Хроники мегаполиса (сборник) - Дяченко Марина и Сергей (прочитать книгу .txt) 📗
За моей спиной, в проеме приоткрытой двери, проходит тень.
Мало ли теней, шастающих ночью.
Предлагаю редактора Диму переименовать в криэйтера. Ему нравится.
– Где твой креатив? – спрашиваю.
Извлекает из кейса целую папку креатива. Просматриваю. Не то. Плоско, беззубо. Пресно. Мелко. Неинтересно.
Сообщаю ему все, что думаю по этому поводу. Морда его непроизвольно вытягивается.
– Ласточка, – говорю в ответ на робкую попытку протеста. – Я держу тебя в этом проекте не для того, чтобы ты мне тащил полову. Все эти мыльные страсти, – щелкаю про бумажке с «креативом», – отработаны еще в «Пионерской зорьке». Ну, мужик, которого жена возбуждает только в поясе монтажника на голое тело, или баба, которая испытывает оргазм только в инвалидной коляске, хотя сама здорова, как кобыла... Это еще так-сяк. Остальное – бред. Подмененные в роддоме дети – вообще позор. Зита и Гита, блин. Я тобой недовольна.
Молчит. Морда в пятнах.
Беседую с претендентами на участие в программе. Баба хорошая, фактурная. Мужичок тусклый. Будем менять.
Звонок на мобилку. Выхватываю трубку, как кинжал из ножен:
– Да!
– Лена?
– Ну.
– Это Виктор.
– Виктор? Какой Виктор?
– Дымко.
– А-а-а...
Две мысли в башке. Одна прыгает, как мячик: какого хрена он звонит? Встретились, переспали – чего еще? Другая сладко тянется, как теплая ириска: может быть, еще раз? Почему нет?
– Привет, – говорю, взяв себя в руки. – У меня тут люди...
– Когда тебе можно перезвонить, чтобы ты была свободна?
Ухмыляюсь. Мне все равно, что подумают фактурная баба и этот мужичок... Впрочем, мужичка менять, это совершенно точно.
Спортбаза за городом. Аллея через лес; Виктор бежит свой кросс. Я еду сзади на велосипеде.
Лошадь, ну в натуре лошадь! В хорошем, конечно, смысле. Бежит, едва касаясь земли подошвами. Волнами ходят мышцы на спине. Ну что за прелесть!
Первое время я смирно тащусь сзади. Потом вырываюсь вперед. Потом начинаю крутить вокруг него круги и восьмерки; он бежит, не меняя темпа, посмеиваясь, вот уже полчаса!
У меня деревенеют ноги. Все-таки я очень давно не каталась на велосипеде.
Майка прилипла к спине. У меня, а не у Виктора. У того уже давно прилипла. Я сбавляю темп и думаю только о том, чтобы не свалиться с велика и благополучно добраться до финиша.
– Долго еще?
Молчит. Скалит зубы на бегу.
– Эй... Далеко ли до Лондона, сэр?
Поворачивает голову:
– Теперь далеко, сэр.
Лесок. Вокруг – ни души. Мой герой колотит кулаками по воздуху – бьется с тенью, надо полагать. Сколько вокруг теней, и каждой надо отвесить в челюсть...
Сперва наблюдаю. Потом мне становится скучно.
Тычусь носом в сосну. Запах смолы, запах детства.
По стволу ползет гусеница в очень яркой спортивной форме: полосы, пятна, не хватает только бренда на спине... Подставляю ладонь. Гусеница, не задумываясь, переползает ко мне на руку.
Доверяет.
Щекотно. Она ползет, каждый изгиб спинки приближает ее к счастью быть бабочкой... или, может быть, какая-то другая тварь вылетит из ее куколки, я поганый энтомолог, мне просто нравится смотреть, как она ползет. Символ проползающей мимо жизни – зелено-красная гусеница...
Смотрю.
Вдруг вздрагиваю – Дымок стоит рядом. Высится, как башня. Прячу гусеницу за спину – инстинктивно.
– Ты чего? – спрашивает.
– Ничего, – говорю беспечно и сощелкиваю гусеницу в траву.
Колотит в диком темпе по маленькой цветной груше. Завораживающее зрелище. Как жонглер в цирке, нет, как фокусник...
Берет огроменную дубину и лупит – попеременно с правого и с левого плеча – по половинке резиновой камеры от самосвала. По форме упражнение для верхнего плечевого пояса, по сути – картина свирепой экзекуции. Зверь, думаю с восхищением. Терминатор.
Сижу в углу в спортивном костюме. Пью чай из огромной дымящейся кружки.
Весело.
– Не пойду же я в кабак в спортивных штанах. Мне надо заехать переодеться...
– Я тебя завезу, – предлагает.
Колеблюсь. Соглашаюсь.
Катим через весь город. Всюду пробки, пробки; всюду напряженные лица водителей и злые – регулировщиков.
– Ты одна живешь? – спрашивает, как бы невзначай.
Молчу, вроде как не расслышала.
Наконец-то приехали.
Смотрю на свой дворик его глазами. Чахленько, скромненько, рабочая окраина. С другой стороны, зелено, цветочки в палисаднике; мой красавец вылезает из машины и собирается подниматься ко мне!
– Вот что, – говорю тоном, не терпящим возражений. – У меня там бардак, зрелище не для слабонервных, обожди здесь.
– А я не слабонервный, – улыбается.
– Все равно нефиг, – поворачиваюсь и иду к подъезду. Он остается ждать меня возле машины.
Он сидит на оградке палисадника. Он не может меня видеть за цветной пленкой витражей, но мое чувство безопасности напряжено, как кожа на барабане.
Я боюсь его? С какой стати?
Он чужой мне. Он вообще никто. Любая картинка в моем витраже реальнее, чем он. Скоро он исчезнет, и я больше никогда его не увижу.
Нечего бояться.
Хочу отойти от окна. Не могу. Сижу и смотрю.
Он чувствует взгляд – поворачивает голову и смотрит прямо на мое окно! Как Снежная Королева у Андерсена. Странно, что от этого взгляда мои витражи не свернулись трубочкой и не опали, будто прошлогодняя афиша...
Отпрыгиваю, как будто меня сдуло с подоконника ветром.
Нахожу в шкатулке под зеркалом мелок, обвожу на полу круг, стою в центре с закрытыми глазами.
Здесь меня не найдут.
– А я знаю, где твое окно, – говорит Виктор.
(Я только что выскочила из парадного. На мне мое лучшее платье, а на ногах шпили такие, что еще чуть-чуть – и сравняюсь в росте со своим спутником. Изо всех окон к тому времени торчат любопытные физиономии, отовсюду взгляды, взгляды, о, я местная знаменитость, славная теперь не только тем, что появляюсь «в телевизоре», но и в первую очередь тем, что ко мне приезжает на шикарной машине сам Дымко!).
