала резко:
– Какая еще преданность? Они пытались меня удержать. Не получилось. И случайно попались Филчу с Макгонагалл.
– Твои дружки – просто идиоты, им бы в Хаффлпаффе учиться, – сказал широкоплечий второкурсник с лицом задиры.
«Маклагген, – вспомнила Эри. – Я тебя запомню, Маклагген».
Вся нереализованная злость на Малфоя, на Грейнджер, на Снейпа – черт бы побрал это его «давайте жить дружно!» – проявилась в ее мрачной улыбке и ледяном голосе:
– Еще раз услышу какую-то гадость, вызову на дуэль. Ты, конечно, старше, больше знаешь, и можешь меня уделать. Но знаешь, Маклагген, я тебе советую вспомнить Малфоя или Хиггса. – Она склонилась вперед и прошипела: – Я не буду драться честно, если ты их заденешь, понял?
– Кем ты себя вообразила, мелочь? – Маклагген засопел, побагровел. Сидевшие рядом с ним неодобрительно загудели.
Поттер ощерилась:
– Гриффиндоркой, дружок. Про меня можешь говорить, что хочешь, но…
– Успокойтесь, – Перси недовольно покачал головой. Второкурсник умолкать не собирался, до Эри донеслось очень грубое слово – «ба! Он маглорожденный, что ли? Давненько меня так не называли!» – и Перси, хмурясь, взмахнул палочкой:
– Кормак, минус балл за неподобающие выражения… Гарриет, первокурсникам запрещено участвовать в дуэлях.
«Тогда я его так побью» – собиралась сказать Эри, хотя понимала, что «так» с крепышом Маклаггеном она, конечно, не справится. Достаточно один раз подставиться под удар его кулака – и здравствуйте, мадам Помфри.
Она не успела ничего сказать, потому что заговорила Лисон:
– В таком случае, претензии к тебе, Поттер. Из-за тебя мы потеряли сто баллов и первенство в межфакультетском соревновании. Раз ты берешь вину на себя – не обессудь, что услышишь о себе много нового и интересного.
– В основном о твоих выдающихся умственных способностях, – ядовито вставила какая-то пятикурсница.
– Вперед, – Эри пожала плечами. – Кстати, о баллах. Хочу напомнить о кубке по квиддичу – если не ошибаюсь, сто пятьдесят баллов. И это я принесла их.
– Какая наглость! – выпалила Лисон. – Почему это ты?
– Потому что со мной в качестве ловца мы выиграли два матча, – сказала Эри медленно, наслаждаясь реакцией Лисон. – А предыдущий ловец весь прошлый год ловил ворон, но не снитчи.
Блондинка дернула головой, в глазах загорелись гневные огоньки:
– Тебе просто повезло!
До чего приятно. Прежняя невозмутимость, непробиваемость Лисон здорово действовала Поттер на нервы, а теперь – «достала!» – ее прошило острое мстительное удовольствие:
– Возможно, а до этого никому семь лет не везло…
– Хватит, – Староста взмахнул палочкой еще раз, и Эри, как минутой раньше Маклагген, почувствовала, что рот у нее запечатан. Это даже не Силенцио, которое самой можно снять. Надо же, какие штуки надо знать старосте, чтобы поддерживать дисциплину в львятнике. – Первокурсники, через три минуты у вас начнется Травология. Четвертый курс, вас ждет профессор Квиррелл. – И, тише: – Эри, извинись перед Лисон.
Эри закатила глаза, приложила пальцы к губам. Перси пробормотал Фините Инкантатем.
– Лисон, прости, что даже с твоей суперметлой тебе так… не везет, – издевательски сказала Поттер. – Рон, спасибо, солнце мое, что придержал этого героя. Нев, это ведь действительно моя вина, чем ты недоволен?
– З-зачем ты это сказала? Н-нас все равно не оставят в покое, а теперь и тебя б-будут шпынять! – У Невилла на щеках горели красные пятна, он явно был недоволен собой – что позволил Рону удержать себя, не вылез с самоуничижительной речью.
– Ну и что? – пожала плечами Эри. – Подумаешь, с меня уже пятьдесят снимали, и ничего.
– Это д-другое… и зря ты начала ругаться, ведь ни Лисон, ни Маклагген не виноваты…
– Хорошо-хорошо, – беззаботно сказала Эри. – Пошли, нам еще до теплиц добираться.
– Эри, – подала голос Грейнджер, она нервно моргала, пальцы, сжимавшие сумку, дрожали. – Спасибо…
