Безупречный элемент (СИ) - Северная Ирина (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Ощутив ответное пожатие, удовлетворенно кивнул и продолжил:
— Такие места на Земле сами по себе имеют особую энергетику, они как нервные узлы, в которых сосредоточено то, чего нет больше нигде, и они оказывают сильнейшее влияние на организм, событие, явление в целом. И все эти точки предназначены для чего-то своего и у каждого существа — только свои, и их нелегко найти и просчитать. Тот домик в Норвегии — одна из таких областей на земле. По моим расчетам это место идеально подходило тебе по всем показателям. В ней именно для тебя сошлись временные, географические, энергетические, эмоциональные и прочие составляющие величины. Там ты могла отпустить свои сомнения, свои страхи, избавиться от неприятия происходящего и осознать свою сущность.
— Тот домик принадлежит тебе?
— Нет, но это не имеет значения. Я лишь вычислил местность и попросил Метте подыскать что-нибудь подходящее в определенных границах. Что и было сделано.
— Метте называла тебя Рейном, — проговорила Фреда, косясь на Вагнера. — Вы близкие друзья?
— Она надежный партнер, в курсе некоторых дел, знает правила и понимает, как и что нужно делать, — ответил он, и губы его дрогнули в легкой улыбке. — Между нами нечто вроде прочного соглашения, не переходящего за определенные рамки. И еще взаимные обязательства за несколько услуг, оказанных друг другу в разное время. Но нас не связывает дружба.
— Она сказала, что знает тебя довольно давно, и что мне не стоит бояться. Она, кажется, доверяет тебе, — заметила Фреда.
— В моем мире доверие умирает вместе с человечностью, — невозмутимо отозвался Вагнер. — А не бояться было бы неправильно в корне. Бойся, но управляй своим страхом. Подчини его себе, и не позволяй это сделать ему.
Он резко остановился, дернул Фреду на себя, разворачивая ее, как в танце, и снова прижал к себе. Она почувствовала его губы на своей щеке: мягкое, долгое прикосновение, словно он пытался согреться теплом ее кожи…
Оба замерли, прижавшись телами, так тесно, как только было возможно, и некий энергообмен происходил между двумя этими существами, такими разными по своей природе. Они видели и чувствовали мир по-разному, но, возможно, это было более правильно. Ведь в этом случае можно, оставаясь собой, дополнить недостающее и стать частью единого целого.
Каждый может оказаться для кого-то Custos’ом — Хранителем сущности.
— Прошу тебя, Фреда, — хрипло зашептал Рейн ей в волосы, — прошу, не пытайся узнать больше, чем тебе удается самостоятельно постигать на сегодняшний день. Все пока идет правильно, с нужной скоростью. И я приложу все усилия, чтобы так и оставалось. Но помни, что я сказал. Я подчиняюсь Смотрящим, они болезненно любопытны, реагируют на любое проявление магии, и от них практически невозможно что-то скрыть. Не нужно давать их любопытству лишнюю пищу. И все, что я тебе сказал и показал сегодня, я могу сделать только в одном из таких мест, как этот парк. Но ни в Цитадели. Только не там.
Вагнер погрузил пальцы в ее густые волосы, провел, мягко и медленно, убирая блестящие пряди с лица. Фреда замерла, теряясь в неожиданной нежности прикосновения. И вдруг что-то изменилось: он собрал в кулак ее волосы, сжал и потянул, запрокидывая ей голову.
— И еще одно, — заговорил он неожиданно жестко, глядя ей прямо в глаза. — В Цитадели ты сможешь попасть только туда, куда я позволю тебе попасть. Но теми же возможностями обладают Смотрящие и Магистры. Запомни это и помни всегда, везде и при любых обстоятельствах. И будь очень осторожна. Постоянно. Ты поняла меня? — он переместил руки на плечи Фреды и слегка встряхнул ее.
— Поняла. Я буду осторожна.
— Если бы я смог, я спрятал бы тебя ото всех… И от всего… — Рейн привлек Фреду к своей груди.
Она физически ощутила, как его шепот проникает ей в уши, растворяется под кожей, насыщает каждую клеточку тела. Она впитывала его слова, как лекарство, от которого зависела жизнь.
— Как бы я не хотел и не старался, я не в силах влиять на очень многие вещи. Иногда моих возможностей хватает только на “фокусы”, как ты их называешь, способные лишь отвлечь, обмануть, на время скрыть что-то. Но только не от тебя. От тебя — никогда, — он говорил это, и Фреда чувствовала, как напряглось его стройное, сильное тело, как руки крепче стиснули ее, и она невольно охнула, чуть прогнувшись назад. Рейн мгновенно ослабил объятия ровно настолько, чтобы не делать ей больно, но не отпустил.
— Сегодня я показал тебе это место, находящееся поблизости от нас, в нашей реальности. Это — своего рода временное убежище, где правда не искажается, и я могу быть хоть на время свободным от некоторых обязательств, — продолжил он. — Не забудь это.
— Не забуду, — твердо заверила она. — Есть и другие такие места?
— Уверен, что есть, — проговорил он, целуя ее макушку, — и я вычислю их обязательно. Нужно лишь немного времени.
Она шевельнулась в его объятиях, подняла лицо и прикоснулась губами к его подбородку. Рейн замер, прикрыв глаза, а поцелуй, легкий, как мимолетное дуновение теплого ветра, скользнул ниже, к его шее, задержался там. Прикосновение нежных девичьих губ, ее легкое дыхание оставляли неисчезающие следы на его прохладной коже.
Они стали метками, особыми знаками, жар от которых проникал глубоко и растекался по жилам, создавая иллюзию жизни.
***
…Острое зрение Лео позволяло отчетливо видеть плывущего Эйвина.
Юноша двигался быстро, красиво и мощно, как морское животное, удаляясь все дальше от берега, пока совсем не скрылся из виду.
Парень явно не просто занимался экстремальным зимним плаванием, больше это походило на какую-то одержимость. Или экзекуцию. Мало кто из обычных людей решится на такое, а решившись, вряд ли выдержит так долго низкую температуру и заплывет в ледяной воде настолько далеко.
Лео не почувствовал в Эйвине присутствия чего-то сверхъестественного, хотя знал точно, что тот по рождению являлся не вполне человеком. Энергетика его была, как у обычных людей, и все же что-то с ним не так.
Борегар решил ждать, сколько понадобится, чтобы узнать, как можно больше. Он только надеялся, что ему не придется лезть в воду и выступать в роли неожиданного спасителя самоубийцы.
Прошло немало времени и наконец, на горизонте вновь возникла крошечная точка, теперь приближавшаяся к берегу. Эйвин возвращался, ничуть не снизив скорости движения. Его сильное тело ритмично возникало над водой и вновь исчезало в фонтане брызг.
Эйвин доплыл, выбрался на берег, натянул одежду прямо на мокрое тело и, больше не задерживаясь и не глядя по сторонам, двинулся с пляжа в сторону своего дома. Лео продолжал наблюдать за ним все это время. Он определил, как предельно понизилась температура тела молодого человека, а учащенное сердцебиение стало неестественно замедленным. Лицо юноши словно замерзло: ни один мускул не шевельнулся, челюсти сжаты, взгляд потемнел и не выражал ничего.
Лео не мог сейчас уловить эмоциональное состояние Эйвина: парень словно отгородился холодной непроницаемой стеной, за которой едва теплилась жизнь. Он быстро шагал к своему дому, спрятав лицо в шарф до самых глаз, и выставив навстречу холодному ветру бритую голову. Эмоции его отключились, сердце билось все также замедленно, и ритм ничуть не ускорился от быстрой ходьбы.
Эйвин дошагал до дома, и скрылся в подъезде, а вампир быстро занял свой прежний наблюдательный пункт: на темной аллее позади дома.
Лео услышал звуки, поначалу абсолютно обыденные: стук шагов, скрип двери, дыхание. Парень, войдя в дом, был заледеневшим в буквальном и переносном смысле. Он ощущался вампиром, как человек, почти лишенный чувств, если не считать какого-то болезненного удовлетворения и нарастающего предвкушения чего-то. Ледяная вода будто предельно охладила его не только снаружи, но и изнутри.
Леонар Борегар мог утверждать сейчас с уверенностью: с сыном Мэдисон что-то творилось, и юношу явно нельзя даже отдаленно причислить к разряду живущих без забот.
