Сжигающее стекло (ЛП) - Пурди Кэтрин (читать книги без сокращений .txt) 📗

- Это всё? – он засмеялся. – Ты переживаешь о том, что подумает дипломат?

- Ваше Величество, вы в опасности.

- Флокар знает, что я не люблю Долфин. В своей жизни я её не видел ни разу. Любовь –

это не то, ради чего монархи заключают браки. Монархи ищут её… в других местах, - он

снова подошёл ко мне, но так быстро, что я не смогла сопротивляться. Он поцеловал меня.

Так быстро, но так обжигающе сладко, что внутри меня вспыхнул огонь, и мне

понадобилось несколько минут, чтобы оторваться от его губ.

- Пожалуйста, послушайте, - сказала я, услышав шаги, доносившиеся из зала. Кто-то

собирался выходить. Поэтому я потянула Валко глубже, в коридор. Дальше следовали

четыре двери, которые, наверное, вели в комнаты служащих. – Я чувствую тьму внутри.

- Соня, это не тьма, - он усмехнулся. Император одарил меня лёгким, дразнящим

поцелуем. – Это избавление от всего того, что нас подавляет, это жизнь, в которой мы

можем познать друг друга глубже, это настоящая слава, - он так уверенно говорил о том, что мы с ним сможем быть рядом, несмотря на статус, о том, что сможет покорить всю

империю. – Вместе мы разделим признание и славу. Мы родились для того, чтобы

свершить великое. Всё это, и правда, сложно выдержать.

Я нахмурилась, изумлённо смотря на него. Он и правда думает, что я родилась с

настоящим даром? Разве это дар? А дар ли то, что меня должны были отобрать у

родителей, чтобы я жила в монастыре на берегу моря? Он ничего не знал ни о моей жизни, ни о том, как Ромска привязывали меня к деревьям, когда я кричала от того, как сильно на

меня влияли ауры остальных людей. Он даже не знал о том, что моих родителей убили

просто потому, что у них родился «одарённый ребёнок», которого они должны были

отдать до того, как у них его заберут насильно. Он и понятия не имеет о том, какой

сложной может быть жизнь.

Валко не мог меня понять. Но, с другой стороны, могла ли я понять его? Каково это: жить

во лжи так долго и делать вид, что тебя не волнует то, что тебя объявили мёртвым. Когда

мать приезжала к нему, она рассказывала об Антоне? Сколько лет Антон горевал о брате?

И, после всего этого, было ли ему неприятно от того, что во всём дворце шепчутся о том, что он всего лишь самозванец.

Несмотря на то, что у нас с Валко не было слишком много общего, того, что являлось

таковым, хватало. И это заставляло меня чувствовать жалость.

Я позволила ему снова себя поцеловать. Мне нужно было сказать о Флокаре, но только не

сейчас. Я не могу причинить ему ещё больше боли и страданий. Мы спрятались ото всех, кто мог бы причинить ему вред. Спустя столько лет несчастья, он может находить красоту

даже в своём богатстве и власти. И я могла бы сдаться на милость тех чувств, которые я

ощущала к нему.

Наш поцелуй углубился, а его дыхание стало прерывистым. Он держал моё лицо так,

будто я могла вот-вот ускользнуть, только он ослабит хватку. Свечи мерцали в

подсвечниках, заставляя предметы вокруг отбрасывать тени. Внутри меня вновь

воспаряла тьма, но я старалась управлять ею, отдавая императору всю себя.

- Соня, стань моей повелительницей, - сказал он. – Раздели со мной мою жизнь. Я могу

отдать руку другой, но моё сердце будет твоим.

Я почувствовала, как по моему телу разливается тепло, а по спине бегут мурашки. Я

ощущала себя в невесомости, будто плыву по воздуху.

Повелительница. Это слово обрело новый смысл. Это звучало, как почётное звание.

После стольких лет моей жизни, после того, как мои родители отдали жизнь ради моей

свободы, это то, кем я должна стать? Что-то внутри жглось так сильно. Может, мои

родители были неправы? Может, принадлежать империи не так уж и плохо?

- Скажи да, - Валко подталкивал меня на это так, будто мы собирались бежать, будто он

сделал мне настоящее предложение.

Образ благородного признания стал рассеиваться. Он разлетался, как порезанный

художником холст. В моём разуме стали возникать более важные вопросы.

Почему сейчас для Валко я на первом месте? Может, он внезапно воспылал ко мне

чувствами только потому, что увидел, что Антон заинтересован во мне или я в нём?

Император решил ухаживать за мной только потому, что им движет соперничество с

братом?

Но как нас воспримет его Эсценгардская невеста? Примет ли она нас и наши отношения?

Мне стоило лишь один раз посмотреть в прекрасные серые глаза императора, чтобы

понять, что то, чего он хочет, не случится с нами никогда.

- Ваше Величество, я думаю, у вас сложилось неправильное мнение об эсценгардцах, - я

была на грани уже несколько раз, поэтому знала, как далеко мне стоит заходить. Я не

смогу стать любовницей Валко до того момента, пока его женой будет оставаться Долфин.

– Главное для них в браке – это верность. И для них нет разницы, есть любовь или нет…

И, я не думаю, что вы поступите, как того требует этикет монархов.

Послышался язвительный смех. Валко и я стали осматриваться вокруг, но, заметив тень

Флокара в коридоре, остановились. Я понимала, что он уже давно подслушивает. Я

пыталась ощутить его тёмную ауру внутри меня, но это было слишком сложно.

Воспользуется ли он моментом, чтобы убить императора? Убьёт ли он и меня?

- Ваша Имперская Прорицательница весьма проницательна, - он сделал шаг вперёд и на

его лицо упал блик света от свеч. Такое освещение делало его изнеможённым. Он больше

не казался тем чопорным джентльменом, которым его можно было счесть по одежде. –

Но, полагаю, в этом и состоят её обязанности.

- Господин де Бонпре, это не то, о чём вы подумали, - Валко в спешке пригладил волосы.

Со своей работой по уничтожению авторитета императора я справилась отлично.

- А я думаю, более чем, - он сморщился, едва посмотрев на меня. – Я возвращаюсь в

Эсценгард завтра же утром.

- Нет, вы поняли неправильно, - удивление императора было таким сильным, что

буквально ударило мне в грудь, а в рёбрах создавалось чувство, будто кости друг к другу

кто-то приварил. – Я весь принадлежу Долфин и союзу с Эсценгардом.

- Долфин – моя крестница! – не выдержал Флокар.

Я моргнула. А знал ли об этом Валко?

Дипломат крикнул это так громко, что на шумиху, кажется, кто-то откликнулся. В зале

стали отодвигаться стулья.

- Она стала аристократкой не для того, чтобы быть осквернённой вами! – продолжал он. –

Может, Ваша империя и богаче, но то, что позволено в вашем этикете плачевно. Я

надеялся, что в подобных позорных отношениях не замешан хотя бы монарх, но я

ошибался. Мы не падём до того, чтобы заключать союз с борделем, - его взгляд, полный

насмешки, остановился на мне. – Такие как ты в нашей стране продаются за бесценок. И, если дворянам не придётся твой талант по вкусу, ты сгниёшь в болоте, как и вся твоя

порода; будешь молиться о том, чтобы за твой дар хоть кто-нибудь подкинул тебе хоть

монету. Но, знаешь, часто денег не дают вообще. Вот такой судьбы достойны рузанинские

Прорицательницы.

Я была поражена этой наглостью. Может, он и испытывает беспокойство за свою

крестницу, но это не оправдывает того, как он относится ко мне. Я не могла сдерживать

ярость. Я стала штормом.

- Не относитесь ко мне так, будто вы лучше! – набросилась я на него. Теперь я точно была

уверена – та девушка говорила о нём. – Вы тоже не безупречны. Когда я увидела вместе с

вами Прорицательницу, я почувствовала признаки того, что с вами она явно не счастлива.

Как Вы смеете осквернять честь императора, когда у самого нет никакого уважения ко

всему человеческому.

Лицо Флокара стало пунцовым, а бровь дёрнулась. Я смотрела на то, как его разъяренное

лицо становится ещё ярче. Я подписываюсь под каждым своим словом. И, думаю, Валко